От составителя

Методико-библиографические материалы выпущены к 60-летию со дня рождения Луганского писателя, председателя Луганской областной организации НСПУ Андрея Ефимовича Медведенко.

В данных материалах с возможной полнотой отражены произведения А.Е.Медведенко и литература о нем и его творчестве, имеющиеся в фондах областной библиотеки.

Основными источниками составления методико-библиографических материалов послужили базы данных и каталоги Областной универсальной научной библиотеки имени А. М. Горького, а также Летописи журнальных и газетных статей за 2001-2009 гг.

Открывают издание литературоведческие статьи, раскрывающие творческую биографию писателя.

Затем дается библиографическая часть, которая состоит из таких разделов: Основные издания произведений А. Медведенко; Произведения А. Медведенко на страницах периодических изданий; Литература о жизни и творчестве А.Медведенко; Рецензии на произведения Андрея Медведенко; Песни на стихи А.Медведенко.

Материалы расположены в прямом хронологическом порядке.

Издание рассчитано на литературоведов, студентов, библиотечных работников, а также любителей творчества А.Е. Медведенко

«Он находит спасение в светлом
храме поэзии, который сам себе построил»

Петр Осадчук

Биографическая справка

Медведенко Андрей Ефимович родился 22 февраля 1951 года в Богородицком районе Тульской области в семье шахтера. Детство его прошло в городе Кировске, что на Луганщине. Оттуда и начался его трудовой и творческий путь. Работал на шахтах Донбасса, служил в армии.

В апреле 1977 года в издательстве «Донбасс» был напечатан первый сборник стихотворений поэта «Уголь и вишни». В том же году Медведенко был принят в Союз писателей СССР. В 1982 году закончил Литературный институт им. М.Горького.

Андрей Ефимович Медведенко более десяти лет руководил областным литературным объединением им. В.М.Сосюри. С 1991 года – президент областной молодежной литстудии при областной библиотеке для юношества. С 1996 года – директор областного издательства «Світлиця».

В настоящее время является председателем Луганской областной организации Национального Союза писателей Украины. Заслуженный работник культуры Украины.

Автор более тридцати книг поэзии и прозы. Стихи А.Медведенко неоднократно звучали по Всесоюзному радио, публиковались в Москве, Киеве, Донецке, переводились на болгарский, украинский, грузинский, азербайджанский, якутский языки.

В его книгах будто соревнуются между собой радость и печаль, рациональная мысль и раскованное чувство, а побеждает поэзия, насыщенная любовью к жизни и верой в день грядущий.

ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ ЛИРИК

Леонид Стрельник
Лауреат Луганских областных литературных
премий имени Т. Шевченко, В. Сосюры,
Б. Горбатова, М. Чернявского.
с. Орехово Попаснянского р-на Луганской обл.

Наши десятилетия сменяются новыми временами. Другие поколения придут нам на смену. И они, очень верю в это, непременно захотят узнать, как жили мы, что нас волновало, что мы любили и за что страдали. Честные ответы на эти нелегкие вопросы они найдут и в художественных книгах моих современников, в частности таких ярчайших их представителей, каковым, по моему глубокому убеждению, является и Андрей Медведенко - поэт, чье неординарное творчество будоражит сердца и юных, и убеленных сединой читателей.

Звезда нашего пронзительного лирика вспыхнула на отечественном литературном небосводе неожиданно и мощно. Вспоминаю, как мы, начинающие стихотворцы, совсем еще молодые и бесшабашные, шумной ватагой приехали из Луганска и его околиц на смотрины к киевским мэтрам. Запоем читали свои корявые опусы, жадно и нетерпеливо ожидая похвалы из уст прославленных мастеров слова. Андрей Медведенко своей первой книжицей «Уголь и вишни» покорил Киев мгновенно и властно. От нее был в восторге всеми уважаемый Лауреат Национальной премии им. Т. Шевченко, считающийся лучшим русскоязычным поэтом Украины Леонид Вышеславский, он сказал, что Андрея, при условии неустанного самосовершенствования, ждет большое будущее на писательской стезе. Еще бы! Стихи юного донбассовского поэта брали за живое неподдельной искренностью, незапятнанной свежестью чувств и огромной любовью к жизни. Чего греха таить, мы все исподволь завидовали нашему коллеге по перу — одни светло и радостно, мечтая создать тоже что-то стоящее; другие же небывалый взлет Андрея восприняли как оскорбление собственной гордыни и в душе затаили на него жгучую ненависть, впоследствии обернувшуюся для Медведенко жестокими душевными страданиями, которые, в свою очередь, активизировали интереснейшие, на мой взгляд, наблюдения и выводы автора. Благо, что в его судьбе была и остается надежнейшей поддержкой мать, чьи вещие слова поэт помнит всегда и всюду: «Ах, сынок, если вздумаешь мстить ты, мсти, пожалуйста, только добром!» (Здесь и далее цитирую строки из сборников Андрея, которые вышли за последние пять лет, а именно: «Ближе к сердцу», «Тропинки торжество», «Радуга среди зимы», «Стыдливая совесть», «Радость про запас» и «Пространство любви».)

Не буду останавливаться на раннем творчестве поэта - о том периоде достаточно обстоятельно сказали в свое время и уже упомянутый здесь Леонид Вышеславский, и Абрам Кацнельсон, и Никита Чернявский, и преподаватели Литинститута, где учился Андрей и где общался (небесполезно для своего кругозора) с такими выдающимися, всемирно известными людьми, как Расул Гамзатов, Егор Исаев, Евгений Долматовский, Роберт Рождественский... И то общение благотворно сказалось на творчестве моего земляка. Надо заметить, что Москва принимала Андрея так же тепло и восторженно, как некогда знаменитого шахтерского поэта Николая Анциферова. И в этом я вижу замечательную закономерность, а не случайность.

Не могу не сказать и о творческом отчете литераторов Луганщины в Москве, участником которого был и я. И там много лестных слов адресовалось Андрею Медведенко, что опять же подтверждает мое мнение о том, что он поэт по-настоящему одаренный, наделенный талантом от Бога. Причем, талант этот постоянно находится в движении, а значит, в неустанном развитии и совершенствовании. С одной стороны, Андрей впитал в себя лучшие традиции литературной классики Блока, Есенина, Фета, Бунина, Твардовского; с другой, он идет своей еще никем не проторенной дорогой. И поэтому его голос не спутаешь ни с каким другим.

То, что Андрей Медведенко давно признан в Украине как оригинальный певец любви, истина, известная подавляющему большинству почитателей изящной словесности. Мне приходилось не раз вместе с ним выступать перед молодежью и в учебных заведениях, и на различных предприятиях, и Андрей, виртуозно владея превосходной декларацией, буквально завораживал и потрясал публику своей интимной лирикой. А все потому, что ни одной строчкой он не унизил Любовь, говорил и говорил о ней вдохновенно и целомудренно. Так что каждая девушка, даже внешне некрасивая, вдруг на глазах преображается, ощущая себя центром Вселенной, становясь и привлекательнее, и просветленнее, и просто счастливее. Вероятно, здесь и кроется секрет обаятельной популярности Андрея как певца кристально чистых взаимоотношений любящих сердец.

Но я открыл в Медведенко и иные, не менее замечательные грани таланта. С годами на смену юношеской разухабистости пришла та житейская мудрость, которая делает стихи поистине знаменательным событием действительности, Андрей одолел довольно большую и трудную школу жизни и как шахтер, и как человек, кому небезразличны судьбы людские. В отличие от некоторых литераторов, он никогда не изменял своим нравственным принципам в угоду патриотической конъюнктуре; не старался своим «я» кого-то затмить или поставить в неловкое положение; не торопился присваивать право говорить от имени аморфного «мы», то есть народа, потому что народ - понятие многоликое, крайне сложное, не поддающееся бравурному шапкозакидательству или притворному заискиванию: этот путь скользкий и ведет в никуда. Так на какие же ориентиры держать равнение? Где та золотая середина, от которой начинается тревожный отсчет истины? Не каждый творческий человек находит ее, терзаясь в сомнениях; иногда, если позволяет ему гражданское мужество, признает громадные временные пространства собственного сочинительства истраченными попусту, по мелочам. Что может быть трагичнее этого для одаренной личности? Андрей Медведенко, к его и нашему счастью, нашел себя в поэзии, неповторимой, с ненавязчивым почерком, овеянным задушевной мелодией родного слова.

Так с чего же начинается любая серьезная литература? С естественного дара удивляться и удивлять других открытиями в области душевной красоты, с увлекательного всестороннего исследования потаенных лабиринтов человеческого характера. И этим Андрей Медведенко щедро наделен природой... Если кто-то сравнивает цветущий сад с белым авиалайнером, рвущимся в небо, я говорю - это плохо, потому что антипоэтично сравнивать живое с неживым, то есть сознательно умервщлять образ, хотя внешне это и выглядит довольно эффектно; если кто-то пишет, что восходящее солнце курчаво, как Пушкин, - это здорово, и мне обидно, что подобное сочинил не я. У Андрея, как я ни старался, но проколов, подобных суррогату цветущего сада и авиалайнера, не обнаружил. Чутье его не подводит, и из-под пера появляются просто-таки ошеломляющие тропы. Подчас они под стать гениальной кисти Гогена: «запах восторга неосознанно манит к тебе», «и ночь посветлеет сразу от наших с тобой сердец», «крыльев божественных взмахи вышила звездами ночь», «осин терпеливее ветки», «роса на улыбке пахнет соком зари», «белеет мергель на холме, словно пасущиеся куры»... Не думаю, у этих образов, произвольно взятых мной из разных контекстов, потускнеет прелесть эстетического очарования: они и сами по себе хороши, и свидетельствуют о беспощадной взыскательности их создателя.

Иногда пишущий человек сталкивается с интересным явлением: чувство есть, а вот соответствующих слов, чтоб его выразить, в родном языке еще не существует. И тогда прозаики в поисках выхода тратят уйму предложений, чтобы рельефнее, за текстом, преподнести это новое чувство. Поэты находят более короткие пути - метафоры. Не обходит сия чаша и Андрея Медведенко, а в результате рождается нечто необычное. Понимаемое душой, но необъяснимое пока что словами, как это видится мне в некоторых образах, приведенных выше.

Вообще-то по глубинной сути своей Андрей сугубо земной человек, преисполненный сострадания к простым людям, ненавидящий подлость в любом ее проявлении. Часто-густо всего лишь одним штрихом поэт может поведать о многом, тем паче, что неуютная жизнь наша преподносит на каждом шагу вопиющие парадоксы. Поэт замечает все: «и как строят лукавцы Храмы, будто Господу взятку дают», и как ветеран «упал на пол в бреду. В шинельке старой, фронтовой примерз медалями ко льду», и как «мироточили иконы - кровоточить стали вдруг», и как «гордится мародерством «демократ», отняв у мертвых доблесть, честь и славу», и то, как из шахты «выдают на верх не только уголь, но и павших за него ребят», и как «в мусорнике, возле иномарок, вместе с псами роются бомжи», и многое, многое другое, что и есть наша действительность. Философское ее осмысление и составляет канаву почти всех стихов Андрея Медведенко. Он, в отличие от некоторых из пишущей братии, не затерялся «средь будней яростного мрака», потому, что в них выбрал место не праздного созерцателя мельтешащих реалий, а борца. Пусть это на первый взгляд звучит высокопарно, однако тот, кто ежедневно сталкивается с несправедливостью, согласится со мной безукоризненно. Да, поэт не дает нам повода расслабиться ни на минуту, словно бы призывает думать и думать, сопоставлять, делать самостоятельно широкомасшабные выводы там, где, бывает, проблема затронута вроде бы вскользь. Например, Андрей пишет, что «маму кормит огород», а я это клише накладываю на всю страну и говорю: если бы у большинства из нас не было этих жалких лоскутов земли, то за время бездарного правления всех без исключения президентов Украины вымер бы весь народ, кроме, конечно, шустрых олигархов, превративших наши беды в золотые слитки. Но это, простите, уже из арсенала презренной прозы.

Отдельные строки Андрея Медведенко настолько блестяще отточены, что звучат афористично: «Любовь обмануть невозможно, а можно лишь только предать», «Рук гончара не слушается глина, когда душа холодная, как медь», «Берег Вечности увидеть лишь влюбленному дано», «Ничего, что в кровь лицо разбито, только бы душа была цела!», «Что возвышало и манило, то вызывает горький смех», «Ведь отупевшую от горя любой сумеет обмануть», «С возрастом глубже болят раны от ангельских крыльев», «Ведь без моей поддержки даже огню - хана!» и т.д.
Каждое произведение Андрея Медведенко по своей психологической насыщенности сюжетно. Даже миниатюра:

Отец мой странным человеком был.
Пришел с войны, весь — раны огневые.
Награды боевые не хранил,
а только - трудовые.

За недосказанностью - трагедия целого народа. Помните у Исаковского: «Хмелел солдат, слеза катилась, слеза несбывшихся надежд, и на груди его светилась Медаль за город Будапешт». Так вот, в этих скупых словах и Михаила Исаковского, и нашего соотечественника Андрея Медведенко о войне как о всечеловеческом горе сказано больше и сильнее, чем в тысяче агиток, клеймящих проклятием захватчиков и воздающих почести освободителям.

Превосходны у Медведенко стихи, посвященные старшим товарищам - писателям, ушедшим за жизненные горизонты, - Николаю Погромскому, Анатолию Романченко, Иосифу Курлату. Все самые мельчайшие детали здесь тщательно выверены и так искусно подогнаны друг к другу, что тщетно искать между ними щелей, а это говорит о том, что таким одухотворенным памятникам не страшна коррозия лет...

С Андреем Медведенко я вижусь довольно часто. Наблюдаю его поведение в разных ситуациях и должен отметить, что каков он в поэзии, таков и в повседневности,- случай достаточно уникальный. Он откровенно радуется удачной строке пишущего человека, воспринимает чужое горе близко к сердцу, никогда не кичится своей известностью, потому что великолепно осознает: все в подлунном мире скоротечно, и окончательную оценку твоему творчеству поставят не статьи, подобные этой, а время.
Ноябрь 2008 года

НАЧАЛО СДЕЛАНО

Леонид Вышеславский,
лауреат Национальной премии им.Т.Шевченко,
лауреат премии им. П. Тычины
«Чувство семьи единой»
г.Киев

Любой жизненный материал становится явлением искусства лишь в том случае, когда он преломлен через человеческую личность. Это относится и к так называемой «производственной теме», о которой мы сегодня много говорим и пишем. Она не существует вне определенной человеческой судьбы и поэтому всегда конкретна.

Автор этих стихов по профессии горняк. Он работает в проходческой бригаде, живет в шахтерском поселке. Для него шахтерская тема — это его жизнь. Он показывает ее изнутри, потому что она составляет мир его дум и переживаний. И если поэзия — это, по определению Гете, «дневник душевного состояния», то поэзия Андрея Медведенко—выражение душевного состояния человека, находящегося на передовой линии «подземного фронта». Сила его поэзии не в том, что он описывает те или иные производственные процессы, а в том особом мировосприятии, которое вбирает в себя и воспоминания о трудовом детстве, и упоение природой родного края, и восхищение мужеством товарищей по работе, и чувство родства со всеми своими соотечественниками, добывающими материальные ценности, и чувство нежной любви к матери и любимой девушке. Короче говоря, творчество Андрея Медведенко охватывает обширный круг его жизненных представлений, где производственной стороне отводится большое место, но не большее, чем она занимает в самой жизни.

Перед нами настоящий шахтерский поэт не потому, что он пишет о шахте, а потому, что так писать о шахтерском труде и быте может только человек, знающий, глубоко видящий и чувствующий горняцкую жизнь буквально с детских лет. Только такой поэт может сказать о бывшем шахтном дворе, где теперь видны цеха, что — «Все правильно. И все-таки чуть-чуть грустит наш старый террикон, как будто он сына проводил в далекий путь». Только такой поэт может так сказать о лунном свете, о луне, озаряющей в летние ночи донецкие степи:

Она и в штреках грудь взбодрит ребятам.
Не оттого ль так жадно пьет взахлеб
Ее сегодня шахтный вентилятор?

Да, беря в руки эту небольшую книжку, мы открываем для себя нового, настоящего, самобытного поэта. Его творческий путь едва начался. Впереди — большой трудовой день, много труднопроходимых пластов, над которыми надо будет потрудиться по-шахтерски, но, как говорится, лиха беда начало. А начало сделано. И об успешности дебюта говорит зримость образной системы молодого поэта. Он умеет показать нам, как на спине у шахтера-фронтовика «шрам на солнце финкою блеснул», как березовые гвозди сапожника бывают «железа железней», как человек, у которого легкого нет, «знает простому дыханию цену», как на заборе кот «солнцем рыжел неподвижно», да и само название книги — «Уголь и вишни» — подчеркивает зоркость и свежесть поэтического зрения.

В этой первой книге поэта есть то, о чем мы не всегда говорим, а для Флобера, например, являлось целью искусства, а именно — красота. Нет нужды приводить примеры, — ими полна книга. Стихи поэта-шахтера красивы своим содержанием и той поэтической формой, в которой оно выражено. Это — красота духовного мира человека, умеющего восхищаться истинной красотой жизни.

Из той же стали выковал кузнец
Те крылья, что положены поэту.

КРАСА ЖИТТЯ І ВЕЛИЧ ПРАЦІ

Роздуми над першою книгою Андрія Медведенка

І.Низовий, письменник
лауреат премії ім. Б. Горбатова,
премії ім. Братів Лепких та
премії ім. Олекси Гірника.

Майже всі вірші, які склали збірку "Уголь и вишни", свого часу публікувалися в "Молодогвардійці". Можливо, читачі газети ще пам'ятають чудовий автобіографічний вірш Андрія Медведенкз. "Красная рубашка", однак я не можу втриматися від того, щоб не процитувати кілька рядків з цього твору.

Тогда еще
Ходил я в первнй класс,
Всегда пальтишко
Было нараспашку.
Строгал мечи из дерева.
А раз
Купила мать мне
Красную рубашку...
Ліричний герой вірша, щасливий носій червоної сорочки

Но твердо знал я:
Выстою в огне,
Не оробею
И не дам промашку...
Купила мать мне
Красную рубашку —
Рубашка зта
До сих пор
На мне.

Сам шахтар, Андрій Медведенко щедро віддає свій поетичний талант "бійцям підземного фронту", возвеличує їхню працю, їхній побут, їхні вчинки, діла буденні й небуденні. Вибій, що змальовує поет, не просто гаряче робоче місце, не просто важка ділянка вугільного виробництва, де щодень в мускульних зусиллях здійснюються трудові подвиги. Вибій — це своєрідний шмат і великого й різноманітного світу, де володарює не тільки фізична але й поезія людських почуттів, переживань, думок. Як багато сказано такими словами:

Пахнет лесом в забое,
Простым нашим хлебом,
Пахнет потом здоровым
Натруженных тел!

Це рядки з вірша, який відкриває книжку. Дивна річ: у цьому творі йдеться не про виробничий процес, в ньому розкриваються особливості шахтарського побуту (короткий перепочинок у вибої, обід гірників), однак і в цій тимчасовій тиші відчувається неслабіюча напруга праці: "двоє аммонит не спеша загоняют в шпуры...", "глухо где-то грохнулся угля косяк в рештаки...", "в балку врезалось каменным облаком небо, шорох где-то над ухом стрижонком взлетел..." Словом, у вірші повно дії, життя в ньому б'ється через край. Такі ж, наповнені дією і життям, інші твори шахтарської тематики: "Луна в забое", "Лоскут спецовки, выгоревший весь... "Над шахтерскою улочкой дымка плыла...", "В раздевалке", "Стихи о выборке породы", "Рельсы к солнцу". В них теж мало виробничих деталей, але процес виробництва вчувається чітко і бачиться зримо, до того ж він оживлений людьми. В цьому своєрідність таланту поета-гірника.

