Культура Луганщины

Человек, которого я считаю своим пожизненным врагом, которому благодарна за прозрение и крепость духа, еще жив. Жив! Я много лет не видела и не слышала его. Сегодня у него День рождения. Об этом я узнала из только что принесенной газеты: «районка» десятками публикует никчемные, безликие, похожие друг на друга четверостишия и рядом фото именинника. Ну как забыть это плутоватое, красивое лицо, в которое сгоряча не раз хотелось запустить чем-нибудь тяжелым, чтобы охнул и остановился, вспомнил, что и другим бывает больно и тяжело, когда он мимолетом, вскользь, отпускал острое словцо — как копье с ядом кураре. Он говорил пару острых слов и скрывался за дверью своего кабинета, словно и не замечая, как менялись лица окружающих, как у меня перехватывало дыхание, и я судорожно искала ответную колкую фразу, а он был уже за дверью. Какая досада!

Он снова сбежал, а я не успела ответить ему с достоинством, не оборвала, не остановила, не отплатила хотя бы медной монетой! И так было всегда, несколько лет, пока мы работали вместе в одной редакции газеты. Мы вовсе не были явными врагами: во время перерывов вместе пили чай, ели дешевую колбасу, в праздничные дни, во время застолья, сидели напротив друг друга, смеялись над общими шутками и даже танцевали. Но я всегда знала, что в любую минуту он мог обронить неосторожную фразу — и я, как улитка, спрячу свою голову, и долго еще буду обижаться и почти ненавидеть его. Я была молода, на несколько лет моложе его, а он, шутя и издеваясь, играл мною, как кошка мышкой. Ему это доставляло явное удовольствие, он мило улыбался и порой подмигивал, а мне казалось, что я жертва, и все это замечают. Мне было очень стыдно, когда он сказал, что я сегодня подозрительно красива, а у кого-то из мужчин прольются слезки. Потом он подошел поближе, франтовато поправил мой воротничок, щелкнул пальцами и повернулся, чтобы удалиться, но я его сердито остановила:— Да, ты прав. Мне сегодня даже зеркало сказало, что я в отделе самая красивая.
От неожиданности он остановился, оценивающе посмотрел на меня и ответил:— Ты — самая молодая здесь, — улыбнулся и ушел. Да! Молодая. Но и красивая. Стареющий болван не может не испортить настроение! Любит потешаться над другими. Был бы петухом — я бы тебе все перья повыдергивала! Вечно он критикует других, вот хоть одно словечко, но вставить должен. Как-то в феврале была встреча бывших одноклассников в моей родной школе. Пять лет прошло, и я с радостью рванула в родной поселок. Путевку? Конечно же выписала. Дорогу мне оплатили, сам редактор просил сделать короткий репортаж. Так этот негодник не удержался и на следующий день написал о том, что Кузьмина выписала себе путевку — домой! Все смеялись до упаду. Не надо мной, нет — над стихами. Чего им смеяться, если все так делали, абсолютно все. Зарплата-то не царская — это там, в городских и областных газетах гонорарчики о-го-го и зарплата будь здоров. А мы тут, можно сказать, с хлеба на соль перебиваемся, в перерывах ливерку с удовольствием жуем, даже путевому листу в десять рублей рады. На пятничной летучке, когда мой очерк «Зарницы второго лета» о лучшем комбайнере района редактор поставил на первой странице, рядом с передовой, и поздравил меня с удачным материалом, эта вражина снова вставил свое словцо:— Собака хозяина была с обрубком хвоста, а в конце очерка — уже приветливо махала ему настоящим хвостом. Что это за порода такая, может, это была ящерица? Редактор улыбнулся, потер по привычке кончик носа, и сказал:— Недосмотрел я, уж очень хороший очерк получился! Я едва не упала со стула. Ну что он, не мог сказать наедине? Я не просто обиделась — я помню это до сих пор, хотя прошло уже больше двадцати лет. Да разве только этот отрубленный хвост остался в моей памяти? Над каждой моей самой малой ошибкой, просто грамматической, опиской какой-нибудь, он долго потешался, напоминал мне по нескольку раз, словно котенка носом тыкал в одно и то же место. Ко Дню Победы весь номер был посвящен ветеранам войны, победителям. Я тоже готовила большой материал. Поехала на встречу домой к бывшему вояке, наград у него много, есть о чем рассказать людям, особенно молодежи. Я старалась! Все записала слово в слово из уст пожилого человека, перечислила интересные эпизоды, назвала все награды, которыми он был награжден. Все! Все будет хорошо. Материал вышел без правок, просто блеск! И тут опять подошел он…— Ты все наградные документы проверила?— Нет, я писала с его слов. А награды он показал на своем кителе.— То-то и плохо, — вздохнув, ответил он. — Если военкомат внимательно прочтет и проверит, то по шапке получит даже редактор, а не только ты. На мои глаза набежали слезы: что не так?— Не мог он получить одновременно две награды: где был Южный фронт, и где Ленинград? Прикинь по карте, он же не Карлсон, чтобы быть в двух местах, он не летает! Я долго в одиночку плакала в своем кабинете у окна, смотрела на березку, которая зеленела за окном, и уже заметно выросла за мои три года работы в редакции. Березка подросла, а я не поумнела… Я все так же восторженно делала ошибки: поверила ветерану на слово, а он — старик, ему уже под восемьдесят, может, он уже путает реальность с чем-то увиденным или прочитанным? А березка за окнами качала тонкими ветвями и росла себе, росла. А я опять продолжала делать ошибки. Все мы на бумаге делаем ошибки, но я, по-моему, делала их тогда чаще других. Написала как-то рассказ, в котором моя героиня купила новую машину — опель-кадет. Кадет, ну и пусть будет кадет. Никто ничего не заметил, он же — тут как тут! Опять у меня осечка! Оказывается, что этот опель-кадет немцы давно не выпускают, они теперь перестроились на выпуск опель-астры! Вот тебе на! Однажды я в сердцах сказала ему:— Ты видишь только мои промахи! Почему ты такой? Ты всегда не просто мне это говоришь, ты хочешь меня позлить!— Ты из тех, кто чем больше злится, тем больше и лучше пишет, — засмеялся и уткнулся в свою корректуру, он был уже ответственным секретарем, вторым лицом в редакции. Сейчас он живет в другом городе, лето проводит в родительском доме в глухом селе в пятьдесят хат, и спокойно на пенсии пишет стихи для детей, занимается переводами. Дорогой мой вражина! Если бы он знал, как благодарна я ему за то, что он был в моей судьбе: он научил меня своими (порой злыми, порой шутливыми) выходками быть внимательной, остерегаться подвохов, ценить настоящую дружбу, смотреть на десять шагов вперед. Думать! Именно думать! Если бы я не встретила его, то жила бы на земле как спящая красавица, которая вроде бы и жива еще, но ничего не воспринимает серьезно. Я всегда теперь на страже, ожидая очередного подвоха, непредвиденной человеческой наглости, подлости. Неожиданных нападок завистливых людей. Я стала смотреть на незнакомого человека иначе: оценивая сначала его худшие стороны, а потом лишь рассчитывая на лучшие качества. Я полюбила толстые словари, они мне вместо него подсказывают мои ошибки. В моей молодости он остался ироничным, строгим, немногословным человеком, из-за которого я пролила много горючих юных слез. Увы! Но без таких людей мир, наверное, стал бы скучным, глупым, безразличным, все были бы простачками, добренькими — как в раю.