Однак було б помилковим вважати Андрія Медведенка "чисто шахтарським і тільки шахтарським поетом", літописцем шахтарського побуту. Йому добре вдаються вірші зовсім далекі від шахтарської теми — вірші пейзажного плану, твори, в яких відчувається відгомін минулої війни ("Я, родившийся после войны, так безжалостно ранен ею...", "О как знает простому дыханию цену человек, у которого легкого нет!"), ліричні портрети батька і матері ("Стирает мать, пьет хлебньш квас из кружки. Жужжит пчела у самого лица. И падают на землю горкой стружки пахучие, как и слова отца"), роздуми про нетлінність усього сущого ("...яблоком ребенка кормит мать. Духмяным, сочным, в капельках рассвета, большим и краснобоким, как планета"). Цікавий, між іншим, останній образ: яблуко, звичайне, червонобоке від променів ранкового сонця, розміром і кольором дорівнюється цілій планеті. Образ цей можна назвати глобальним, метафору — класичною. Такою ж глобальністю відзначаються й деякі інші образи Андрія Медведенка:

Еще вчера
Держал в руке я
Семя —
Меня с тобой
Связующую нить, —
А вот сегодня, Статная, живая, —
Высокая,
Как День Победы в мае,
Мечтаешь ты сама
Плодоносить...

Ты, мое сердце,
Не щади меня:
Будь на высотке той,
Где насмерть бьются
Добро и Зло,
Где славен Жизни
Взлет.
А если и придется
Захлебнуться,
То захлебнись,
Как зтот пулемет!

У віршах Андрія Медведенка зовсім неважко підшукувати рядки : цілі строфи для цитування в рецензії чи статті — вірші наповнені ними як лугова криниця — чистою водою.

Перша книжка молодого поета хороша перш за все завдяки незаперечному таланту самого автора, але чимала заслуга в цьому й тих людей, які допомагали Андрію Медведенку укладати рукопис, редагувати його. Вони зробили це з почуттям високої відповідальності перед літературою, перед читачем, відкинувши все зайве, малопоетичне, відшліфувавши кожне слово, рядок, строфу, вірш, визначивши загальне обличчя книжки, її кінцевий внутрішній обрис. Андрій ще молодий, молодий по-справжньому і життєвим досвідом, і літами, і досвідом та стажем літературним. Йому ще вчитися й рости, шукати і знаходити, боротися й перемагати. Сьогодні ж він вийшов на широкий життєвий і творчий шлях, який веде до далекого обрію зрілості — людської і мистецької.

1977р.

КРОВНА ТЕМА — ШАХТАРСЬКА

І.Низовий, письменник
лауреат премії ім. Б. Горбатова,
премії ім. Братів Лепких та
премії ім. Олекси Гірника.

В Спілці письменників України, в кабінеті молодого автора, обговарювалась творчість найбільш обдарованих початківців — членів Ворошиловградського обласного літоб'єднання імені В.М.Сосюри. Серед інших звітував кіровський шахтар Андрій Медведенко, знайомлячи київських майстрів пера з рукописом своєї майбутньої книжки, що з доброго благословення поетів-наставників Йосипа Курлата й Леоніда Вишеславського мала от-от вийти у світ у видавництві "Донбас". Схвильовані ще не зміцнілим, але явно самостійним і самобутнім голосом початківця учасники обговорення поділили думку Л. Вишеславського: так, справді над шахтарськім краєм сходить нова поетична зірка — яскрава і надійна.

Після обговорення щасливо збуджений Андрій підійшов до мене (я тоді очолював групу молодих літераторів у поїздці до Київа) й попросив: "Проведи мене у видавництво "Молодь" — маю при собі новий рукопис, хочу лишити на всяк випадок..." Я погодився, і ось ми у видавництві, в завідуючого редакцією поезії. Той, заінтригований юністю поета-шахтаря, його біографією, тут же розгорнув рукопис, заглибився в чтиво. Потім зацікавлено поглянув на Андрія, немовби погоджуючи свої думки із зовнішністю юнака, зовсім упевнено й категорично пообіцяв: "Будемо видавати!"

Ось і вся історія. Думаю, що вона тут не зайва, оскільки після неї, як її логічне продовження, я поведу розмову про нову, добре видану книжку наймолодшого за віком члена Ворошиловградської письменницької організації, студента четвертого курсу Літературного інституту імені М.Горького Андрія Медведенка. Скажу відразу, що вона якісно відрізняється від першої збірки — "Уголь и вишни" — і є значним кроком автора в творчому поступі. Зберігаючи вірність кровній шахтарській темі, Андрій значно поглиблює свій "ліричний вибій", вдосконалює техніку віршування, збагачує своє слово образним забарвленням, розсуває тематичні обрії. Хоча й раніше він дивився на предмет зображуваного не збоку, як це ведеться у невтаємничених авторів, однак у даній книжці його погляди ще тісніше зцементовуються : філософськими узагальненнями, зливаються в монолітне ціле — в справжню зрілу поезію. Показовим щодо цього є вірш про молодих

И это просто вроде
шутить,
смеяться всласть.
...Идут ребята —
разные все ростом,
но в их косяк —
не каждому попасть.
Основу книжки «Тюльпаны у терриконов» складають вірші про
Забив в горизонт
мокрых туч свинец,
вдыхая свежую синеву,
за день уставший
ветер-кузнец
кувалду-солнце
положил в траву.
Сгущаясь,
над шахтою мрак дрожит,
но гляньте —
у лесогона-хлопца
на глади бревна —
во-он!
рука лежит,
как будто на ручке
кувалды-солнца.

Хіба можна твердити, що це чисто пейзажна лірика?! Звичайно ж ні! Бо в пейзажі (а взагалі, пейзаж без людини неможливий!) є активна присутність ліричного героя, та й самого автора, його життєва позиція, відношення до праці, до навколишнього світу. Таким сплавом лірики життєвих буднів відзначаються чи не всі твори збірки. Назову найкращі, найбільш показові для творчої манери Андрія Медведенка: це перш за все «В раздевалке», «Дохнул завал...» , «Новичок», «Подносчик аммонита», «Звезды», «Взлетают самолеты в высоту...» Та й інші не перелічені тут вірші, гранично невіддільні від основних, вони стикуються з ними, доповнюють їх смисловим звучанням. Якщо Андрій пише про людину, то він бачить перед собою перш за все шахтаря; якщо ж про небесні зірки, то це зірки, що сяють з космосу в земні глибини; про степ — цей степ обов'язково наповнений картинами і звуками шахтарського труда:

Ковыль цвета стали, тоненький,
ветрами к земле прижат.
Папахами павших конников
вдали терриконы лежат.

Слів небагато, а думки вони будять заглиблені в давнину і спрямовані у прийдешнє. Тут сьогоднішній день, що не зміг би порадувати нас мирним спокоєм без історичних трагедій, тут упевненість у день завтрашній, до якого "древком поднялась дорога, взметнув, как знамя, зарю".

Поетичний хист А.Медведенка має багато позитивних сторін. Деякі я відзначив вище, а ще про одну скажу: вміння помічати святкове в буденному, в побутовому. Побут шахтарів, на відміну від трудових рекордів, відображений в нашій поезії ще дуже й дуже мало, якось мимохідь, поверхово. Андрій це в значній мірі компенсує: в багатьох його творах ми бачимо героїв підземних горизонтів в усіх проявах, в тому числі і в побуті. Дрібні, на перший погляд, речі і деталі допомагають нам глибше розкривати образи шахтарів, краще бачити їхні характери, звички, захоплення — весь багатогранний світ людини-трудівника/
1980 р.

ИЗ КНИГИ "БУХТА ТВОИХ ЛАДОНЕЙ"
КРАСКИ ЛЮБВИ

Ольга Холошенко,
член Национального
Союза писателей Украины

Новый сборник А. Медведенко называется «Бухта твоих ладоней». Главный его герой — любовь. Очарование стихов поэта настолько велико, а талант его так неоспорим и ярок, что взволнованно следишь за перепадами и переливами чувств героя или героини, вникаешь в их психологию, динамику настроения, переживания.

В наше время, когда у девушек в мини-юбках «ноги до сердец обнажены», женщина утратила ореол тайны, загадочности. Перестала она быть и предметом рыцарского поклонения. Но Андрей Медведенко старомоден в своих стихах в лучшем смысле этого слова. В отношении к своей любимой он мечтатель и романтик, не стыдится трепетного восхищения нею, не скрывает страстной увлеченности, пылкого обожания, стремления не к сиюминутному, преходящему счастью с возлюбленной, а к духовной и телесной близости.

Автор — тонкий знаток психологии любви, он обожествляет любимую: «Увидел. Застыл. Любуюсь. Как будто сошла с иконы». Миг близости с избранницей сердца — это обретение покоя, надежной защищенности от проблем и неурядиц бытия.

Его строки обращены не к мифической незнакомке, а к той, которая именно сейчас, в этот миг вчитывается в лирическую исповедь автора. Природа обретает более яркие краски с появлением любимой, и за эту обостренность восприятия поэт готов «судьбу благодарить», обожествлять женщину, которая ему видится «такой пресветлой и пречистой». Любви поэта не чужды буйства плотских страстей: «Я готов целовать тебя всю сразу, но у меня всего только пара губ...»

Очень трогает обращение к жене Нине: «Пусть безденежно, зябко и мглисто, только как бы ни злился борей, чем угрюмей срываются листья, тем дороже ты мне и родней». Счастлива же та жена и мать, которую с одинаковой силой любят и в дни до-статка и благополучия, и в тягостное время нужды, неустроенности, страха перед будущим!

Но, пожалуй, ни в одном из произведений поэта тема любви не нашла выражения в такой своеобразной, оригинальной форме, как в поэме «Мария Магдалина». Мария Магдалина была первой, кому Иисус Христос явился после своего воскресения, В своей поэме автор не только воспользовался текстами Евангелия, но и правом на вымысел. Явлению Христа Магдалине предшествует страстная мольба женщины, обращенная к обожаемому Учителю. В ней простая, необразованная иудейка, бывшая блудница, поднялась до чувства необыкновенной высоты и силы. «Христе! Услышь! Я к каждой твоей ранке устами припаду и выпью смерть...» И Христос внял мольбам Марии — явился.

Надо сказать, что в наши дни использование сюжетов из Библии становится модой. Я ни в коем случае не утверждаю, что поэма Медведенко такая дань этой моде. Это в основе своей искренняя и талантливая вещь. Да, «Бухта твоих ладоней»— книга о любви!

ИЗ КНИГИ "ТОРОПИСЬ БЫТЬ СО МНОЙ"
СВОЯ ТЕМА

Егор Исаев,
поэт, лауреат Ленинской премии СССР, Герой Социалистического труда
г. Москва

У Андрея Медведенко своя тема, не литературно нарочитая, не просто случайная, а собственная. Он родился в Подмосковном шахтерском городке, а с горняцким Донбассом, связан его трудовой жизни опыт. Проходчики подземных угольных пластов стали героями его стихов. Это люди труда рискованного, и предельно страшного, всю рабочую смену над ними «в балку давит порода, как черное небо», они с открытой душой умеют радоваться голубому небу, солнечному простору. От этого горняцкого ощущения у Андрея Медведенко особенная чуткость к дыханию поля и сада, к яркой белизне облаков, плывущих над терриконами. За грубоватой внешностью шахтеров поэт угадывает щедрую радость души. С лукавинкой подмечает подробности шахтерского быта. Но всего дороже ему в характерах любимых героев - не показное, «негромкое» чувство рабочего достоинства людей мужественного труда. Душевное прикосновение к их делам и думам и открывает поэту благодатный источник лирического вдохновен

ИЗ КНИГИ "ПРОТАЛИНКА СРЕДИ СНЕГА"
СЛОВО ВИСОКОЇ НАПРУГИ

І.Савич,
Член Національної спілки
письменників України
м.Старобільск

Це було - ох і давно! — понад тридцять років тому. Після письменницьких зборів ми разом з юним літстудійцем Андрієм Медведенко ішли до автовокзалу. По дорозі Андрійко прочитав мені кілька своїх поезій. В них билася жива думка, зігріта поетичним теплом. Мислення образне, поетичні тропи конкретні, зримі. І я подумав: цей невисокий хлопець зможе досягти висот справжньої поезії. Намагаючись уникати менторського тону, я порадив юнакові завжди вчитися, працювати наполегливо й уперто.

Звісна річ, Медведенко, як людина серйозна, знав це й без мене і, видавши одну невеличку збірочку віршів, став членом спілки письменників СРСР і студентом літературного інституту їм. М.Горького у Москві. Там під час творчого звіту письменників Луганщини Андрій скромно розповідав мені про свої успіхи в навчанні. На своє задоволення я відчув, що в молодого поета нема схильності до інститутської богем-щини з чаркою, а є прагнення глибоко пірнати у величезну ріку Прекрасного — тобто у світ літератури, як науки. І він був у числі найстаранніших, найздібніших молодих літераторів, своїх однокашників в престижному інституті. Тож і не дивно, що, повернувшись з Москви у Луганськ, Андрій Медведенко понад десять років очолював Луганське обласне літературне об'єднання ім. Володимира Сосюри.

Від книжки до книжки поет зростав не поспішливо, але впевнено й тужаво, як жолудь. І в 1995 році Андрій Юхимович надіслав мені досить об'ємну книжку поезій «Бухта твоих ладоней». Висока професійність, емоційність, щедра образність дали мені підставу згадати тичининський рядок: «Я дійшов свого зросту і сили». Що це так, у великій мірі посвідчила наступна книжка «Расщепление века», яка вийшла в 1997 році. За жанром це — фарс. Поетові довелось перевтілюватись в таких персонажів, як простий робітник, рафінований інтелігент, зухвалий молодик, спекулянт, затятий націоналіст, перевтомлений ветеран, мандрівний співак, обідраний бомж і навіть фарбована повія... Сила діалогів і монологів, мова кожного персонажу яскраво індивідуалізована. Болісні проблеми сьогодення оголені, загострені. Явний успіх Андрія Юхимовича.

А наприкінці минулого року поет надіслав мені нову свою поетичну збірку «Проталинка среди снега». Скромно видану, я кілька днів не наважувався її читати — боявся: а раптом книжка не на рівні двох попередніх, чого мені дуже не хотілося. Та мої побоювання були даремні. «Проталинка...» — збірка високої художньої напруги. Тематика її поліфонічна, та мене найбільше вразили вірші про наше складне сьогодення. Поет зримо малює тривожні ознаки сучасного міста. Ось сміттєва гора, обліплена, немов мурашками, голодною дітворою... А ось:

В кроссовках сморчок снисходительно зыркнул
а нищего деда в сторонке от масс
й бросил монету ему в бескозырку,
в которой ходил он в атаку не раз.
Черный чугунный забор,
сквер по осеннему хмур и мглист.
В нем забастовщик-шахтер,
словно сорвавшийся с ветки лист.

Що й казати, от таких картин сьогодення поету сумно, до одчайливого крику, грізних інвектив в «Проталинке...» нема. Поет вірить, що сонце бризне йому золотаво-срібні жмені променів, бо «...Не напрасно я иду по жизни с карманами пустыми, как Христос».

Збірку поет не розподіляв на окремі розділи, що часом у наших поетичних виданнях нагадують ботанічні гербарії: волошки, ромашки, дзвоники тощо — все окремо. У Медведенка пейзажні, скажімо, вірші чергуються з медитаціями, вірші про дружбу — з віршами про кохання, тощо. Головне ж в тому, що в тематичному різноцвітті поет

Если жизнь разбилась вдруг на части,
то не Бога, а себя вини.
Он ведь создал всех людей для счастья.
И добыть должны его они,

***

От любви к любви не убежишь,
от хорошого уходят лишь к плохому,

***

И, чем больше ты денег отмоешь,
тем сильнее себя очернишь.

***

Все ценное - всегда от сердца,
его не побеждает тьма.

Медведенкові виражальні засоби (тропи) не вишукані, але дуже влучні, зримі, цікаві. Горобці у нього схожі на «прищепки на тонкой веревке». «Вдоль тропы одуванчики светят». «Словно из пеленок, пробился к свету листик тополька». «Грудь петуха — как галстук на рубахе». А ось чудовий метафоричний вираз: «На теле острей ощущаю клыки не собак, а людей».

Що ж сказати в підсумкові? У збірці є вірш, присвячений видатному українському поетові, що пише російською мовою, — Леонідові Вишеславському. Я дружу з ним ще з довоєнних університетських років. Листуємося й досі. Так от я знаю, що теж він високо цінує поетичну творчість Андрія Медведенка і вважає його талановитим українським поетом, що теж пише російською мовою. Я цілком згоден з цим і зичу Андрієві нових творчих удач.

СМЕХ СКВОЗЬ СЛЕЗЫ

Феликс Горелик,
литературовед
г. Бохум, Германия

Горбачевская перестройка напоминала игру волн во время прилива. Какие заманчивые слова: «гласность», «демократия», «рынок»! Но прилив сменился отливом — волны пышных фраз схлынули, и обнаружилось уродливое дно — наша повседневность. Пришло время горького похмелья и раздумий: что мы приобрели, что мы потеряли? В сатирической поэме-фарсе «Расщепление века. Фарс времен перестройки и перехода к «светлому» будущему» известный луганский поэт Андрей Медведенко в остросатирической форме отражает трагикомедию эпохи. Фарс перестройки сменяется фарсом «переходного периода». С болью в сердце, смеясь сквозь слезы, посредством ряда моментальных фотографий поэт показал трагические лики нашего смутного времени.

В первой части в образах трамвайной толкучки дышит, кричит, ругается «перестройка». На трамвайной площадке спорят друг с другом, бросают реплики рабочие, торговка, блатной, «афганец», студент, старичок, военный, проходимец, финансист, поп, националист, кооператор, деваха, комсомольский аппаратчик, рекламирующий видеотеку. В шумном многоголосии проступает картина разложения. Автор, наблюдающий эту толкучку со стороны, говорит с тревогой за будущее страны:

Вползает в мои воспаленные уши
то ругань, то вязкий елейный мед.
падучая митингов подло трясет.

Вторая часть «Фарса» посвящена нынешнему «разгулу демократии». Наши дни «переходной эпохи» представлены рынком. И здесь все смешалось: парень из музучили-ща, подрабатывающий игрой на баяне, гимназистки, желающие торговать собой, мужик

Если б кто об этом
смог подумать встарь -
челюсть отвалилась бы у «предка».
Что ни комсомольский секретарь —
то уже коммерческий директор!

Хочется вновь и вновь цитировать короткие, бьющие, как молнии, строки: «Краснодонцы!.. Что сталось, дорогие мои? То враги измывались, а сегодня — свои!». Или: «Кто ты, правящий класс? Побежденные судят победителей, нас!».

По силе сатирического выражения автор напоминает В.Маяковского. Его горький смех — это крик боли за народ, который «упрямо лезет в тьму». И все же А.Медведенко не впадает в отчаяние — он заканчивает свой «Фарс» словами: «Веруй в братство людей, как в мечту, прорастая делами в надежду, и тогда никогда не сметут нас с Великой дороги невежды».

В этой же книге помещена также поэма «Ветер в пустой бутылке» Это уже иной жанр. В трагедии женщины — жены алкоголика — выражен протест против бесшабашного пьянства, губящего жизнь миллионов семей.

Андрей Медведенко — автор более десяти сборников стихов и книги рассказов «Горестная мимоза», которые публиковались в Киеве, Донецке, Луганске. «Расщепление века» (издательство «Светлица») раскрывает новые грани его таланта.

ЧТОБ ВЕЧНО СЧАСТЬЕ УЛЫБАЛОСЬ

Феликс Горелик,
литературовед,
г. Бохум, Германия

Андрей Медведенко опубликовал десять сборников стихов. Ныне вышел в свет сборник его рассказов «Горестная мимоза». Со страниц новой книги вместе с героями видится и сам автор — человек большой души, с болью вглядывающийся в лица людей, мечтающий о добре, ненавидящий зло. В наше смутное время, когда каждый сознательно или бессознательно становится на ту или иную сторону баррикад, Андрей Медведенко сделал свой выбор.

Первый рассказ «Необузданный рейс» в образах людей, набившихся в трамвайный вагон, символизирует всю Украину. В толпе явно наметились две противоположности. С одной стороны со своей подругой — бизнесмен, открывший кофейню. С другой — обнищавшие старики, безработные, студентка. В перебранке, острых репликах рассерженных давкой людей — сама правда нашей трагической жизни. Бизнесмен хвастает перед другом своими доходами. У старушки другие мысли: «...Навешали нам лапшу на уши»: Станем свободными, заживем, как во Франции. У нас все есть! Освободились и без штанов остались. А были все вместе, как пять пальцев — попробуй, одолей... Пришло народу освобождение, как той собаке: цепь укоротили и тарелку дальше отставили. Кто вспоминает Ленина: «Хлеба кругом нехватка, а капиталисты кричат: «Мы вас накормим!» Люди добрые, когда это было, чтобы капиталист работягу кормил? Один Ленин додул, кто кого кормит, и прекратил это дело. Иной упрекает Сталина: «Врагов народа много пооставлял, вон они и развалили страну». Тут уж не выдерживает бизнесмен: «Ну и народец! Темнота непроглядная! Надо всеми силами демократию защищать, а у него голова колбасой набита!» Символичен конец рассказа: у трамвая отказали тормоза, и он опрокинулся в бездну. Не наша ли «незалежна держава» напоминает этот трамвай без тормоза? Глубокий смысл и в рассказе «Горестная мимоза». Здесь тоже конфликт. С одной стороны, уверенная в себе, «крупная, деловитая, строгая» директор швейной фабрики Зоя Сергеевна Лузгина. С другой — работницы фабрики: Ирина — невеста Саши, погибшего в Афганистане, и его мать Ольга Ивановна. На собрании по случаю 8 марта работник военкомата вручает матери орден, которым посмертно награжден ее сын. Работницы отдают ей свои праздничные, ставшие горестными, мимозы. Ира врывается в директорский кабинет, умоляет дать машину — свезти мать Саши на кладбище, отвезти цветы. И слышит в ответ: «Нечего сентиментальничать, Ира, что тут особенного, ни у одной Тесленко погиб сын, понимаешь? На то и война». А дело в том, что ей машина самой была нужна: надо было срочно съездить в горисполком, выбить престижный участок под дачу.

Ирина, выбежав на шоссе, чтобы поймать такси, погибает под колесами грузовика. В этой немудренной истории выразилась отчетливо та короста эгоизма, бездушия, поразившая многих из нынешнего "начальства".

Автор видит и уродливое и прекрасное в людях. Страшен облик потерявшего человечность, спившегося алкоголика, поднявшего руку на собственную мать («Костогрыз»). Отвратителен главарь религиозной секты, совративший девушку («Встреча на полустанке»). Гнусен облик мясника, торговавшего салом («Хохмачи»). Майор Двурецкий посылает на смерть мужественного лейтенанта из зависти и ревности («Поцелуй на огненном рубеже»). Мелькают образы циничных подростков, темных людей. И все же в этом «Темном царстве» встречаются чистые души, способные любить. Любви очищающей, возвышающей человека посвящена большая часть рассказов. Подобно солнышку, выглянувшему из-за туч, любовь преображает жизнь. Писатель рассказывает, как в случайных встречах зарождается большое чувство.

«Чтобы вечно счастье улыбалось» — в этом названии последнего, автобиографического рассказа заключено кредо самого автора.

ФАРС, ПРЕПОДНЕСЕННЫЙ ВРЕМЕНЕМ

Геннадий Довнар,
писатель,
Член Национального союза журналистов Украины
г.Луганск

Жанр своей сатирической поэмы "Расщепление века" Андрей Медведенко определил как фарс времен перестройки и переходного периода к "светлому" будущему. Очень метко и точно. Это действительно фарс, преподнесенный нам временем, расщепившим не только лагерь стран-единомышленниц, не только самое большое в мире государство с богатейшей многовековой историей, но и человеческие умы, сердца и души, а вместе с тем и понятия Добра и Зла. Одним словом, действительно произошло расщепление века на его финише перед вступлением человечества в третье тысячелетие.

Автор — известный поэт и прозаик — не придумывает никакого замысловатого сюжета, чтобы привлечь внимание читателя. Он будто стоит в стороне (в первой части — в едущем по городу трамвае, во второй — на рыночной площади, наиболее емко отражающей муравейник жизни), чутко улавливая настроения как каждого отдельного индивида, так и всей толпы в целом — их споры, жалобы на жизнь, шутки-прибаутки.

Вот на площадке трамвая стоят и ведут нелегкий диалог двое рабочих, еще недавно составлявших самый приоритетный класс общества.

1-й: Затюкали нас дурогоны.
Считаем, что мы — короли
И пашем, а воры в законе —
Начальство — считают рубли.

***

2-й: Ослабла закона подпруга.
Двадцатый умаялся век.
Кто раньше считался хапугой —
Предприимчивый стал человек.

На очередной остановке в трамвай входят студенты, торговки, затем два бывших.

Еще более ярко расщепление всех "атомов" общества изображено во второй части поэмы, когда дикая капитализация уже втянула в свою ненасытную рыночную утробу всех беспомощно барахтающихся в круговороте жизни людей труда, молодежь, интеллигенцию, и лишь отдельные проныры почувствовали себя в этой мутной клоаке счастливчиками.
Баянист на рыночной площади наяривает:

Были песни — стали вопли.
Кто чего у нас поймет?
То ли жвачку, то ли сопли
СНГ теперь жует.

Нищий старец-калека, напившийся с горя, качается в толпе, кляня виновников пришедшей беды:

Эх вы, гады! Уродины!
Не прощу вам вины!
Я остался без Родины,
Без великой страны!

К концу поэмы авторский фарс выливается в настоящую драму, если не трагедию нашей жизни, выхода из которой не видит никто из многоликих персонажей на рыночной площади, и даже сам автор. И лишь оставляя свое место наблюдения, он знает определенно и четко, что "примкнет себя, как штык к карабину", к тому строю борцов, который непреклонно стоит за нерушимое братство людей.

И ОН ВЕРНУЛСЯ...

Геннадий Довнар,

писатель,
Член Национального союза
журналистов Украины

г. Луганск

Недавно мы отмечали 58-ю годовщину со дня освобождения Луганщины от немецко-фашистских захватчиков. И как не вспомнить ныне о тех воинах и юных героях, которые самоотверженно боролись и отдавали свои жизни за честь и свободу Луганска и всего Донбасса.

Новая книжка известного русского поэта л прозаика — нашего земляка Андрея Медведенко «Нельзя не вернуться», только что вышедшая в издательстве «Світлиця», как раз и воскрешает события тех незабываемых дней и действия героев, внесших свой весомый вклад в освобождение нашего края и отдавших жизни в борьбе с фашистами, Это — известный уже наш комсомолец-луганчанин Витя Пятеркин — бывший связной луганского партийного подполья, и боевой офицер зафронтовой разведки Лев Бреннер, действовавший в тылу у фашистов под фамилией Дубровский.

Судьбы этих двух патриотов связало общее боевое задание, которое им довелось выполнять в тылу гитлеровцев после освобождения Ворошиловграда. Бреннер-Дубровский получил задание вместе с юным разведчиком Витей Пятеркиным пересечь линию фронта, проходившую невдалеке от Ворошиловграда, разведать там силы врага, передать эти сведения через Пятеркина, а самому внедриться в один из неметких штабов, где постоянно черпать данные, необходимые для подготовки наших войск к решительному наступлению. Особенно важно было разведчику обнаружить место расположения где-то под Кадиевкой (ныне г.Стаханов) фашистской спецшколы диверсантов-предателей, постоянно засылавшихся в тылы Красной Армии.

Нужно сказать, что лейтенанту Бреннеру, в совершенстве владевшему немецким языком, уже не раз доводилось выполнять подобные задания. Судьба этого человека сложилась очень нелегко и запутанно. Лев Бреннер родился в еврейской семье Байтмана в 1920 г. в Белоруссии. Родного отца, красного командира одного из партизанских отрядов, не помнит: тот был казнен белобандитами атамана Булак-Балаховича в 1920 г. под г. Мозырь.

В 1926 г мальчик Лева вместе с матерью и отчимом Моисеем Бреннером переезжают в Москву. После окончания школы парень поступает во 2-й Московский институт иностранных языков. Как одаренного и подающего большие надежды в овладении немецким языком Льва Бреннера в 1939 г. переводят на военный факультет. А уже на восьмой день войны он в звании лейтенанта направляется на фронт в качестве переводчика оперативной группы фронта.

С этого времени, собственно, и берет начало героическая биография молодого лейтенанта. В боях под Полтавой в апреле 1942 г. он впервые попадает в окружение и оказывается в фашистском плену. Античный тип лица и фамилия Дубровский не позволили немцам распознать в нем еврея, а совершенное владение языком врага расположило к нему охрану, что и помогло Л. Бреннеру уже через три месяца бежать из плена. Перемахнув линию фронта, он возвращается к своим и становится военным переводчиком при штабе 175 стр. дивизии 28 армии. Вскоре дивизия попадает в «железное» вражеское кольцо, и Бреннер снова в плену. Владение немецким и на сей раз помогает войти в доверие к врагам, которые назначают его переводчиком при комендатуре лагеря. Некоторое время спустя он получает удостоверение переводчика Чернышковской комендатуры и военную немецкую форму.

Именно это позволяет ему уже в декабре 1942 г. опять перейти линию фронта и явиться в штаб советской дивизии, стоящей на подступах к Ростову. После тщательной проверки его посылают как зафронтового разведчика в тыл врага с цельно установления необходимых данных для решительного наступления на Ростов и Ворошиловград. Брен- нер-Дубровский отлично справляется с этим заданием, чем значительно облегчает взятие как Ростова, так и Ворошиловграда, освобожденных, к слову, в один день - 14 февраля 1943 года.

Однако враг по суровому приказу Гитлера должен был возвратить «ворота Донбасса и Украины» — г. Ворошиловград и во что бы то ни стало удержать Донбасс «как второй Рур». Под Ворошиловградом начались тяжелые и длительные оборонительные бои.

Вот тут-то Бреннер вместе с Витей Пятеркиным и получают от командования то нелегкое задание, о котором мы упоминали выше.

Не будем пересказывать содержание повести, только скажем, что с этих страниц начинаются особенно напряженные действия, захватывающие читателя. Здесь характеры героев-разведчиков раскрываются особенно ярко, Бреннер, как и Виктор Пятеркин, которому довелось возвращаться через линию фронта, назад в Ворошиловград, действуют умно, рискованно и отважно. Добытые ими сведения явились серьезным подспорьем для подготовки наших войск к решительному наступлению в августе 1943 года, прорыву хваленого Миус-фронта и освобождению Донбасса.

В заслугу автору повести надо поставить и то, что он не только углубил и расширил известный уже нашим землякам образ мужественного героя В. Пятеркина, но и_открыл для нас нового героя — Льва Моисеевича Бреннера, имя которого длительное время, с апреля 1942 года, значилось в числе «пропавших без вести», и лишь в 1976 г. после длительных поисков, его мать Раиса Наумовна получила официальное сообщение, которое нам хочется привести здесь полностью:

Похвально, что повесть снабжена фотографиями героев книги. Автор её, А.Медведенко, выносит сердечную благодарность людям, которые помогли ему в сборе материала: луганчанке Г.А.Подвысоцкой, в свое время писавшей очерки о юном разведчике В. Пятеркине, и москвичу, полковнику-ветерану внешней разведки Ю.И.Атькову, разыскавшему и приславшему автору военно-архивные материалы о деятельности Л.Бреннера.

Нельзя не поблагодарить и самого автора за написание такой важной и нужной для нас сегодня книги.

ДРЕВНЕЕ МИРО – НЕИССЯКАЕМО

Виктор Мустафин,
священник

Встреча с хорошей мудрой книгой для меня всегда праздник, всегда радость.

Поместный собор Русской Православной церкви, состоявшийся в 1971 году своим Деянием от 2 июня подтвердил православие богослужебных книг, бывших в употреблении до патриаршества Никона, засвидетельствовал спасительность старых русских обрядов, отверг порицательные выражения о старых обрядах и отменил клятвенные запреты 1656-1667 гг. на старые русские обряды. В новом Деянии Собор заявил, что любовию объемлет всех, свято хранящих древние русские обряды, как членов нашей Святой Церкви, так и именующих себя старообрядцами.

В меморандуме встречи Московского патриархата Русской Православной Церкви с представителем Древлеправославной Церкви старого обряда от 3 июня 1999 года говорится, что:

Результаты переговоров между Московским патриархом с делегацией от Древлеправославной Поморской церкви были одобрены Священным Синодом Русской Православной Церкви на заседании 19 июля 1999 года. В синодальном постановлении преследования противников церковных реформ 17 века были непросто признаны несправедливыми, но и осуждены. Следующим шагом должно быть осознанное сожаление о происходящих трагических событиях, раскаяние за пролитую кровь.

Исходя из вышеизложенного, представляются совершенно безответственными ярлыки: секта, раскол и т. п., которые навешиваются на тех, кто ревнует о возрождении древнерусских традиций в лоне нашей церкви.

Под более чем талантливым пером поэта Андрея Медведенко раскрывается эта тема в поэме "Боярыня Морозова". Она интересна своей самостоятельностью и достойно отразила одно из сложнейших явлений истории Церкви, звучит, как призыв к покаянию перед нашими несгибаемыми предками за соблазн Церкви. Они ли раскольники? Они - герои! Ведь, если бы ни "широкое народное старообрядческое движение", вряд ли возможно было бы Православие на Руси вплоть до наших дней. По словам митрополита Филарета, именно старообрядчество спасло в 18-19 веках русскую иерархию от католичества, а русскую аристократию от протестантизма.

Сегодня уже официально считается двуперстие равноспасительным троеперстию. Оно основывается на твёрдой законной почве канонов.

Концепция "Москва – З-й Рим", основанная на идее хранения чистоты Православия Московской Русью после падения Византии, была истолкована предшественниками царя Алексея Михайловича в прямом политическом смысле, а не в духовном, что и явилось исходной точкой трагедии Русской Церкви и России на протяжении будущих веков.

Неслучайно поэма "Боярыня Морозова" начинается с царя, как главного виновника раскола, пожелавшего руками Никона отцов духовных перековать на свой лад.

Задача 3 Рима в голове молодого царя Алексея Михайловича воспылала мечтой освободить православных от турок и войти в Цареград василевсом всего православия, а его другу - патриарху Никону - служить литургию в Святой Софии во главе 4-х остальных патриархов. Для этого надо было спешно согласовать все книги и обряды с греческими.

Там вера испроказилась повсюдно
прельщеньями безбожных агарян,
здесь в Русских землях паче просияла,
святых отцов ученьями...

- Пинками ведут на площадь веру, как осла!
- Святые книги жгут! Христопродавцы!
- И кукишами крестятся.
- Иконам выкалывают, изверги, глаза.

Главное зло "реформы" - раскол, который явился невозвратимой растратой духовной энергии народа, огромным несчастьем в жизни Церкви и России. Он расколол душу народа и помрачил национальное сознание. Кровь полилась рекой. "Пытки, казни следуют беспрерывным рядом,- пишет старообрядческий историк, - повсюду горели костры, сжигали сотнями, тысячами людей, резали языки, рубили головы, ломали рёбра, четвертовали - за двуперстие, за сохранение старых обрядов. Тюрьмы и подземелья были переполнены. Не щадили никого, даже детей. Всё, что могло изобрести человечество для устрашения, паники и террора - всё было пущено в ход."

За всей этой жестокостью прослеживается сценарий Ватикана, целью которого было латинизировать Московскую Русь.

О дерзость! О падение! О Русь!
Почто тебе латинских восхотелось
поступков и обычаев? Почто..., -

возмущается в письме к Морозовой Аввакум.
Никоно-Алексеевская "реформа" - это тяжкое церковное преступление. Она Одних - жажда власти, других - животный страх и человекоугодничество толкали на путь грехопадения:

Я, государь, не новой и не старой
не знаю веры. Но всегда готов

Свет никогда не сговорится с тьмой! –

Взметайся, чернь!
Народа глас - глас Божий! –

А вот боярыня Морозова, её сестра княгиня Урусова и дворянка Данилова - имущие и имевшие авторитет среди многочисленного простого народа, совсем не призывают к бунту, а только к духовному поединку. Таким красочным и могучим слогом раскрывается в поэме этот подвиг самопожертвования, где голос свыше, то есть глас Божий, возводит каждый шаг великомучениц на самую вершину победной силы духа над мракобесием.

Знаю, знаю твои дела, и что ты живёшь там,
где престол сатаны,
и что не можешь сносить развратных и лжецов,
кои называют себя святыми.
Не страшись ничего!
Что должно тебе претерпеть, ты претерпишь.
Пускай будут ломать твои кости - терпи!
Жечь огнём и морить гладом - терпи!
Не дай одолеть себя!

И Морозова следует путём Божьим. Мужественно перенося на пыточном дворе нечеловеческие муки, обращает свой страстный глас, как к своим сподвижницам, так и в день сущий:

О люди! О двуногие! Зачем
в звериное вы пали состоянье?
Зачем вам ценны более всего
Терпите, матушки! Терпите, дорогие!
Не устремляйтесь к малому, когда
Великое стучится в ваши двери!

Именно она вместе с протопопом Аввакумом и его окружением не дала духовно оскудеть истинному Православию. Их подвиг на протяжении трёх столетий давал народу силы преодолевать страшную "никонианскую" болезнь и даёт её ныне нам в новых жизненных испытаниях.

Поэма написана не на основе официальной истории, часто искажающей факты, а на фактах истории церкви драматического периода второй половины 17 века и является потребностью нашего сердца, дабы наступили благие перемены к лучшему в нашей многострадальной Отчизне. Она, безусловно, актуальна, так как сегодня борьба церковных идей не только не затухает, но и приобретает большую остроту, сочетаясь с чисто политическими и экономическими интересами разных стран. Вопросы, которые ставит перед современным миром автор посредством художественного слова не могут не привлекать внимание не только саму церковь, но и сегодняшний мир с его не менее сложными нравственными проблемами, чем в 17 веке.

Надеюсь, "Боярыня Морозова" ещё долго будет волновать читателя, как своим воплощением в реальную жизнь приходов старого обряда в лоно Русской Церкви, так и верой в несломный дух человека, познавшего силу добродетели на земле.

ДАЛЁКОЕ – РЯДОМ

Владимир Подов,
исследователь истории Донбасса

«Большое видится на расстоянии» - как-то сказал Сергей Есенин. Свыше восьми столетий прошло со времени похода Новгород-Северского князя Игоря на половцев в 1185 году, а память народная крепко хранит те знаменательные события. О нём пишут книги, сочиняют стихи. Пример тому - поэма «Князь Игорь» известного Луганского поэта Андрея Медведенко. Как и надлежит крупному мастеру слова, Андрей Медведенко зрит в корень. В походе русичей на половцев он видит не рядовое, но знаковое событие. Храбрые русичи отстаивают свободу и независимость родной земли, в жестоких схватках со степными кочевниками проявляют мужество и героизм, добывая честь и славу.

Поэт прям и бескомпромиссен. Он не упрощает события, лаконично показывает их во всей сложности и драматизме междуусобной Руси. Казалось, путь для участноков похода определён, цель - ясна: повторить подвиг дружин Киевского князя Владимира Мономаха, изгнать половцев за Дон, испить шеломом Дону Великого. Но обстоятельства круто меняются. Коварный враг с помощью предателя подготовил русичам ловушку.

...Сладки речи. Горьки слёзы.

Полонянки хороши.
Загрузив добра в обозы,
пировали от души.
На заре... На зорьке встали:
рядом половцы, что лес!..
И хоть насмерть биться стали,
гнев низвёл Господь с Небес.

Рати сдвинулись, что камни.
Искры - в пламя, пламя - в кровь.
Всюду половцев капканы.
Горы срубленных голов.
Дивен бряск мечей и страшен.
Сил напор неистощён.
Нету в сече смерти краше,
коль в Руси родной крещён!
Испужался Ольстин смерти.
Скрылся, подлый, под шумок.
Бились день, второй, на третий
зашморгнул Кончак «мешок»!