А это все-таки земля! С Днем рождения тебя, Леня Стрельник, мой бывший коллега! Это ты когда-то написал: «Умер мій ворог. Умер мій ворог. Для мене горе, Велике горе. Як він на мене полював, Як посміхався він лукаво, І як зненацька і ласкавоЗа чорне біле видавав…
…Я все не міг би так збагнуть, Якби не мій проклятий ворог». Твой враг умер? Ну и слава Богу! И слава Богу, что ты жив — жив! — и я могу поздравить тебя с Днем твоего рождения. А вражиной тебя можно назвать лишь шутя. И пожелать каждому, в чьих руках перо, чтобы в их судьбах побольше встречалось таких, как Леонид Стрельник. Я желаю тебе еще долгих-долгих лет, здоровья и творчества, дорогой наш ответственный секретарь районной газеты «Путь Октября», член Национального союза писателей Украины, Союза журналистов СССР, лауреат многих литературных премий, автор 15 книг стихов и прозы. И конечно, я признаюсь всему миру, что ты никогда не был мне врагом. Ты был моим самым строгим и требовательным учителем. С любовью и признательностью к тебе — твоя ученица.

Надежда Петрова

Надежда Петрова родилась в 1950 году в Стаханове, в семье железнодорожников. Получила высшее образование, с 1973 по 1976 год работала литературным сотрудником районной газеты «Путь Октября» в поселке Славяносербск. Первый рассказ «Лешка» опубликовала в районной газете будучи десятиклассницей. Печаталась в различных городских и областных газетах и журналах, является автором семи книг. Лауреат Международной литературной премии имени Владимира Даля, член Союза писателей России, МСПС.

Петрова, Н. «С Днем рождения, вражина!» [Электронный ресурс]:Леонид Стрельник./Надежда Петрова.- Режим доступа:http://nashagazeta.com.ua/2512-s-dnem-rozhdeniya-vrazhina.html.- Назв. с экрана.