Сказать так ярко и образно мог только поэт глубоко прочувствовавший трагедию Игоревого похода. Его поэтический строй, проникновение в материал, дают высокий эффект, приближают время, сокращают расстояния. Далёкое становится - близким, древнее - современным. Именно это и требуется, чтобы разбудить у современников интерес к героическому прошлому и взять его на вооружение.

ЧУТКОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ К ДУШЕ

Наталья Бойко,
литературовед
г. Одесса.

Кто-то сказал: всё забывается, кроме счастья. Какими бы тяжкими ни были страдания, выпадающие на человеческую жизнь, они постепенно отступают, воспоминания о них стираются и в сердце остаются, как островки, светлая радость и счастливые минуты прошлого. Тогда прошлое начинает существовать вместе с настоящим, прорастает в будущее.

Не могу забыть своей первой встречи с его творчеством. Немало лет прошло, но помню, как вчера: ночь просидела над небольшим сборником «Полынь голубая» по несколько раз перечитывая каждое стихотворение.

Весело, размашисто
травы приворотные
ветерок в охапку
у забора сгрёб.
Улицей разносятся
прибаски народные.
Вечер пахнет липою,
и цветёт укроп.
Терриконов конусы,
хаты, толем крытые,
и девчата ладные –
родина моя.
Где бы ни мотало бы,
как бы ни крутило бы,
а тропинка вьётся
в отчие края!

Слова ведь обычные, а музыку в душе, картину перед глазами, настроение рождают необыкновенные. Слышишь и чувствуешь аромат трав, звуки и очарование малой родины, близкой до боли. Стих такой лёгкий и воздушный, словно под гармошку пританцовывает. И струит в нём сыновняя радость с налётом светлой печали: «...где бы ни мотало бы, как бы ни крутило бы...».

Люди нашего времени привыкли самовыражаться в чувствах резких, категоричных - возмущение, агрессия, раздражение. А вот благоговение, умиление, тихая радость, смирение - такая редкость? Даже слова эти из употребления почти исчезли. В произведениях А. Медведенко они живут, его поэзия рождает эти чувства в душе читателя, заставляет умиляться, испытывать и тихую радость, и просветлённую печаль:

Ещё не мать
уже и не девчонка,
сторожко,
руки, чуть подав вперёд,
она несёт в себе созревший плод
уверенно меж яблонек по тропке.
...Идет, касаясь неба тонкой бровью.
Румянец солнца ластится к щекам.
И изнутри вся светится любовью
к грядущему ребёнку и векам.

Поэзия необязательно должна кричать. Иногда она говорит тихим голосом только с вами, но говорит так убедительно и волнующе, что сказанное остаётся навсегда. Более того, услышанным хочется поделиться с родственной душой: «Послушай! Я открыла чудо-поэзию Андрея Медведенко. Безграничный мир. Каждая строка - художественный образ, радуга красок, гармония звуков. Музыка стиха неповторима. Их хочется читать и перечитывать, запоминать и цитировать. Ими хочется разговаривать. Такие простые слова, а вроде бы слышишь впервые. На это способен лишь настоящий талант».

Гибкий лист, рассекая туман,
залетел в овсяные колосья.
И запретного плода дурман
по горючему сердцу расползся.
Одичалому мрачному дню
шлю поклон озорно и отпето.
Одуванчик дрожит на юру золотою
теплинкою лета.

Пейзажи в стихах - сродни кисти художника. Их видишь в красках, чувствуешь дыхание, они запоминаются, как картины Левитана.

...Загляделись в тихоню-реку
берега перекатом зелёным.

* * *

Шум осин.
Полный жизни и прелести
бродит степью табун ковылей.
Восковой наливается спелостью
кукуруза приречных полей.

* * *

Родники проклюнулись во рву.
И в поля уходят вербы клином.
Перезрелой ягодой в траву
грустно осыпается малина...

Нужно иметь большое сердце, чтобы так полюбить родные пейзажи: «пустынный выгон», «табуны ковылей», запах полыни и цветущей лебеды, «хаты, толем крытые» и грозные терриконы, неумолимо подбирающиеся к полунищенским жилищам шахтёров; беззаветно полюбить мужественных своих земляков и могилы предков.

В его поэзии встречаешь такие неожиданные образы и они так волнуют своей первозданностью, что на какой-то момент становишься приятно растерянным: «Цветут. Так звонко яблони цветут!», «Сразу вижу сады и август, пестротою цветов умытый, созреваньем плодов объятый».

Над садом солнце катится в зенит.
Лучи прочны - руками не сломать!
И светозарно смех в саду звенит,
и яблоко даёт ребёнку мать.
А у малютки - чуткая душа.
Он, как планету, взял его неспешно.
Планету держат руки малыша –
надёжно держат, радостно и нежно!

Листая страницы новых сборников Андрея Медведенко, («Анастасия», «Стук в окно», «Бухта твоих ладоней», «Сок молочая» и др.) переживаешь те же чувства, что и при первой встрече, и понимаешь – произошло удивительное событие - ты открыл редкого поэта, встреча с которым не разочаровывает, а восхищает. Радуешься его росту и как бы своей причастности к нему. Ведь настоящая поэзия тем и отличается от фальшивой, что читатель ощущает себя в душе её лирического героя, как в своей собственной.

Его Cтихи о любви — сродни колдовству. Они необъяснимы и неповторимы, захватывают всего сразу, легко и навсегда входят в память и душу, томят своими образами, недосказанностью, тайной.

Интимная лирика поэта - порыв большой поэтической силы, берущей в плен сердце читателя. Циклы стихов «Август», «Смятый молочай»», «Поздние лепестки», «Андреевская церковь», поэмы «Орфей». «Встречи колдовство», «Ожерелье из счастливых слёз» - сгустки подлинно высокой поэзии:

Откуда ты пришла, моя любовь?
Так подари ж ты сердцу утешенье!
Как будто хор церковных куполов,
гуляет всюду осени круженье.
Я, как нечистой силою влеком
к тебе такой пресветлой и пречистой!..

Лирический герой поэта в любви - язычник, а женщина - его божество, непорочное в своей чистоте и грешное в искренней безоглядности и жертвенности. Галерея женских образов, от девушки до женщины - матери и вдовы, - все неповторимо прекрасны и волнующи:

Развесёлым травостоем
в танце, девушка, вскружись.
Ничего она не стоит
пред тобою моя жизнь!
Перед каплей солнца зыбкой
на калиновом листке,
перед ямочкой-улыбкой
на взрумяненной щеке.

***

...Осиян сияньем твоих глаз,

я стою до одури счастливый!..

«...Не дыша, склоняюсь к изголовью, предан, слаб, беспомощен и глуп...», «Ты светишься сладкой тайной, доступной лишь нам двоим...». Так передать восторг и тайну любви может лишь талант, умеющий безответно сам любить и дарить любовь другому.

Забудьте, милая,
нам вместе быть нельзя.
И в том, что ангел я, не убеждайте.
Пусть со стезей разлучится стезя,
но вы в моей судьбе не убывайте.
Пусть будут в ней степные облака,
Плывущие за обрий не скучая,
И на заре припухлых губ тоска
С запекшейся горчинкой молочая...
Недосказанность, чары и очарование, разочарование и утрата, порыв и обретение, и бездонная чистота:

Женщина - ты райский дворец
и вместилище ада.
Сквозь копья твоих ресниц
буду идти к тебе,
покуда не утону в твоих очах,
женщина!

Автор умеет удивительно тонко передать печаль одинокой женской души, вечное ожидание счастья. Поэт - мужчина, а как глубоко способен понять женское сердце, до самых тончайших оттенков его чувств:

... А ей всего и грезилось: войдёт он
в её простой домашний вдовьий быт,
не торопясь, как будто муж с работы,
и папироской сладко задымит...

Но не состоялось, не сбылось, помешала «память сердца». Об этом в стихотворении «А ей уюта только и хотелось» автор говорит потрясающим воображение полумистическим художественным образом:

...Одна гвоздика,
охнув, обломалась

Особенные чувства - тихого восторга, благоговения и печали вызывает цикл стихов, посвящённых матери. Тема материнства проходит через всё творчество в разных воплощениях - юной матери, матери, теряющей на войне сына, в сумятице и панике военной эвакуации - младенца-дочь. Это всегда образы светлые, чистые, нередко трагичные - незабываемые.

Образ матери поэта, отчего дома тут стоят особняком и отношение к ним - святое. Это тот мир, который взрастил его, дал силы, отправил в жизнь на трудную стезю, постоянно подпитывая энергией любви и тепла".

...По стерне, по чернобылу,
по разрухе, в пыль и грязь,
без еды, без крова
мать несла меня грудного
от села к селу в Донбасс.

***

...Мой уголок родимый,
издалека всегда к тебе рвалось.
Ты тёмным не был никогда закутком,
где плесени вольготно бы жилось.

Как ты, гляжу открытыми глазами,
и потому не смять меня лжецам.
Я накалялся матери слезами,
а закалялся строгостью отца.

Поколение наших отцов и матерей, переживших войну, прошедших через страдания такой силы, что нам и не снилось, - не утратили главного: не озлобились, не разучились любить и сострадать ближнему, делиться с ним последней краюхой хлеба и теплом души:

- Здравствуй, мама!
Ах ты, Боже!
Вечен слёз твоих родник.
Всё под кров избы прохожих
привечаешь горемык.

С образом матери у нас неразрывно связаны воспоминания о лучшем периоде жизни - детстве. Детство - волшебный мир, в котором солнце светит ярче, ливни - гуще, грознее грозы и трава растёт буйно и высоко. И среди всего этого сказочного мира - мама. Без неё не было бы и сказки. Мы все родом из детства и, видно, Андрею счастье «привалило»: мама его была женщиной большой милосердной души. И он, обогрет и обласкан маминой любовью, явил нам творчество, из каждой строки которого струит светлый ключ этой любви:

Я мать свою позвал,
когда обиды мгла
внезапно на меня секирой опустилась.
Я - мама! - лишь сказал.
И мать ко мне пришла.
Через стихии все,
заветная, явилась.

Мама всегда приходит вовремя. Её помощь бесценна, слова вечны в своей безграничной любви. То ли она скажет заветное «Господь с тобой!» и тихо опустит тёплую ладонь на твою голову, то ли молча осенит крестом. Но, прожив жизнь в страданиях и лишениях, большое сердце наших матерей вынесло главную мудрость - мир людей состоит не только из злобы (иначе бы он давно рухнул) он зиждется на любви. И эту мудрость передало нам:

...Липка обиды мгла.
Я ссунулся к кювету.
Но мать пришла:
- Вставай!
Причины нет хандрить!
Ты не имеешь права,
назвав себя поэтом,
считать, что этот мир
из злобы состоит...

Не все души готовы принять добрые заветы родителей, как эстафету. Для поэта Андрея Медведенко мамина мудрость - его кредо по жизни.

...Ком сглотнул. А дышится непросто.
Захотелось горького вина.
...Где-то над родительским погостом
сиротливо взвыла тишина.

О стихах, посвящённых матери поэта, можно говорить бесконечно. Они вызывают такую палитру чувств, что называется - ком к горлу. В них - образ благородного и благодарного сына, который, как и все мы, перед матерью в вечном долгу. Лик её настолько народен и типичен, что приемлешь его, как родной.

Я много цитирую этого замечательного автора, потому что понимаю - передать разнообразие красок и чувств, философию и идейную направленность стиха можно лишь приводя соответствующие строчки.

Читая его книги, нельзя не заметить одиночества личности поэта. То трагическое одиночество, которое исходит из нашей народной сути, неповторимости колорита национального характера. Ведь поэт Андрей Медведенко - сын Украины, славянский сын, в генах которого - трагедии веков и поколений. Его край - восток нашей Родины - Донеччина, испытал массу исторических бурь и потрясений. Они в крови поэта, в крови его лирического героя, в его характере и ментальности отозвались силой и ранимостью, незащищённостью и мужеством, умением преодолевать и побеждать:

...По жизни иду,
как босой по стерне.
И кажется - некуда деться.
Зачем человеку обычному - мне,
дано необычное сердце!?

***

Сила Пересвета и Осляби

в узловатых жилах моих есть.

***

Нелегко не слыть, а утверждаться.
Мне борьба дана, как благодать.
Как бы пред подонком не сорваться.
Перед хамом как бы устоять...

Идея поэта и поэзии - одна из проникновенных в его творчестве. Она не отделима от чувства Родины, горючей боли за её судьбу, вечного сыновнего непокоя и поисков. История Родины, большой и малой, - от скрипучей калитки и «рудничной старой хаты» до образа князя Игоря, протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, Кондратия Булавина и современников поэта – горняков, вмещается в его большое «необычное сердце» и возрождается в необыкновенно волнующих проникновенных стихах.

Можно много писать об активной гражданской позиции автора, его идейной бескомпромиссности и в жизни, и в творчестве; о его трепетном отношении к участникам Великой Отечественной войны, отстоявшим Родину от фашизма, о романтике революции (и в стихах, и в прозе), которую он воспринимает так, как способны на это души восторженные и незамутнённые. Ведь были среди них и В. Соссюра, и В. Маяковский, и А. Блок.

Большую часть творчества поэта занимает лирика гражданская и историческая. Раскрыть всё богатство её идейно-тематической направленности может только объёмное публицистическое исследование, которое обязательно напишут другие. Охватит оно и замечательные поэмы, и прозу.

Я не буду давать справку о личности поэта Андрея Медведенко. Это сделали такие уважаемые люди, как лауреат Ленинской премии СССР, Герой Социалистического Труда поэт Егор Исаев, лауреаты Национальной премии им. Т. Шевченко Леонид Вышеславский и Дмитро Креминь, академик, доктор филологических наук Микола Дубина, всемирно известный поэт-песенник Михаил Матусовский и другие.

Но главное - он поэт истинно народный, вышедший из недр своего народа, питаемый его историей, культурой, богат его чувствами, колоритной неповторимостью языка.

Какая редкая роскошь читать стихи его, наслаждаясь тонко подмеченным словом, чувствовать, как оно находит благодарный отзвук в твоей душе!

Каждый раз, когда я хочу создать душе праздник, я возвращаюсь к общению с его творчеством. Оно питает душу светлым чувством, помогает жить, создаёт неповторимое ощущение причастности к трудному, но и, бесконечно прекрасному миру

ОТЗЫВ НА ДИПЛОМНУЮ РАБОТУ
АНДРЕЯ МЕДВЕДЕНКО "ЯБЛОКО НА ВЕТКЕ"
РУКОВОДИТЕЛИ СЕМИНАРА Е.А. ИСАЕВ, В.И. МИЛЬКОВ

Владимир Фирсов,
поэт, лауреат Государственной
премии России
г.Москва

Андрей Медведенко выходит из Литинститута, будучи автором двух поэтических сборников, изданных в Донецке и Киеве. Он печатался в центральной периодике, более того – он уже принят в члены Союза Писателей. К тому же, по нынешним временам, он молод, ему тридцать лет.

Я ознакомился с его работой и сделал для себя вывод: поэт сложился. У него четкое мировоззрение, гражданский подход к сложным явлениям в нашей жизни, своя, близкая и знакомая ему тематика, точнее - тема. Он пишет о нелегком труде шахтеров, с которым знаком не по книгам и не понаслышке. Стихи поэта суровы, как суров труд шахтеров, правдивы и убедительны в своем умении языком поэзии передать правду. /Стихотворения - "Митрич", стр.10, "Во дворе" -20, "Цена дыханию" - 22/

Но суровая правда шахтерской трудной работы не заслоняет от поэта жизнестойкость и жизнелюбие людей, которых он знает и любит. Много стихов у поэта с улыбкой и даже с лукавинкой. /"В раздевалке" стр.8, "Два шахтера'" - 15, "Анастасия" - 17/

Поэт умеет передать цвета и запахи, глазом художника увидеть то
15.02.1982 г.

ОТЗЫВ О ДИПЛОМНОЙ РАБОТЕ АНДРЕЯ МЕДВЕДЕНКО

Е.Н.Лебедев,

известный критик, литературовед
г. Москва

Дипломник Андрей Медведенко не новичок в поэзии. Он автор нескольких стихотворных сборников. Я давно слежу за его литературной работой. Мне глубоко импонирует в Андрее Медведанко его приверженность к так называемой рабочей теме. Можно даже сказатъ, что его лирический герой и в тех случаях, когда высказывается на иные темы, остается рабочим. Жизненная философия его, психология, понятие о красоте и нравственных ценностях, - если так можно выразиться - пролетарского происхождения.

Мне показалось глубоко закономерным обращение Андрея Медведенко к революционному прошлому страны в рамках большой поэтической формы.

Не совсем понятно только, почему в диплом включён один небольшой отрывок из поэмы о Кондратии Булавине?* Я знаю всю эту вещь и считаю, что она заслуживает высокой оценки.
В целом диплом Андрея Медведенко производит самое благоприятное впечатление. Незначительные шероховатости отмечены мною на полях рукописи.

Вся поэма была не допущена цензурой к защите диплома. Пришлось брать отрывок. (Примечание автора).

НОВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЭМА О БУЛАВИНСКОМ ВОССТАНИИ

В.Артамонов
Кандидат исторических
наук, научный сотрудник
Института истории СССР АН СССР
г. Москва

Познание прошлого иногда скорее под силу вдохновению художника, чем историка-профессионала. Известно, что никто не схватывал дух исторической эпохи более метко, чем Пушкин.
Самодержавие XVII века шло от победы к победе - оно потопило в крови восстание Болотникова, управилось с «соляными и медными» бунтами, разбило, хотя и с трудом, крестьянские войска Степана Разина, подавило мятежи стрелецкой вольницы. Уверовав во вседозволенности произвола, оно все жестче скручивало подневольных крепостных в центре. Строптивцы, не желавшие окончательно вырождаться в рабов, выдавливались на окраины. На Донском и Запорожском приволье для всех подъяремных горел факел свободы. Степной, а не городской воздух (как в Западной Европе) делал подневольного человека: как русского, так и украинца свободным. Подняться на единоборство с разбухавшей крепостной машиной царизма могли только богатырские натуры.

Лирические места тоскливо-щемящие - дочь Булавина Галя и его жена Ульяна женским сердцем предчувствуют тяжелый конец, для них важно сохранить семью, но возможно ли ее сохранить в рабстве?

Охват содержательности и своеобразия поэмы очень широк. В ней намечена и совершенно новая тема, которая даже не ставилась нашими историками, а А. Медведенко ее заметил, это - о будущем государственном устройстве в случае удержания булавинцами власти на части территории юга России, устройстве республиканско-демократическом. Отдельные сведения об этом и о границах крестьянско-казацкой «Либерии» встречаются в архивных документах.

Финал произведения жесток и трагичен - погибает вождь, кончает с собой его дочь, зверски казнена карателями жена с младенцем сыном. Однако знамя восстания не было втоптано в грязь после смерти героя-донца, его вынесли преемники Булавина казаки-некрасовцы, двести лет упорно сражавшиеся с царизмом во всех войнах, которые тот вел на юге. Это еще раз подчеркивает, что Булавинское движение несло более социальный характер, чем движения других народных вождей, так как в характере своем ставило более далекие цели, потому и с большим усердием самодержавие пыталось представить Булавина «со товарищами» в глазах потомков изменниками своего Отечества.

Популярнейшие исторические герои Ермак и Разин - воспеты всем народом, поэма С.Есенина о Пугачеве ставится театрами. Хотелось бы надеяться, что и поэма А. Медведенко увидит свет на сценах, так как К.А. Булавин один из тех русских людей, которые дали пример утверждения гражданственности и достоинства через полет духа к героизму и свободе.
18.08.82 г.

Геннадий Довнар - прозаик,
драматург, лауреат республиканских
и всесоюзных литературных конкурсов,
и литературной премии им. Владимира Даля.
г. Луганск.

Когда я читаю стихи Андрея Медведенко, в моей памяти всегда всплывают бессмертные строки Н.А. Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Всем своим творчеством А.Медведенко следует этому классическому наказу, считая себя, как сам пишет в предисловии к одной из своих многочисленных лирических книжек, «солдатом, не заботящемся ни о своем сердце, ни о своем благополучии ради того, чтобы вечно счастье улыбалось, не считаясь с горечью измен».

С особой силой и убедительностью голос его как поэта-гражданина звучит в остросатирической поэме-фарсе «Расщепление века» Читаешь ее - и с болью думаешь: это не литературный фарс, а схваченный зорким глазом поэта фарс нынешнего времени, когда «расщепившийся век» исковеркал сердца и души людей, перевернув понятия Добра и Зла.

Нельзя не сравнить эту поэму с подобного типа поэмой выдающегося украинского поэта Бориса Олейника «Трубить Трубіж», которая подобным образом и с такой же мужественной гражданственностью рисует нынешнюю трагедию Украины.

Ольга Холошенко - поэт, прозаик,
лауреат литературной премии
им. «Молодой гвардии»
г. Луганск.

Всё лучшее у Андрея Медведенко о любви - это своеобразный учебник благородства в отношении к женщине, и черпает он его в самоотверженном материнском бескорыстии.

От скромного цветка у ног до самых далёких границ Вселенной - такова амплитуда колебаний и переживаний душевного подъёма поэта, исполненного размаха рискованности и раскрепощённости. Как бы ни горело сердце в минуты страсти, какой бы пыл ни сжигал каждую клеточку тела - любовь двух существ в его лирических откровениях всегда остаётся по-юношески чистой и целомудренной.

Идя по стопам великих предшественников, Андрей Медведенко всегда остаётся поэтом самобытным и оригинальным.

В моем восприятии ты один из лучших писателей - одаренных, благородных, порядочных - в современной украинской литературе, которым, к сожалению, очень и очень непросто ныне жить и творить.

ВЕСЬ В ДОРОГЕ ЗА СВЕТЛОЙ МЕЧТОЙ...

Тамара Севернюк
лауреат Международной премии
им. В. Винниченко, Заслуженый
деятель искусств Украины
г. Черновцы

Удивительно не то, что сегодня радость споткнуться сердцем о Слово случается все реже и реже - время такое: прагматизм, сухость, тяготы выживания, бесконтрольная масса купленных "толстенькими кошельками" изданий часто наисерейшей серости, авангардизм, грубо говоря, не лучшего пошиба ... и т.д.

Бедное время!

Но и богатое, и прекрасное время! Ибо в нем особенно дороги встречи, после которых дышится легко, а существование Удивительного не кажется столь редкостным и случайным.

Вспоминаю недавний октябрьский вечер в Киевской гостинице "Украина", где жили, знакомились, общались несколько дней мы - делегаты III-го писательского съезда, и где я впервые услышала стихи Андрея Медведенко - тихо-пронзительного поэта из Луганска. Он читал их из своей книги "Избранное", которую потом подарил мне и в которой я, открыв ее машинально, остановилась на строчках, чье биение больно сжало горло:

Беспокойно брожу в одиночку.
Обжигаюсь о лезвие дня.
Лишь увижу старушку в платочке,
все мне кажется - мама моя.

Вот и август подводит итоги.
Степь. Прозрачных деньков чистота.
Где-то мама на Божьей дороге
отдыхает под сенью куста...

Оторваться как-то уже не смогла - читала, перечитывала. Не все воспринималось на глубоко волнующей волне, но ничто не оставляло равнодушной.
Бился в этих стихах какой-то очень живой нерв, светилась удивительно доверчивая душа и Слову ее Речи верилось совершенно бесстрашно.

Победа! - нет славы святей!
Отцами вовек не простится:
на нравственной их высоте сыны
не смогли закрепиться.

Отцы, не порочу ваш прах,
и честные ваши медали.
Но в мирных лукавых боях
и вы ведь не все устояли.

Какое горькое откровение! И какая правда времени...

Не каждый сегодня способен отважиться на нее. Да и понять, что оно есть - правда - в этой сумасшедшей нынешней круговерти - архи трудно. Может, действительно, чтобы самого себя не обрекать на распятие, "...так ценно, и так важно - дорогих иллюзий не терять".

Андрей Медведенко дарит их своему читателю щедро, больно, горько, но и светло, ибо сам он "весь в дороге за светлой мечтой" - жаждой чистоты, высоты, любви, такой любви,

Чтобы в бреднях стало легче жить,
Святую тайну обретая,
Чтоб сердце, зная, что грешит,
О покаяньи не мечтало.

Не зря ведь и книгу, которая сейчас с вами, он назвал "Пространство любви".
Откройте 40-ю страницу и прочтите это:

Мы нищеты боимся, как греха.
Но нищета - не медные гроши.
Не тот убог, кто не одет в меха,
а кто в мехах, но ходит без души.

Не потому ль,
хоть всех нас ждет кладбище,
родится человек — нагим,
не нищим!

Здесь нет какой-то особенной выспренности, звуковых предыханий, задыханий, метафорической поразительности, версификаторской виртуозности... Но есть то, чему нет названия, - оно просто живет и пробивается вглубь души, заставляя нас всмотреться в себя, вдуматься - а стоит ли тратить драгоценное время жизни на всю эту меховую мишуру, коль в этом мире "хаоса и жути" единственное, чему надлежит еще отдаваться - это любовь.

"Любовь не может жить без высоты", - утверждает Медведенко, значит мы должны дать ей небо и... крылья,

Как легко, кажется, пишет поэт! Но в этой кажущейся легкости психологической канвы - вот он светлый, распахнутый, такой чистый, и все вокруг - очарование, блеск, радость, пение - вдруг прорезается строчка:

Стройных кленов ласковою тенью
Вздрагивает нежность на пути,
Чтобы мимо чудного цветенья
Не смогли с тобою мы пройти.

Вот-вот, в этом вся суть, это главное - не пройти, не потерять, не предать то святое пространство любви, в котором мы - еще люди, а "... тяжесть боли остается за кромкой рассвета". Исчезнет оно - умрет смысл жизни. Это - драгоценнейший лейтмотив почти всех стихов Андрея Мед-веденко — поэта, который "... протоптал в бурьяне свою дорожку", не затоптав святости земной, и оставил в следах терпкое, но живительное предостережение веку и нам, в нем живущим:

Злоба. Кризис. Зависть и досада.
Впереди туман, как невода.
Кто-то отложил любовь до завтра,
а она исчезла навсегда...

Не повторить бы...
Но Мария Магдалина - первая из землян, увидившая Иисуса Христа воскресшим, вселяет в нас веру. У нее достаточно любви, чтобы преодолеть козни дьявола и донести до человечества радостную весть, то есть - до нас, чтобы мы "растили души в дружбе и любви".

А поэзия Андрея имеет крылья... И небо свое... И пространство. .. Пространство любви...
Добрых ей летаний, долгих... вослед за светлой мечтой... Чтоб стало светлее людям...

У ПОШУКАХ ЩАСТЯ

Микола Дубина,
академік, доктор філологічних наук,
професор, завідувач кафедри
українознавства Військового
гуманітарного інституту
Національної академії України,
м. Київ

Андрій Медведенко зростав як поет на моїх очах, і я радів, бо мужнів він від книги до книги. А видав їх вже за два десятка. Писав про рідні териконові краї, жив життям простих людей, ніколи не захоплювався вождями. І в цій, що пропонує читачеві, книзі він надто близький до тих людей, серед яких живе, з якими щоденно спілкується, за долю яких переживає. Він переконаний, що щастя не дається без болю, що дорогу свою народ український знайде, переборовши залізні перепони в світі і в собі:

Шагнул!
Снедают грудь тревоги.
Да будет ноша пусть легка!
Я сам несу в себе дорогу –
от тропки и до большака, -

Що справжній поет не схиляє голови перед золотими, але все ж оковами. Світ підкупу наступає, неправда, жорстокість, сила «кинули якір» в сьогоденні, та все ж не вони господарі життя, їх подолає людське добро і дружба. Поет переживає, коли хтось ламає майбутнє клена, йому болить і без мети прожите життя, він ладен отримати поразку, але зберегти честь, бо вона – найвищий дар і здобуток людини:

Не знаю - хватит ли уменья
мне избежать коварных бед,
но в честной битве пораженье
достойней - это не секрет,
добытых подлостью побед.

Поет любить свій край, донецьку землю, затруджену матір, любить тих, хто життям заплатив за молодість юних - і заслужив на безсмертя. Він вірить, що "по талым лужам" нашої дійсності все рівно прийде весна - довгоочікувана справжня воля і щасливе життя. І цим пишається, тоді рядки віршів його наступають, темп зростає, як вранішня переможна пісня.
Особливо імпонує мені особистісне начало і філософські роздуми, що, власне, притаманно всім віршам А.Медведенка. А ще те, що інтимні вірші сусідують з публіцистичними, ніби перегукуються між собою, продовжуючи і поповнюючи одні одних:

В белом сирени сугробе –
тени миражной мечты
Мир изощряется в злобе,
я ж в нем ищу - доброты.

І поруч:

А мне к тебе мчаться и мчаться,
О, как же нестерпно влеком!..
Ты пахнешь любовью и счастьем,
и райским степным уголоком.

Ніжні і чисті вірші А. Медведенка про природу, весну і літо, осінь і зиму, коли «мороз сковзал земную твердь». Якось непомітно пов’язує він красиві пейзажні малюнки з життям трудових людей – і все це під його пером виростає гімном найвищому творцю – Людині, бо тільки їй дано «увидеть берег Вечности» і відчути «всплеск эпохи». Щирі і правдиві слова, на яких лежить печать справжньго таланту, глибокі почуття і цього разу дарує читачеві Поет.
Може, в цьому і є його щастя.

ПЕРЕМАГАЄ ЛЮБОВ ДО ЖИТТЯ

Петро Осадчук
Лауреат всеукраїнських літературних премій
імені М. Островського, В. Сосюри, П. Тичини,
С. Олійника
м. Київ

Якби мені запропонували вибрати кілька рядків із цієї книжки, в яких найточніше виражена суспільна заангажованість Андрія Медведенка, я запропонував би зосередитися на таких рядках:

...И тут же газеты кричат уверенно,
что власти с народом в одном строю!
Но точит... точит, как шашель дерево,
тревога душу мою.

Перед тобою, читачу, талановита поетична книжка тривоги і надії, книжка, звернена до людей і вищих сил, що в небесах знають про наші біди, нестатки, кривди і чисті сподівання:

Матерь Богородица, -
прошу я -
путь к прозренью укажи слепцам.
Ведь в себе такую боль ношу я,
что порою нет на мне лица.

У кожного поета своя печаль і своя радість, формотворчі пошуки, знахідки і втрати на обраній тернистій дорозі пізнання світу і самопізнання через всеохопну лінзу неповторного слова, і, звичайно, в роботі поета багато залежить від того, як, під яким кутом зору ця лінза поставлена в просторі між очима, серцем і навколишнім світом; чи вона спрямована тільки назовні, чи повертається і всередину, у внутрішній світ людини, - з цим пов'язані якість і новизна поетичних засобів - епітетів і метафор, порівнянь і гіпербол, всього того художньо-виражального інструментарію, за яким визначаємо творчу особистість, індивідуальний стиль письменника, а ще більше - змістову й духовну наповненість оригінальної творчості. Тут у поета все гаразд.

Як би не повертав Андрій Медведенко лінзу йому підпорядкованого слова, він постає перед читачем насамперед як поет ліричний, заглиблений в середовище, що його сформувало і впливає на нього, відкритий у своїх переживаннях і думках, які його радують, мучать і терзають. Центральною фігурою віршів, представлених в цій книжці, є сам поет, або, як було прийнято казати, ліричний герой з його індивідуальними симпатіями і антипатіями, особистими оцінками всього того, що відбувається в сучасному житті вчорашніх радянських людей, значна частина яких глибоко не замислюється над історичним процесом наших днів, затиснута в лещатах бідності, соціально мало захищена і повною мірою деморалізована. Такий настрій , стан душі неприкаяної людини переданий в одному із кращих віршів книжки «Упрёк отчаяния»:

Я не знаю, деется что с нами!..
В откровенной боли и тоске
девушка с вокзальними глазами
три рубля сжимает в кулачке.
На мужчину смотрит безнадежно.
Рвутся в уши крики поездов.
И округа ежится тревожно
то ль от горя, то ли от ветров.

Концепт лірики А.Медведенка - то не одна його громадянська поезія, а й естетичний світогляд в поєднанні з оптимізмом, що спирається на загальнолюдські цінності й християнську віру в незнищенність людяного в людині, силу всеперемагаючої любові.

День угас.
Исчезнул, как виденье.
В сердце столько боли, хоть рыдай.
Дай мне, жизнь, еще одно терпенье,
новое цветение мне дай!
Поднимусь и брошу вызов дерзкий
алчущим пустить меня в распыл.

День угас.
Закат остыл подковой.
Плотной ночи двинулась орда.
И встаю я Полем Куликовым
и непобедимым никогда!

І в той же час поет прагне звільнитися від тягару суспільних рефлексій, від патетичних закликів на невидимих барикадах боротьби за соціальну справедливість в житті, де „Всем давно известно, что в стране моей - солнечное место для теневых людей", тому він як звичайна людина просто й нелукаво заперечує усталені норми у стосунках теперішніх заполітизованих агресивних примітивів ось такими рядками: ,,Но как хочется, поверьте, не бороться - просто жить!" І це щемливе людське бажання „просто жить!" переймає практично всю книжку, наскрізь ліричну й сповідальну, книжку любові й ніжності, в якій читач у літах разом з її ліричним героєм має щасливу нагоду повернутися в молодість, а теперішній юний читач - пересвідчитися: там, де торжествує любов, відступають соціальні незлагоди й гризоти, починається свято душі, якому „все возрасты покорны" і якому немає кінця-краю ні в часі, ні в просторі людського існування:

Тишина - растеряна.
Улочки- кривы.
Абрикос в расщелине
сбросил жар листвы.
Я иду по жару и взлетаю чуть,
а в душе пожары
обновленных чувств.
Листьев шорсткий шорох
радостен и люб,
словно пылкий шепот
самих нежных губ.

Так слово поета повертає осінь у весну, а пейзаж, його промовисті деталі говорять про любов більше, аніж деякі патетичні заклинання віршописців, що покладаються виключно на високі ноти, як в громадянській, так і в інтимній ліриці.

Представлені тут поезії приваблюють ще й тим, що автору притаманні сарказм, іронія, природне вміння сказати про інтимне, навіть сороміцьке відверто, оголену думку прихистивши в шатах непідробного гумору. Своїм недоброзичливцям він дає вбивчу характеристику саркастичним пасажем: „Не любовь к стране, а похоть власти пучится в глазах". З одного боку його мучить „Разум, направленный в сердце, как расскаленный кинжал", а з другого - помічає: „Ой, гуляла девушка бережком. Наколола ноженьку репяшком", тож неспроста в іншому вірші „Ночь по-прежнему - длинней. Но зато короче юбки", і тим паче небезпідставно в поетову ніч приходить „Острый сон, как коленки девчонки, что о первой мечтает любви". Дерзання на соціальному грунті, самобичування і туга за молодістю, непогамована жадоба до життя - все це в різних художньо-виражальних формах проявляється в книжці лірики, і над усім цим домінує всеперемагаюча любов:

Иду я.
Всего переполнило
смятение бывших кручин.
А все от того,
что я молнию
любимых очей приручил.

В книжці ніби змагаються між собою радість і печаль, раціональна думка і розковане почуття, а перемагає поезія, насичена любов'ю до життя і вірою в день грядущий.

Вот и к жизни пробился кленовий листок.

Но скользят по земле от заката угрозы.
Пусть от холода ночи
зелений заплачет росток,
солнце утра - утрет ему слезы.

Попри всі втрати, життєві випробування і прикрощі, поет переконаний: „Никогда подлецам не унизить меня", він знаходить порятунок у світлому храмі поезії, який сам собі збудував,, тому вслід за О. Пушкіним має право сказати: „Печаль моя светла!"

МИННОЕ ПОЛЕ ЛЮБВИ

Дмитро Креминь
Лауреат Национальной премии Украины
имени Т. Шевченко, почетный профессор
Южнославянского института Киевского
славистического университета
г. Николаев

Так давно знаю Андрея Медведенко - поэта и человека, что иногда кажется: с первого нашего знакомства прошли века. Когда в Киеве, в конце 70-х годов 20 столетия нас принимали в Союз писателей и столичный снег светился звездами, и более походил на цвет вишен, казалось, что эта романтическая эпоха никогда не кончится. Эпоха была ли-тературоцентрической, страна - огромной, и везде принимали, понимали, одаривали любовью. Тоненькие поэтические сборники и впрямь казались потяжелее иных томов певцов соц-арта. Но поэзия тем и жива, что в гармонии несет и предчувствие потрясений, трагедий, обманутых надежд человека, - стоит ли говорить о том, что без талантливого читателя нет и талантливого поэта?

Мы пришли в этот мир - как вестники солнца и света, однако времена были уже предгрозовые. Так было всегда: и в "серебряном веке" русской поэзии, начала двадцатого века зрело грозное блоковское "Возмездие", а в постреволюционную эпоху воскрешение украинской литературы обернулось "расстрелянным возрождением". И все-таки талантливое поэтическое слово волнует и потрясает, ранит и лечит - несмотря на совершенное обнищание лирической составляющей, ибо в моде - стилизации под бумажные цветы постмодернизма. Как поэт, отдавший дань классическому модерн-арту и неоклассической изысканности формы, я всегда с трепетным вниманием относился к удивительному постоянству Андрея Медведенко, Казалось, его не трогают искусственные формальные поиски коллег - те же полузабытые мета-метафористы, куртуазные маньеристы Москвы или бубабисты вкупе с "новой дегенерацией" украинской литературной школы. Лирик по своей природе, по самой лирической сути, Андрей Медведенко и ныне, в расцвете своего таланта, не бросается от классической поэтической школы в сторону стихотворной пиротехники. Нет, он увлекает читателя тонким и пронзительным лиризмом, без которого трудно увлечь уже увлеченного совершенно другим, той же стихией политических баталий, современника. Как и большевики когда-то, современные политики обобрали поэтов, ратующих за свободу, оборачивая горький мед познания в обертку отчуждения и вражды. Совершенно очевидно, что нынче только литература, искусство способно противостоять бездне бездуховности, ненависти бывшей общей "читательской аудитории", которая превратилась в "электоральное поле" да во множество мирян, даже не всегда понимающих, где канон и где - иконостас...

Андрей Медведенко и в новых своих книгах, лирических и лиро-эпических по духу и содержанию, оставляет за свободой человека - высший смысл. И, что самое главное, он осмысленно проводит черту водораздела между демагогами и пророками, как в сборнике "Тропинки торжество". Горько улыбаешься над строками: «Государства мужи хмурят в ярости лбы»... Конечно, во имя своих интересов, как безошибочно определяет поэт их "высшую цель". А цель поэзии во все времена - в совершенно ином измерении, совершенно ином дискурсе.

Автор многих поэтических сборников, а в недавнее время увлекшийся более суровым жанром прозы, получивший истинное литературное образование в некогда знаменитом Литературном институте имени А.М. Горького, Андрей Медведенко не устал искать скрытый смысл и в таких вещах, которые давно уже известны. Но это кажущееся всепонимание. Сюжетное стихотворение "Угроза" повествует о далеких от нас, казалось бы, временах Великой Отечественной войны, однако и посейчас таит земля бомбы: один шаг - и жизнь взлетит к небесам! А я, читатель, думаю о минном поле нашей истории, которую без провожатого - поэта - нам трудно преодолеть. И пророческими кажутся стихи Андрея Медведенко:

Я воду пью неспешно из источника.
Тропинка вьется к улочке в саду.
Давно в земле
истлели кости летчика,
а бомба все таит в себе беду.

С горечью думаешь о том, что даже слово "летчик" придумано поэтом - Велимиром Хлебниковым, умершим от голода Председателем Земного Шара. Глобально-планетарные катастрофы не минуют и нас, предостерегает А. Медведенко, тем не менее совершенно очаровывает его мужественный оптимизм:

И все-таки жизнь устроена здорово!

Меняется время
то плавно, то резко - с кручи.
Но все так же за солнцем
подсолнух поворачивает голову,
даже если солнце укроют тучи.

Свобода приходит нагая, как некогда написал тот же В. Хлебников. Однако мудрость - не в придворном камзоле, а в "рубище певца", по словам классика. Мудрость и мужество поэта - и в том, чтобы написать вот такие строки, за которыми явственно слышится: "И все-таки она вертится!" Слова, произнесенные Галилео Галилеем, увековечены и в гениальной поэме "Галилей" Евгена Плужника, погибшего на Соловках. Однако гибель поэта - только деталь его биографии. Умный, исстрадавшийся наш соотечественник вернется к поэзии, без сомнения. Скромные с виду, но талантливые и пронзительные по духу поэтические сборники Андрея Медведенко обретут полет уже в душе молодого поколения. Как мне представляется, он принадлежит к плеяде самых ярких русских поэтов современной Украины. Пусть у него - не донецкий тракт, а луганская тропинка, это лишь поэтический образ. Мировая столица поэзии — маленькое человеческое, великое человеческое сердце!

ВІРНІСТЬ ОБРАНІЙ ДОРОЗІ

Петро Осадчук
Лауреат всеукраїнських
літературних премій ш. М. Островського,
В. Сосюри, П. Тичини, С. Олійника
м. Київ

Не затишно на душі поета в світі, перенасиченому лиходіями й лицемірами, в аморальному світі, де "завистник за ним охотится. Он все очернить мастак". Не може заспокоїтись і ніколи не погамується порядна людина у світі, що постійно присутній у межах сумних параметрів: "Кто-то шкуру поменял, ну а кто-то лишь окраску". І що найбільш прикметне в творчому освоєнні навколишнього середовища, яке з усіх боків тисне на душу й на розум чутливої людини! Поет не просто називає речі своїми іменами, так би мовити, розвінчує те, що заслуговує суворого осуду, він здійснює художнє освоєння цього суспільного простору, осмислює його як митець філософського складу розуму. В цьому властивість таланту, що живе й розвивається не на безлюдному острові, а в реальному суспільстві, у вирі життя з його підводними течіями і несподіваними поворотами.

Важливо, що небуденний поетичний дар Андрія Медведенка набуває нових яскравих граней в руслі саме тих художньо-естетичних і морально-етичних засад і принципів, які супроводжують його творчість, починаючи з перших успішних кроків у літературі. Свого часу його книжки "Уголь и вишни", "Тюльпани у терриконов", "Полынь голубая" та інші не залишилися без уваги шанувальників художнього слова ні в Луганську, ні в Києві. Приваблювали і приваблюють у віршах поета точність і щирість образного вислову, вміння сказати про сокровенне і наболіле тільки так, як підказує життєвий і творчий досвід, як велить совість, з якою Андрій не розминувся ні на життєвій дорозі, ні за письмовим столом.

Нова збірка "Ближе к сердцу" є своєрідним продовженням попередньої "Стыдливая совесть", яку я знаю і добре пам'ятаю саме завдяки вмінню поета в яскравій формі, адекватній творчо засвоєному матеріалу, взятому з невтримних потоків життя, говорити мовою правди і щирості, честі й людської гідності.

Справжній поет зростає, але не мусить і не повинен мінятися, втрачати своє природне обличчя, він, коли розвивається, як Андрій Медведенко, тільки розширює свої тематичні обрії, заглиблюється в соціально-філософську проблематику сучасних йому процесів у суспільстві і, певна річ, нарощує мускули образно-виражальних засобів, якими володіє і удосконалює їх від вірша до вірша, від книжки до книжки. Зрештою, новизна поезії залежить не стільки від форми, як від її наповнення, від того змісту, який поет уміє взяти з нових життєвих обставин і сконцентрувати його в найбільш доцільних рядках та строфічних сплетах, відтворити пережите, вистраждане в слові так, щоб ритми вірша були суголосні ритмам власного серця, а найкраще підібрані рими не клацали, як кінські копита на бруківці середньовічного міста, а були органічною частиною думок і почуттів, закладених в живу плоть поетичного твору, звучали камертоном душі, підключали читача до сигнальної системи радості і смутку, болю і гніву, що від людини-поета потрапляють у вірші, живуть там і під час читання переходять до іншої людини.

В цій книжці, як і в попередній, Андрій Медведенко розкривається перед читачем насамперед як поет ліричний, відвертий у своїх переживаннях, почуттях і думках, які його радують, мучать і терзають. Крім того, він тут відкритіше проявляє себе як людина соціально заангажована, перейнята сучасними бідами й негараздами, виступає як поет-полеміст, що вміє висловитись різко і справедливо, але не конче прямою мовою майданного речника, а мовою художньої літератури, що сповідує межі толерантності й покладається на засоби метафоричні, а не демагогічні чи, не дай, Боже, вулично-істеричні. Ці якості Андрієвої поезії свідчать про його повагу до класичної традиції вітчизняної словесності і вміння в нових умовах оновлювати стильові засоби, вдосконалювати творчу манеру.

Вчитуючись у такі відкриті, нелукаві вірші, як "Горечь застряла в горле". "Весеннее освобождение'". "Ритмичность сердца", розумієш, що центральною фігурою творів, представлених у цій книжці, так само, як і в попередній, є сам поет з його симпатіями і антипатіями, особливими оцінками того, що відбувається в сучасному пострадянському суспільстві з його недорозвиненою демократією, де поряд з бідністю пихато домінує багатство, незрідка нажите нечесним шляхом, а публічні «захисники» інтересів трудящих дбають не про народ, а про своє тепле місце під сонцем. Не дивно, що в авторських монологах, дотичних до цієї проблематики, слово поета кипить справедливим гнівом, протестує і бунтує /"Накипь", "В ответе", "Они опять охотятся за мной". А поряд в інших ліричних текстах постає перед нами поет сором'язливий, лагідний і цнотливий. Тоді неспроста в його слові ніжно розкривається "самый яркий, самий долгожданный пролесок - любимая моя".

А поруч:

Малины кусты - густые.
Нуздает цыган коня.
Березки,
Как понятые,
стоят за оградой дня.

Думаю, у вірші "Нагрущусь, наплачусь над бедою" чи не найкраще втілено природню гаму полярних почуттів і їх обумовлене поєднання в книжці, що відзначається яскравою палітрою художнього віддзеркалення сучасної дійсності, успадковано хворої багатьма соціально-політичними недугами.

Так, серйозно успадкованими і водночас не в меншій мірі набутими.

Нагрущусь. Наплачусь и открыто
с плеч усталых сброшу ношу зла.
Ничего, что в кровь лицо разбито,
только бы душа была цела!

Останні два рядки перегукуються з кінцівкою знаменитого вірша С.Єсеніна. Але така духовна спадкоємність цілком обумовлена в контексті сучасних перекосів у житті і випробувань, що збурюють душі мільйонів люд

ПІЗНАТИ СВІТ ЧЕРЕЗ РЕГІСТРИ ВЛАСНОЇ ДУШІ...

Марія Якубовська,
член Національної спілки
письменників України,
кандидат філологічних наук,
доцент кафедри українознавства

Української академії друкарства,
м. Львів.

Цей чоловік дивує своєю чоловічою мужністю і цілісністю. Небагатослівний, він знаходить навіть у щоденній бесіді слова, які запам'ятовуються назавжди. Мова іде про українського поета Андрія Медведенка. Українського за своєю суттю, бо його поетичні тексти скроєні за законами української поетики. Є оті невловимі ниточки, які визначають генетичну приналежність тексту, не зважаючи на мову висловлення. Очевидно, у кожній літературі світу можемо знайти такі феноменальні обдарування, що творять свій світ, генетично закодований, як давні піраміди, таємниці котрих ще нам належить відчитати.

Звідси — і особливий характер обдарування Андрія Медведенка, і оті ностальгійні нотки суму, намагання увійти у підсвідомість людського "я", і особливо насичена емоційна палітра віршованих текстів.

Поетичний талант Андрія Медведенка поєднує у собі традицію класичного віршотворення із експресивністю вибухового модерного пошуку. Практично, оцей кульмінаційний порив, є визначальною рисою поетичного стилю. Він присутній навіть тоді, коли письменник говорить інтимно, на рівні найтонших почуттів. Особлива майстерність письменника полягає ще і у тому, що він уміє побачити узагальнену суть речей у найнесподіваніших деталях.

Філософ у ліриці, лірик у філософії — таке визначальне естетичне ядро поезій Андрія Медведенка. Його ліричний герой вміє бути уважним обсерватором, чуттєвим, але ненав'язливим співрозмовником; але, водночас, вражає великою чоловічою силою, бо здатний боротися навіть сам із собою, потамовуючи свої почуття.

Щоправда, там, де треба вистояти, дати опір неправді і насильству, ліричний герой стає невпізнаним, перемагаючи себе самого. Така концентрація почуттів дозволяє по-новому засвітитися системі виражальних засобів. Полинний запах степу, зграйки польових квітів, стежка, що біжить поміж териконами, п'янке цвітіння черемухи та акації, спів солов'я - це фон, на якому розвивається картина високої пристрасті почуттів.

Ці почуття несподівані навіть для самого ліричного героя. Він радіє із їхнього вияву, благає Божого благословення для щасливого тривання світлих моментів щастя, сам дивуючись із несподіваних переливів душевної благодаті. Сам дивується від несподіваної теплої хвилі єднання душ. Тут живе і радість, і печаль, і трагічність, і подив. Але найбільше: бажання зберегти і захистити цей світ для двох.

Справедлива і влучна назва книжки "У небі твого серця", адже пошук високих ідеалів у почуттях — стержнева мелодія книжки.

Письменник скомпонував поетичні тексти так, що вони складають своєрідну гармонію; де моменту підйоми чергуються із миттєвостями сумнівів. Особливістю поетичного мислення Андрія Медведенка є демонстрація сильної волі. Він ніби навмисно показує, як можна одягати на душу гамівну сорочку. Вважає, що це є ознакою сили. Хоча час від часу сам сумнівається і намагається пізнати алогічну логічність світу.

Поетичні тексти вражають високою духовністю і чистотою. Серед поетичних книжок, де оспівується кохання, книга Андрія Медведенка займе поважне місце; буде близькою і зрозумілою для тих сердець, що хочуть вдосконалити світ своєю неземною любов'ю. Жага високого польоту у світі високих почуттів неодмінно стане дійсністю для тих, хто вірить у силу високого слова.

Замість післяслова (окрушини настрою...)

Писати вірші — як дихати. У поезії луганського поета Андрія Медведенка бушує несподівана пристрасть, висока мужність, палахкотить жага життя і жага діяння. Його поезії — справжні високим поривом. Звідси — моє нестримне бажання відчитати їхню українськість. Я просто відчула якийсь невловимий мотив, який буквально захлеснув мене своєю таємничістю і повів щедротами поетичного поля. Тут така гармонія і така все очисна краса звуків і настроїв, така потужна мелодія, що просто хочеться пити із цього джерела. Хіба не так?

...Коли перекладаєш поезії входиш у неповторний настрій автора. І тут уже не не важать образи, їх можна видозмінювати (чи не можна?). Найважливіше: увійти у хвилю пристрасті автора, відчути чуття, котрі передає він. Іноді ти відпливаєшь на певну відстань, але лишень для того, аби повернутися і посилити завершальний акорд твору спільним вибухом. Можливо, поезія перекладається саме так.

Ти можеш мистецьки перекладати автора лише тоді, коли є спорідненість світів. Тоді це насолода, відчуття дивної гармонії. Мабуть, буває інакше. Але тоді це не для тебе.
Такий тип перекладу швидше називається переспів. Але від того наш спільний світ стає глибшим і благороднішим.

22 вересня 2008 р.

ПОПЕЧИТЕЛЬ СВЕТЛЫХ ДУМ

Сергей Бурлаков,
писатель
Лауреат Харьковского Международного
фестиваля «Мир книги - 2004»
г. Днепропетровск

В подлинной поэзии раз и навсегда нет проторенных троп. Каждый ищет заново свою, единственную, как судьбу, как жизненную цель, как воплощение сокровенной мечты.

Одному из многих поэтических сборников Андрей Медведенко дал название «Тропинки торжество». Это своеобразный символ постоянного стремления к прекрасному, к поиску своего жизненного пути, к заповедным источникам творчества. Они в новой книге встают перед читателем, как наследство «страдать и мыслить дар», где «всего себя я с детства любовью пропитал», потому что в памяти поэта «блестит полынь, как мамы седина, горчит во рту, как батьки самокрутка».

Здесь нет поэтической идиллии, а есть материнская забота и тревога за будущее своих детей, есть дорога отца-фронтовика, форсировавшего залив Сиваш, освобождая Крым от немецко-фашистских захватчиков. Сегодня эту дорогу в мирное, но не менее сложное время упорно продолжает торить автор:

...Под мракобесье,
как под вой снарядов,
я нынче свой Сиваш перехожу,-

надо сказать, род поэта перенес на своих плечах одну из тяжелейших войн в истории человечества. Но тяжелое детство не обозлило Андрея. Он упорно формировал себя, как личность, выходя в путь-дорогу «к залежам духовной красоты».

Голос поэта преимущественно лирический, где любви придается особое значение. Для любимой он умеет находить такие слова, которые присущи только его перу.

День уходит дорогой лучистою.
Каждым мигом его дорожку.
На тебя, как на Деву Пречистую,
с умиленьем сердечным гляжу.

Или вот так просто и глубоко философски:

Эти яблони и сливы...
Суета земных невзгод.
Кто не хочет быть счастливым,
тот несчастье подберет.

В своих публицистических стихах поэт также сохраняет жгучий накал сердца и гармоническое чувство меры. Удачно найденные образы, своеобразные поэтические детали, конкретные жизненные ситуации и привлекают, и волнуют читателя. Уходя от псевдомодернистских, так называемых метафор, от искусственного затемнения смысла, А. Медведенко успешно продолжает классические традиции больших русских поэтов в Украине Николая Ушакова и Леонида Вышеславского, являясь их достойным преемником. Об этом свидетельствует и несколько максималистическое кредо поэта:

Располагайся сердцем к вразуменью,
что путь тернист к духовной высоте.
И красоту спасти от омерзенья,
земное устремляя к чистоте.

Уста корыстолюбия, молчите!
От ближних утешенья не вчести.
Ведь ты поэт - дум светлых попечитель.
И после смерти крест тебе нести!

В одной статье, анализирующей творчество Медведенко, лауреат Национальной премии Украины им. Тараса Шевченко Дмитро Кремінь цитировал миниатюру поэта, где есть такая деталь: подсолнух поворачивает голову, даже если и сонце укрою тучи. Вот такой характером и автор этой книги, который успішно т орит свою единственную поэтическую дорогу.

Он яркий диалектик, а, значит, дороге усовершенствования нет конца. Там, за нею, только всплеск бесконечности, бесконечности вечного поиска Истины, сердечной глубины, добра и непреходящей Любви ко всему земному и небесному.

НАКОНЕЧНИКИ ОТ СТРЕЛ

Валерии Герасимчук,
поэт, драматург,
заслуженный деятель искусств Украины,
директор Дома писателей Украины
г. Киев

Стихи Андрея Медведенко всегда поражали меня своей искренностью, смелостью, образностью, честной гражданской позицией автора, глубиной его суждений...

И вот снова, уже с первых страниц этой книги, меня пленила его пейзажная лирика - сколько здесь души, свежести, какие тут удивительные творческие находки! «Расшнуровала молния весну», «Бельевою верёвкой к меже день привязан, как вечер к рассвету», «Как кровавые мозоли, затвердели облака», «Почка лопнула, как терпенье»... А сколько надо было автору перенести разных трудностей, чтобы увидеть, как одуванчик, словно взрослый мужчина «возмужало копит седину»!

Я не говорю уже об интимной лирике Андрея Медведенко - вся она выдержана в лучших традициях Есенинской поэзии:

Мая блажь. И частые приметы
в юность отшумевшую манят.
Что ж вы разбрелись по белу свету,
женщины, любившие меня?!

В сердце накипь боли и печали.
Всё, что было, разве мне вернуть?!
Неужель так рано отзвучали струны,
сладко ранящие грудь?!

Силу их глазами не измерить.
Каждая - к прекрасному стезя.
... Снова очень хочется поверить
в то, чему и верить-то нельзя...

И дальше такие же волнующие стихи - «Монисто соловушки», «Не придал бы тому значенья», «Тебе». Почитайте это и вы сами убедитесь, как высоко стоят и как многого стоят слова настоящего поэта! «Ведь душа твоя, вся продрогшая, отогреться спешит к моей»...

Эта удивительная чуткость Андрея Медведенко к чужому горю чувствуется и в его гражданской поэзии. Особенно показательным в этом отношении есть его стихотворение «Костыли» о совершенно незнакомом и случайно повстречавшемся ему мальчишке. А в других своих произведениях поэт выходит и на более широкое обобщение большой народной беды:

Как птицы, к заброшенной башне
Слетаются листья берёз.
И каждый сегодня - вчерашний,
надеждой обижен до слёз.

В конце книги, в поэме «Князь Игорь», поэт уже открыто заявит, что берёт эту боль на себя:

В схватке яростной и смелой
был решён дружин удел.
До сих пор томят мне тело
наконечники от стрел.

Строки из этой книги действительно как «наконечники от стрел», в них – весь Андрей Медведенко: ему не безразличны и проблемы всех, и трагедия отдельно взятого человека. Да что говорить о людях, если даже в природе поэт видит те же трагедии и изъяны, которые ему так болят:

Пивом
распоясалась пивнушка.
Рядом с нею,
полем покружив,
задохнулась засухой речушка,
берегов оглобли
обнажив.

Надо заметить, что в кратких формах Андрей Медведенко достигает особой глубины и афористичности. До чего пронзительны и масштабны вот эти его четверостишья:

С протезом души – калека...

Запомнилась на века:
Мутная речь – человека,
хрустальная - родника.

Мудрость – в крылатых делах.
В знании - вздорные мысли.
Щедрость, она не в деньгах –
в образе жизни.

И - как завершение этих размышлений - стихотворение «...И всё-таки в людскую чуткость верю», заканчивающееся словами:

Не в том извечном нашей жизни драма,
что ставить не торопимся свечу, а в том,
что, выйдя за пределы храма,
мы чище не становимся ничуть.

Это не поза. Это позиция - законное право поэта требовать чистоты помыслов и поступков и от себя, и от других. Поэтому так убедительно звучат и как должное воспринимаются его почти обвинительные строки, написанные о князе Игоре, который ринулся в бой много веков тому назад:

В бой ради блистательной славы
и ради корысти слепой.
И жалобный плач Ярославны
стоит у меня за спиной.
И я, как на тяжкие раны,
туда устремляю свой взгляд,
где за мочажиной тюльпаны
кроваво и страшно бурлят.
Где движется ядерной лавой
на мир обнищания рать.
Предательство думать о славе.
Богатство б страны отстоять!

И это не просто красивые слова: все творчество Андрея Медведенко посвящено тому, чтоб отстаивать богатство своей страны и богатство человеческой души!

Именно поэтому в этой книжке вместилось столько поэтических образов, афоризмов и чувств, что иному хватило бы на несколько толстых томов. И пусть поэтический сборник Андрея Медведенко действительно небольшой по объему, но он еще раз подтверждает: ценность книги любого автора зависит от количества вымотанных им из себя нервов, а не от количества исписанных страниц...

ДУХОВНАЯ КРАСОТА СЛОВА

Леонид Стрельник,
член Национального союза писателей Украины,
лауреат литературных премий им. Бориса
Горбатова и Микиты Чернявского

Сегодня о современных книгах мы в подавляющем большинстве знаем понаслышке. Как правило, хранит скромное молчание о них не только местная, но и центральная пресса. А всё потому, что немногие книги преодолевают барьер тиражом в сто экземпляров. Обычное явление, когда весьма талантливый автор не имеет за душой ни копейки и довольствуется мизером, которым невозможно обеспечить даже ближайших своих знакомых, что уж говорить о столице, ближнем или дальнем зарубежье.

Не обошла сия чаша и замечательного поэта Андрея Мед-веденко, чей стремительный взлёт на поэтическом небосклоне 70-х годов минувшего столетия был воистину потрясающим. И вот перед нами роман «Притяжение любви».

Обращение чистого лирика к «презренной» прозе всегда заманчиво для читателя, ибо обещает что-то невероятное, доселе не встречавшееся в книгах коллег. И Андрей Медведенко, на мой взгляд, сторицей оправдал надежды жаждущих литературных открытий.

К чести автора, он смело взялся «раскручивать» труднейшую тему, которую раньше писатели обходили с опаской. Кто интересуется вопросами истории советской литературы, наверняка осведомлён, что Михаил Шолохов первым из мастеров отечественного слова взломал запрет на показ нашего человека в фашистском плену; что Олесь Гончар первым показал, как наш боец полюбил иностранную девушку, за что был расстрелян.

Так вот Андрей Медведенко, пожалуй, первым в постсоветское время неприукрашенно раскрыл целый огромный мир соотечественников и немецких военнопленных, вместе после Великой Отечественной войны восстанавливающих разрушенные шахты Донбасса. Автор не заангажированный сталинской идеологией, но и не опьянённый вседозволенностью, создал замечательное произведение - настоящий гимн шахтёрскому труду. И, ещё я бы подчеркнул, - поэму любви, где женщину-труженицу, несмотря ни на какие трудности, ежедневно обрушивающиеся на её плечи, автор заслуженно поднимает до духовной красоты Богини.

Особенно подкупает сознательный отказ от дремучих вывихов сюжета, с целью достижения внешнего эффекта, отказ в пользу неустанной работы будоражащей душу мысли. Со мною беседует такой же, как и я, человек, без позы, без прожектёрства, потому, что ему есть что сказать людям, исходя не только из собственного жизненного опыта, но и из нравственных приобретений тех, с кем он делил пополам последний кусок хлеба и горняцкую тяжёлую долю. Это убедительно, это берёт за душу, что-то светлое добавляет моему внутреннему пространству.
Не буду отягощать читателя голым пересказом стержневых коллизий романа, дабы не лишать удовольствия самостоятельно осилить этот путь и получить моральное удовлетворение от собственного открытия непреходящего таланта. Поделюсь своими впечатлениями в ходе знакомства с отдельными нюансами повествования.

Каждым, даже самым, казалось бы, незначительным штрихом писатель постоянно держит нас в напряжении. Ничто здесь не случайно. Тщательно выверены и точно припасованы слова. Исподволь понимаешь, что это - язык тончайшего психолога-лирика: глубоко взволнованный, логически мотивированный, с удивительными поэтическими находками, достойными зависти глухих к образному мышлению стихоплётов и всяческой похвалы понимающих толк в эстетической его ценности. Так, Андрей видит жаворонка поющей в небе звёздочкой, тишину - рыхлой, он верит, что каждый тополь имеет свою судьбу. А вот - забастовка. Шахтёры решительно требуют наказать поделом проходимцев от власти. «И в раскалённый воздух июля встряли пудовые кулаки...». Неправда ли здорово сказано!.. Язык нашего писателя - это язык нашего Донбасса с его неповторимым ароматом, в котором улавливается сочная душистость и украинского, и русского, и белорусского говоров; язык степи и терриконов; язык особой части народа, взвалившего на свои плечи судьбу этого сурового, немилосердно пронизанного ветрами жилистого края. Он чувствует себя свободно в бесконечном коловороте горняцких проблем, не только производственных, но и нравственных.

Творческий потенциал писателя столь мощный, что неиссякаемым воображением он способен оживить любые горные выработки, потому как его первостепенная задача - тщательное изучение неизведанных залежей человеческого сердца. Именно превосходное видение человеческих судеб, напрямую зависящих от хорошего здоровья шахты (как, впрочем, сталелитейной отрасли, фермерского хозяйства и т. д.), выдвигает этот роман в ряд выдающихся художественно-публицистических произведений о рабочем классе, которое будет злободневно до тех пор, пока будет существовать этот класс. Автор всецело находится на стороне трудящихся, но ни в коем случае не на стороне тех, кто взялся вести за собой рабочий класс и в силу личных амбиций подло его предал.

Гражданская позиция в романе выпукло очерчена. Писатель не допускает в ней ни малейшей лазейки для провокаторских кривотолков. Да, его позиция, безусловно, вызовет у кого-то барский гнев, но это позиция, которая зиждется на общечеловеческих нравственных устоях, выстрадана и выверена собственной жизнью и жизнью многих поколений уже ушедших за грань бытия; позиция бескомпромиссная, гуманная, надёжная, за что, думаю, даже у идейного противника вызовет досадное, но и завидное чувство уважения.

Узнаваемости событий, ситуаций автор достигает благодаря умелому применению различных изобразительных средств: яркой контрастности, парадоксальности душевного настроения действующих лиц и окружающей природы; нарочитости внешне смешных ситуаций, заканчивающихся трагически; вещих снов; писем; красноречивых монологов и т. д. Причём здесь всё архиважно - и во что одевались наши отцы и деды, как строили беседу, какие песни пели, какие исповедовали истины.

Роман смело можно назвать историческим, потому как он полностью построен на подлинных исторических фактах.
Чрезвычайно необходимыми для понимания сути излагаемого являются и вводные эпизоды, живущие как бы отдельной самостоятельной жизнью и вместе с тем являющиеся живой тканью романа. Взять хотя бы ужасающий случай с мародёрством зимой 1942 года, или же бытовые сцены с участием ветеранов шахты, переквалифицировавшихся в специалистов по самогоноварению.

К чему бы ни прикасалось трепетное перо - оно свидетельствует о том, что дело мы имеем с настоящим мастером Слова. В подтверждение позволю себе одну выдержку из романа:
«Уже вторую неделю неукротимо играет кровля. Каждый метр закреплённой лавы даётся с жестоким боем. Как только ни укрощали её: и в тумбы повышенной мощности одевали, и гипсовые «тампоны» нагнетали водой, а она вроде бы выдохнется, усыпит бдительность, потом как дохнёт снова - аж по всему руднику выдох её прокатится, пластая по кладбищу вдовьи руки».
Мне кажется, что даже по этим строкам можно судить о том, что сам Бог положил на Андрея Медведенко свой вещий глаз, чтобы идущие за ним поколения, знали какой ценой утверждалось человеколюбие на шахтёрской земле, что «доведённый до краю народ – расшибёт любое правительство».

І НЕБО СВОЄ... І ПРОСТІР

(Літературний портрет поета Андрія Медведенка)

Лада Лозиченко
магістр української філології
м. Луганськ

Мабуть, слово «Донбас» у пересічного читача в першу чергу асоціюється з поняттям конгломерату промислових міст, з горбами шахтних териконів на похмурому видноколі, з довгими шлейфами заводських димів. Яка вже тут романтика! А проте Донбас був і залишається землею особливою, по-своєму привабливою, багатою не лише на корисні надра, а й на щедрих талановитих людей. Земля крайнього сходу України — це земля, де стикуються і вперто переплітаються дві культури. Донбас ніколи не був невідомою безмовною землею. Його з повним правом можна назвати terra poetica. Славні імена Володимира Сосюри, Василя Стуса й Миколи Руденка, Івана Світличного й Василя Голобородька, Євгена Летюка й Леоніда Талалая... - це той справжній Донбас високої поетичної культури з глибоким національним корінням.

А поряд з цим існує ще й Донбас російськомовний, його талановита поезія, його подвижники - митці. Вони теж є невід'ємною часткою літератури української, поети, які на повні груди вдихнули гіркувате шахтне повітря, вросли в цей край всією свідомістю, своїм життям і творчими пориваннями.

Отже, російськомовна шахтарська поезія Донбасу.

Тут одразу ж варто виділити імена трьох поетів, творчість яких не лишилась поза увагою любителів художнього слова як: у рідному краї, так і у двох столицях - Києві і Москві. Це Павло Безпощадний з Перевальска зі своїми гордими рядками:

Донбасс никто не ставил на колени
и никому поставить не дано! -

іронічно-романтичний Микола Анциферов з Горлівки:

Я работаю, как вельможа.
Я работаю только лежа,

Та піднесено ліричний Андрій Медведенко з Кіровська, у якого образ вугілля засяяв у такому незвичайному порівнянні, як чорні стиглі вишні:

Гибко девушка уголь в ведре пронесла,
черный-черный, как спелые вишни...

Вперше в літературі Донбасу тоді ще молодий поет (кінець 70-х років XX століття) сміливо об'єднав те, що на перший погляд і об'єднати неможливо: вугілля з вишнями. Народження такої метафори було ознакою того часу, того нового, що прийшло в життя гірничого краю. До поета Андрія Медведенка крім порівняння вугілля з чорним золотом нічого іншого й не існувало. А тут раптом такий зримий життєстверджуючий образ!

Вечер приголубила поляна.
В придорожной светится пыли.
Белые, как пуговки баяна,
у копра ромашки расцвели.

Тут з чотирьох рядків постає ціла картина: тихим літнім вечором гуляє шахтарська молодь, грає баян, ніжна пісня пливе над териконами. І не треба нагромаджень зайвих слів. Варто лише, щоб цвіли ромашки „белые, как пуговки баяна".

Поет Андрій Медведенко ввійшов у національну літературу невеликою збіркою з двох десятків віршів, яка побачила світ у видавництві ,Донбас" у 1977 році і мала назву „Уголь и вишни". Ввійшов кроком широким, молодим і пружним. Так входять в просторий дім, не причиняючи за собою дверей, вносячи свіже повітря, нові запахи й звуки. За Андрієм у поезію увійшли запахи шахти. І запахи ці були привабливими, хоч і маловідомими:

Пахнет лесом сосновым
в шахтерском забое.
На распилах, как звери, лежат топоры.
Смолкло все,
Тишина передишки, Лишь двое
аммонит не спеша загоняют в шпури.

Відчувалось, що шахтна стихія для молодого поета - не почуте від когось, не вичитане з книжок, а його кровне й близьке, те, серед чого він ріс, зростав і формувався. Тому такі точні поетичні деталі можуть народитися лише в людини обізнаної з суттю предмета:

В балку врезалось каменным облаком небо.
Шорох где-то над ухом стрижонком взлетел...
Пахнет лесом в забое,
простим нашим хлебом,
пахнет потом здоровым натруженных тел.

Не дивно, що така поезія не лишилась непоміченою. Про творчість молодого шахтаря одразу ж заговорили. В 26 років він став чи не наймолодшим членом Спілки радянських письменників, студентом Літературного інституту їм. М. Горького. Про нього досить точно висловився тоді Герой Соціалістичної праці, один з найвідоміших поетів Росії Єгор Ісаєв:

«У Андрея Медведенко своя тема, не литературно нарочитая, не просто случайная, а собственная. Проходчики подземных угольных пластов стали героями его первых стихов. Это люди труда рискованного и предельно собранного. От зтого горняцкого ощущения у Андрея Медведенко особенная чуткость к дыханию поля и сада, к белизне облаков, плывущих над терриконами, а за внешней грубоватостью угадывается щедрость души».

Відносно ж грубоватості Є. Ісаєв дещо покривив душею, бо Андрій Медведенко таки справжній лірик, тонкий і ніжний:

Яблоки желтеют. Вечер. Лето.
Говоришь на грудь мою склонясь:
- Мы с тобою, будто две кометы,
падаем, в одну соединясь.
Тишина от трав стоит густая.
- Нет, - шепчу восторженно, - вглядись!
Мы с тобой не падаем, родная, -
мы летим в космическую высь!

Не помилився у добрих словах і лауреат Національної премії України їм. Т. Шевченка Леонід Вишеславський. У1976 році на творчому звіті молодих літераторів, який проходив у Києві, він з щирою емоційністю оприлюднив: „Над Донбасом зійшла яскрава поетична зірка, ім'я якої „Андрій Медведенко", А відомий всім Абрам Кацнельсон після прочитання поетом вірша „Ботинки", зворушений почутим, поліз в кишеню за валідолом.

У передмові до першої книжки „Уголь и вишни" Вишеславський писав:

«...В стихах А. Медведенко есть то, о чем мы не всегда говорим, а для Флобера, например, являлось целью искусства, а именно – красота. Стихи поэта красивы своим содержанием и той поэтической формой, в которой оно выражено. Это красота духовного мира человека, умеющего восхищаться истинной красотой жизни».

Ця поетична зірка, ім'я якій „Андрій Медведенко", сяє над Донбасом яскраво і повносило ось уже цілих три десятиліття.

Якщо не брати до особливої уваги внутрішній бік життя, повного душевних конфліктів із самим собою, то поетична доля у А. Медведенка склалась досить вдало. Він успішно закінчив Літературний інститут ім. М. Горького. Навчаючись на денному відділенні, був єдиним на весь інститут членом Спілки письменників СРСР. Його поважали, по ньому рівнялась на творчих семінарах талановита молодь держави. Він друкувався у всесоюзній пресі, виступав по всесоюзному радіо разом з такими класиками, як народний поет Білорусі Пятрусь Бровка, такими відомими артистами, як Бела Руденко, Ганна Герман, Софія Ротару та інші.

Витоки його творчості - ще зі шкільної лави. Але справжня поезія прийшла, коли він, захоплений романтикою шахтарської праці опустився в гірничу лаву. Там, в чорних і гарячих куточках вибою до нього і прийшла муза. Поет не легковажив словом. Справжню ціну йому він зрозумів саме тут, серед відкритих і мужніх людей - своїх земляків-шахтарів:

Донецкий край!.. О родина моя!
Как мне в тебе все дорого и свято!
И этот куст зеленый у ручья,
й террикон, и та в лощине хата...

Поетичні рядки потекли рельєфно, глибоко емоційно і просто. Саме цей рідний шахтарський край і подарував поетові близьких його серцю людей, які невдовзі стали героями його віршів, поем, життєстверджуючої прози, такої як в збірці оповідань „Горестная мимоза" чи в романі „Притяжение любви". І все ж у своїй творчості Андрій Медведенко продовжує надавати перевагу віршованій формі - по-своєму лаконічній і ємкій. Саме в коротких віршах, де кожне слово на місці, як цеглина у віртуозній кладці майстра, поет досяг найбільших успіхів, За приклад може служити вірш „Митрич", У ньому всього три строфи, але в них вмістилося ціле життя старого шахтаря:

И жил негромко. И погиб негромко.
Он всю войну, считай, прошел пешком.
После войны - лишь глянет солнца кромка,
уже спешил на шахту с обушком.
В авралах он совсем не возмущался,
а больше злей работал и молчал.
Попросят:
- Митрич, в сутки бы остался?..
И оставался Митрич, выручал,
Погиб негромко:
кровли камень меткий
вломился в грудь тяжел й тупорыл.
И сварщик-дед из шахтной вагонетки
ему негромкий памятник сварил.

Начебто палітра слів дуже спокійна, але який вибуховий та безкорисний неспокій стоїть за оцим „жил негромко". Подібний короткий віршований текст може замінити десятки сторінок найякіснішої прози. А фінал, в якому старий зварник-дід, ровесник полеглого, споруджує з шахтної вагонетки пам'ятник своєму другові - вражає своїм символізмом: шахта нерозлучна з Митричем і після його смерті. Такої виразності можна досягти лише засобами високої поезії, що успішно доводить читачеві поет із Луганщини.

На перший погляд може скластись враження, що шахта, її вибійники, край териконів і копрів - домінуюча і в якійсь мірі основна тема в творчості поета. Насправді ж це не зовсім так. Діапазон його поетичного світосприйняття набагато ширший. Так, народжений вже по війні, він не обходить мовчанням і цю багато в чому священну і животрепетну для нашого народу тему. Чому? Відповідь - в одному з його віршів:

Мама, милая, извини,
но со мною что-то случилось:
мне, рожденному после войны,
этой ночью война приснилась.

Війна ввійшла в єство поета перш за все трагедією рідної матері, яка в буремні роки війни загубила на одному з полустанків свою малолітню доньку, ввійшла спогадами батька - колишнього фронтовика, сусіди-інваліда. Тому й виривається криком душі зізнання:

Мама, милая, извини!
Но скрывать от тебя не смею:
я, родившийся после войны,
так безжалостно ранен ею!

Післявоєнне покоління поетів „поранених війною" - це тема, яка потребує окремого розгляду. Не винятком є й поет Андрій Медведенко. В його творчості війна постає зримо, ніби очима очевидця, навіть учасника. І в цьому феномен поетичного перевтілення автора, уміння бачити явище ніби не збоку, а зсередини. Подібне не кожному дається. Тут потрібна оголеність душі: щирість серця й співпереживання за вистраждане, виболене тими, хто сам побував у пеклі війни. Поетові ж підвладне таке дання.

Уже в першій книжці „Уголь и вишни" тема війни мала для нього неабияке значення. І не лише як явище протиприродне, жахливе й чуже людській сутності, але і як безкомпромісна боротьба Добра зі Злом. Саме вірш цієї теми (Бои... Бои..., В атаку враг идет...) стає програмним на все творче життя поета. В ньому розповідається про жорстокий бій, в якому кулеметник веде вогонь по ворогу доти, доки кулемет не захлинається «перекалясь от своего огня». І ось який висновок робить поет для себе, висновок, що стає для нього життєвим kredo:

Ты, моё серце, не щади меня.
Будь на высотке той, где насмерть бьются
Добро и Зло,
Где славен жизни взлёт.
А если и прдётся захлебнуться,
то захлебнись, как этот пулемет!

Можливо, рядки звучать дещо декларативно. Але у даному випадку декларативність - це теж своєрідний літературний прийом автора, повний непідробної високоемоційної виразності почуттів. Уже у зрілому віці цей стан душі поет передасть у новому вірші, але це уже буде друга війна, війна в Чечні:

О Боже!

Нет кощунственней подлянки,
чем освящать воинственный позор.
Святой отец благословляет танки
на человекобойню и разор.
Мужи стоят. Довольные. Все просто -
польется прибьль вскорости рекой.
А я молю:
- О Господи Святой!
Взрывчаткой начини меня такой,
чтобы от них остался только остов!

Тема та ж, форма вірша міцно зв'язана з думкою, але виражальні засоби інші. Вони свідчать не тільки про час, який змінився в світі, але і про вірність своєму серцю.

А воно в нього, як сказав академік і критик Микола Дубина, „не схиляється і перед золотими, але все ж оковами. Світ підкупу наступає, неправда, жорстокість кинули якір в сьогодення, та все ж не вони господарі життя, їх подолає людське добро і дружба. Поет переживає, коли хтось ламає майбутнє клена, йому болить і без мети прожите чуже життя, він ладен отримати поразку, але зберегти честь, бо вона - найвищій дар і здобуток людини:

Не знаю - хватит ли уменья
мне избежать коварных бед,
но в честной битве пораженье
достойней – это не секрет,
добытых подлостью побед.

І хоч, -

голова гудит, как наковальня,
от занудной стаи стукачей, -

він вірить, що «по талім лужам» нашої дійсності все рівно прийде весна – довгоочікувана справжня воля.

Засоби зображення теми війни найрізноманітніші в творчій палітрі автора. У нього навіть дерева можуть страждати, неначе люди, як, наприклад у вірші «Возле хиленькой хаты шумят тополя...». Тут всього в трьох строфах знову ж таки вмістилась ціла життєва драма: син, ідучи на фронт, посадив на згадку біля рідної хати «тонких-тонких четыре росточка», та з часом з них виросли «тополя в два обхвата». Син не повернувся. Але мати:

...до кончины безмолвно ждала:
из-за облака вот-вот он выйдет!...
Умерла. Но всё тянутся ввись тополя
чтобы дальше дорогу им видеть.

Вже й матері не стало, а дерева все ще виглядають того, хто дав їм життя. В цьому образі й полягає вражаюча сила й неповторність справжнього поетичного слова.
Грані творчих пошуків найрізноманітніші.

„Справжній поет зростає, але не мусить мінятися, втрачати своє природне обличчя, - писав Петро Осадчук у вступній статті „Вірність обраній дорозі" до книжки „Ближе к сердцу" - він, коли розвивається, як Андрій Медведенко, тільки розширює свої тематичні обрії, заглиблюється в соціально-філософську проблематику сучасних йому процесів у суспільстві і, певна річ, нарощує мускули образно-виражальних засобів, якими володіє і удосконалює їх від вірша до вірша".

Що ж, сучасні процеси у суспільстві й змусило, мабуть, Андрія Медведенка взятися навіть за сатиру в його поемі-фарсі «Расщепление века». Для нього це абсолютно новий жанр в творчості, який він назвав «фарсом времён перестройки и переходного пери ода к «світлому будущему».

В своїй поемі-фарсі автор не прагне до якоїсь замислуватості в сюжеті. Його герой стоїть непомітно ніби десь збоку (спочатку в трамваї, потім на ринку) і пильно вслухається в розмови людей, в їхні суперечки, скарги на життя, їхні пісні й жарти-приповідки, намагаючись вхопити загальний настрій розбурханого натовпу. Тут робітники й спекулянти, інтелігенція й бомжі, обкрадені владою фронтовики-ветерани й цинічна молодь, блотні й студенти, депутати й дурисвіти, піп, повії, гімназистки... Тут маса «розщеплена» в безликості своїй на окремі типи, але не на особистості. І над всім цим ніби само зл.тає з вуст:

Мы нищеты боимся, как греха,
но нищета - не медные гроши.
Не тот убог, кто не одет в меха,
а кто в мехах, но ходит без души.
Не потому ль, хоть всех нас ждет кладбище,
родится человек - нагим, не нищим!

Чи потрібні тут коментарі?
«Розщеплюються» люди, роки й століття на мізерне й вторинне. А життя потребує цілісності й повноти. І в першу чергу – повноти духовної. До цього й закликає поет.

В своїй творчості тяжіє Андрій Медведенко і до масштабних, багатогранних полотен, таких як історико-драматичні поеми „Бояриня Морозова" і „Сказ о Булавинском бунте", або філософсько-релігійна „Марія Магдалина" та інші. Зрозуміло, що в широких полотнах більше простору для думки, для втілення своїх творчих задумів. І це приваблює автора. Він заглиблюється в історію не просто лише заради того, щоб переповісти поетичними засобами той чи інший сюжет і у фіналі підвести читача під якісь філософсько-повчальні узагальнення. Ні. Історія для А. Медведенка - це в першу чергу прагнення знайти витоки того чи іншого явища, яке б глибоко відбилося в сучасному дні. Так в поемі „Марія Магдалина" оспівується всеочищаючє почуття земної жінки-грішниці Марії до свого Вчителя Ісуса Христа. У неї достатньо любові, щоб подолати підступи сатани і донести до людства радісну звістку - воскресіння Христа. І це дає право авторові сміливо вигукнути з надією:

Гвозди. Крест. Противоречье буден.
Вот и я любимой говорю:
- Коль меня любить ті вечно будешь,
как Христос, я тоже не умру!

А в „Боярине Морозовой" змальовується образ сміливої й незламної у святій вірі жінки, яка ні за що не поступається своїми принципами і не піддається жодним спокусам:

...Не надо злата. Веру не предам
никонианам лживым толстозадым.
Селен не тот, кто злато может дать,
а тот, кто взять его не возжелает.

І читач, знайомлячись з подібними рядками, мимоволі проводить паралель з сучасністю, розуміючи, що й сьогодні беззаперечними цінностями є й лишаються незламність у вірі, відмова від нечесного "злата", вірність священним принципам.

Поема „Бояриня Морозова" - це гімн незламного людського духу.

А ось Булавинська тема зачепила автора, як то кажуть, „за живе" ще й тому, що сам Булавін - уродженець Луганщини, земляк поета і всі ті місця, де зачинався бунт, (Айдар, Деркул, Сіверський Донець) то до болю знайомі йому рідні куточки природи. Тому й не міг поет не дати свою поему на суд іншому знаменитому своєму землякові, колишньому луганчанину, а пізніше відомому на весь світ поетові-пісняру Михайлу Матусовському.

Його оцінка була високою.

«Сказ о булавинском бунте» - чи не найбільший поетичний твір А. Медведенка. Він зрушує чималий пласт народного життя початку 18 століття на Верходонні, показує боротьбу знедоленого люду за свою свободу, підводить читача до думки, що холопство й запроданство знищило тоді святі паростки правди й волі. Таке ж запроданство і холопство продовжує винищувати ці паростки й сьогодні, вже через триста літ після тих буремних подій. Прикро, що сутність людська мало міняється з часом.

Крім масштабних полотен у Медведенка є багато віршів, які можна назвати акварельними, або новелами в мініатюрі, їх, як і всю творчість, треба приймати з відкритим серцем, тільки так можна відчути всю чарівність його поезії. В ній - що не вірш, то плід образної думки, насиченої пристрастю, яка, після прочитання читачем твору, мов би відкриває в собі себе. У нього все доступно-ясно, а це вірна ознака непідробної істини, як сказав Л. Толстой.

Начебто поет, наприклад, пише про природу, але вся вона просякнута гостротою людських відносин, їх філософією, коханням, побутовою мудрістю. Він бачить навколишній світ очима душі, а душа - ніколи не підведе.

Смородинник от ягод - чист.
К нему прилип лоскут бумажный,
Последний кукурузный лист
на черной золотеет пашне.
И я гляжу не без участья,
как измотав остаток сил,
угасшие оплакав страсти,
татарник голову склонил.
Куда-то спряталась букашка,
учуяв заморозков лед.
Лишь у ручья
одна ромашка
еще иллюзией живет.

***

Сердце!.. Сердце, полное кручины,
я не знаю чем тебе помочь.
Женщиной усталой у осины
всхлипивает чувственная ночь.
Сердце! Как же долго она длится,
зта боль.
Быть может потому,
чтобы на столетья отразиться
в Млечных звездах чувству моему!

***

И широта, и глубина пространства,
и лес, и соловьи.
Пусть рушатся и гибнут
государства,
но та, любовь, - живи!
И истребляй душевнне провалы,
и силу - добротою наполняй.
И в храмы превращай подвалы,
а ад кромешный - в рай!

Як бачимо, різноплановим у своїй творчості постає перед читачами поет Андрій Медведенко. В усіх його кращих творах перш за все висвітлюється душа - щира й поетична. Це й спонукало поетесу з Чернівців Тамару Севернюк, після ознайомлення з творами Андрія, сказати: „Б'ється в його віршах якийсь дуже живий нерв, світиться на диво довірлива душа. Слову його віриш зовсім безстрашно...Поезія Андрія має крила... І небо своє. І простір - простір любові,.." Хай же затишно в його просторі буде всім читачам!
17. 02. 2007р.

АНДРЕЮ МЕДВЕДЕНКО В ДЕНЬ 50-ЛЕТИЯ

Весомый прозаик, блестящий поэт...
Й в день юбилея полувекового
Пусть в прозе твоей правды буйствует свет,
А стих твой звучит горячо и раскованно!
Когда ж ты за истину выйдешь на бой
С ордой патентованных, признанных критиков,
Пусть ангел-хранитель пребудет с тобой
Заслоном от мелких и злобных завистников!
В поэмах взволнованной, пылкой строкой
Ты славишь любви категории вечные.
Хочу, чтоб и в жизни теряли покой
В поэта влюбленные милые женщины!
Времен жернова в пыль и прах перетрут
Роскошные опусы явных бездарностей,
Но верю: в «Светлице» издательский труд
Оценят твои земляки с благодарностью!
Не властны года над талантом твоим.
И место в бессмертье тебе приготовлено,
Ты дорог нам духом творящим, живым
И сердцем, что в стрессах житейских не сломлено!

Ольга Хопошенко

ПИСЬМА

Евгений Лебедев,
критик, литературовед
г. Москва

Я прочитал твоего «Булавина» с интересом, и ты мне еще больше понравился. В тебе есть то, что вообще отличает талантливых ребят из простых семей, а именно — зрелая душа и неподдельный профессионализм.

Ты не навязываешь предмету своих раздумий, а стараешься постичь его во всей объективной сложности. Ведь это так легко: приписать герою свои мысли, а потом гордо доказывать, что это твое «индивидуальное» мышление. Ты на это не идешь.

Ты избрал единственно правильный путь с «Булавиным» — растворить, убить себя в герое и вместе с ним воскреснуть.

Валентин Сорокин,
поэт, критик,
литературовед, лауреат
Государственной премии России,
Международной литературной
премии им. Михаила Шолохова,
г. Москва.

Очень сильно тронули душу мою стихи «Яблоки желтеют. Вечер. Лето», «Солнышко теплом пригорки холит», «Горло просит воды глотка» - в них страсть тоски по чистоте мира.

Ты перешёл, миновал самую неприятную пору поэта: когда есть опыт слова, но «опыт» уверенности, хотя и необходимой для автора, - нависает над творчеством, мешает ему грустно и глубоко прощаться сегодня с тем, что уже завтра и далее надёжно готово существовать. Ведь наш смысл - уловить миг, где ты –ты, а позже опять страдания. Чувство поэта -больше поэта. Поэт - раб чувства. Как только он покорит чувство, так он побеждён. К сожалению, многие поэты, даже долго и много печатаясь – побежденные. Кому удается «безумное равновесие» по краю бездны, тот и остается в слове.

Михаил Матусовский – поэт-песенник,
Лауреат Государственной премии СССР.

...Больше всего мне пришёлся по душе «Сказ о Булавинском бунте». Он нескованный, непричёсанный, неприглаженный. Дыхание в нём свободное. Здесь рядом и частушка, и причитание, и диалог героев. Да и само войско Булавина написано широко, былинно: «А в небе войском тучи залегли. Последний лист с крушиною прощается. Улетают к югу журавли, да не все обратно возвращаются», а рядом совсем простая народная попевочка: «Жива ещё веточка, да ягодки склёваны. Видят очи волюшку, да крылышки скованы». Интересно и поэтично рассказываете Вы о возникновении селения в этих краях. Чувствуется, что Вы любите героя и писали поэму с увлечением, а это ведь очень важно.

29 август 2010 г., Николаев

Дорогой Андрей, здравствуй!

С огромным наслаждением прочитал твою новую книгу - "Приметы времен". Лирические стихи, как всегда, восхищают совершенством формы и теми реальными примерами живой жизни, которые запоминаются, становятся памятью читателя, креативом лирической сюжетики. Как, например, в стихотворении "Костыли", которое потрясло меня обыденной трагичностью:

...А мимо
без ноги
на костыле
прошел малыш.
Глаза мы задержали
на нем и на пустой штанине брюк.
И хоть потом дружней работать стали,
но костыля мальчишки жуткий стук
еще нам долго слышался в металле.

Вчера был День шахтера, президент встречался с героями забоев, а меж тем показывали детей-инвалидов, невольников подпольных копанок. И то, что во времена СССР казалось или было трагическим исключением, в нынешние рабовладельческие годы представляется страшной картиной безысходности.
Вспоминаю стихи Александра Блока "Новая Америка" о Донбассе начала XX века, марши и трубы советской стахановской эпохи - и трудные твои строки о невидимой миру трагедии шахтерского детства. Спасибо поэту! Хочется цитировать и цитировать афористические поэтические миниатюры - они как вылитые из цельного металла фигуры-метафоры.

Это совсем не враки,
что счастье - мечте сродни.
Звезды родятся во мраке,
мученики - в тени.

Таких звездных россыпей— как созвездий, в небе. Классическая по форме и по содержанию лирика зрелого мастера. Меня это завораживает. Браво!

Совсем необычная поэма "Князь Игорь" - при всей кажущейся традиционности, на фоне множества переводов и перепевов и даже оперы А.Бородина.

Очень хорошо предваряет поэтический корпус и предисловие Валерия Герасимчука, автора многих изысканных драматических поэм, истинного поэта. Я живу, лечусь, пишу. После полутора лет борьбы со смертью живу надеждой. А мог стать прообразом того безногого мальчишки, которого так трогательно ты воспел. И это я, забивавший золотые костыли на БАМе во время незабываемого, но забиваемого рейда на строительство магистрали на агитпоезде ЦК ВЛКСМ "Комсомольская правда"! Вместе с поэтом Вячеславом Качуриным и Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом в отставке Василием Поликарповичем Стрельниковым, во время войны - торпедоносцем на Севере. Однако ампутации мне удалось избежать: после операции на открытом сердце и заражения рожей были операции по перекрестному шунтированию нижних конечностей, а также две операции по пересадке кожи с живота на левую ногу. Страданий перенес я много, но теперь держусь молодцом. Итого: пожизненная инвалидность, 2-я группа, но с правом работы на той же должности - зам. главного редактора газеты областного совета. Посмотрим, ибо я только начал спускаться с 5-го этажа пятиэтажной "хрущевки" где живу всю жизнь поэта /с 1979 г./на землю и прохаживаться с палочкой вокруг дома.

Сам понимаешь: никакая вилла мне не грозит, однако работа в коммунальном СМИ меня спасла. Журналист коммунального СМИ приравнивается к госслужащему, поэтому я получаю 90% должностного оклада в качестве пенсии. Эти 90 % составляют, с доплатой лауреата Госпремии имени Т.Г.Шевченко в сумме 140 грн., аж 2 500 грн., или 320 американских долларов. Правда, помог Национальный союз писателей Украины:300 грн. за полтора, гона. Как писал Велимир Хлебников,"свобода приходит нагая..." Да ради Бога! Живя, умирая - мы все равно остаемся человеками - текстами, хоть и после сожжения праха или чего в этом роде. Счастье моё и наше с женой, что у нас умный и талантливый сын Тарас, кандидат филологических наук и доцент Николаевского национального университета. Он уже в докторантуре, а чуть раньше получил 3-комнатную квартиру по молодежному кредитованию. Жена пока безработная - пришлось оставить работу после того, как их бизнес купил и перопродал народный депутат Украины Виктор Горбачев, до развала Союза принимавший пустые бутылку неподалеку от нас. И много таких «читателей» у нас – украинская, русская ли, да хоть китайская литература кому – по фигу. Даже при таком представительном сидении в Верховной Раде писателей мы оказались вытертыми резинкой с ихней "дорожней карты". С порожней карты - это будет точнее. Тем не мене, поэзия - пресволочнейшая штуковина, суще- ствует - и ни в зуб ногой, разрешу себе процитировать В.Маяковского...

Дорогой Андрей, спасибо Тебе за прекрасную книгу, спасибо за мужскую нелукавую дружбу, и да хранит Тебя, Твою семью и Твоих читателей – Бог!

Он один рассудит нас и в настоящем и в будущем. А ты – талантом от Господа храним, и в этом Твоё главное предназначение на земле. Браво!

Не забывай, пиши.
Искренне твой Дмитрий Кремень

Дорогий Андрійко!

Щойно закінчив читати твою книжку й одразу ж розкрив свою машинку, щоб написати про своє враження. Ой і молодець! Спочатку я ставив перед рядками, які мене вразили, плюси, щоб потім сказати тобі про ці місця поеми. Виявилося, що їх стільки багато, що мені доведеться передруковувати половину поеми. Чи не на кожній сторінці є репліки, що звучать афористично. І як ото тобі пощастило перевтілюватися у ту різнолику масу своїх персонажів? На це потрібен особливий талант. Тобі по-доброму позаздрив би Блок після своєї прославленої поеми. Повторюю: молодець!

Читав я поему і не міг одірватися, що при читанні , книг буває дуже рідко.

А тепер, у мене печаль і радість обнялися. Печаль, бо зриміще осягнув тяжкі болі нашого сьогодення, радість, що Андрійко, в якого я вірив, якому симпатизував ще з першого знайомства, написав таку талановиту річ, відкривши нову грань свого творчого потенціалу. Дам прочитати книжку Світличному, хай і він порадіє.

Є деякі зауваження критичного, так би мовити, характеру. Я не посмів би вкласти в уста самого негативного персонажа порівняння мавзолею з сортиром. «Конечно мне и Ленин - не икона», писав, як знаєш, Єсенін. А для мене він був іконою. Тепер, після публікації деяких його листів і вказівок, образ його уже далеко не ікона. Однак - він же Л е н і н .

Друге, "Націоналіст" в даному контексті я дав би через, дефіс: «націоналіст-екстреміст». Адже навіть ота зла Слава Стецько, що очолює сучасну ОУН, не говорить про подібний екстремізм, не заперечує співдружнього проживання в Україні всіх людей.

Від усього серця дякую, тобі за такий віддарунок. Дякую й за тепло слово про мою книжечку. Зичу тобі й твоїй родині всіляких гараздів. А на закінчення вірш, співзвучний твоїй поемі.

Тривожна асоціативність

Скільки кривд! Обвуглюються мрії!
Скільки бід! Уся душа холоне.
Обплели вони мене, як змії
Із легенди про Лаокоона.
Богатир, пручався він щосили,
Голови розчавлював, проклятим,
Щоб його й синів не задавили,
Щоб у кільцях нагло не сконати.
Україно! Я уже недужий,
Я уже пручатися не можу.
Чи й мене, й мою рідню задушать,
Ніби змії, кривди зловорожі?
16.09.97р.

Епілог я цілком сприйняв. Твій заклик: «Веруй в братство людей, как мечту», за яку треба себе примикати до боротьби за прекрасні ідеї, «как штык к карабину». (Який чудовий образ!)

Будьмо! Обіймаю. Твій старий, Савич

04.05.98р.

Дорогий Андрійко!

Я сердечно дякую тобі, що не забув старого і передав йому «Горестную мимозу». Це як людині. А як письменнику дякую за те, що твоя книжка принесла мені велике задоволення, насолоду і втіху. Я цілком згоден з автором передмови. Книжка справді талановита. Я серцем відчуваю, бачу очима, чую все, про що ти пишеш. А пишеш ти про речі болісні, життєві, правдиві. От, скажімо, «Костогрыз». Така подія була у Старобільську. Син-алкаш знущався над матір’ю, за волосся її тягав, бив, лише сусіди її іноді рятували. А коли він при людях у дворі хотів було її ще й зґвалтувати, вона встигла десь схопити сокиру й обухом двома ударами убила цю потвору. Її судили. Дали два роки умовно. Пишу про це не з людських розмов, а з кореспонденції «Вісник Старобільщини».

А як болісна доля Івана Дубова! Сувору правду повідав ти читачам: хай думають, щось роблять, щоб цього не було. А «Горестную мимоза»! А «Необузданный рейс», а «Наумовна»!... А «Богом данная»! Чимось чудові оповідання Купріна й Чехова нагадало мені це оповідання...

Твоя книга змусила мене глибше задуматися над причинами такого жаху, який змальовував ти. І прийшов я до висновку, що винен насамперед брежнєвський час, здавалось б, спокійний і неголодний. Вся країна жила за законом: після нас хоч потоп. Це тоді все суспільство навчалося пити і красти. Керівники махнули рукою на переозброєння економічних джерел, на нову технологію виробництв, на переймання досвіду Заходу, де піщаний гектар ґрунту приносив вдвічі чи й більше користі, ніж наш чорнозем. Сором. А розумний, здавалося б, Горбачов почав боротися за переозброєння господарства і оздоровлення народу тим, що наказав знищувати виноград.

Ставлю крапку, друже мій Андрійку. Радий за тебе, і признаюся, що з першої нашої зустрічі почув до тебе щось батьківське.
Хай щастить тобі! Твій І.Савич

Основные издания произведений А. Ю.Медведенко

1. Медведенко, А. Уголь и вишни : Стихи [Текст] / А. Медведенко. – Донецк: Донбасс, 1977. – 29 с.
2. Медведенко, А. Тюльпани біля териконів : Збірка[Текст] / А. Медведенко. – Донецьк: Донбас, 1980. – 32 с.
3. Медведенко, А. Анастасія : Вірші, поема [Текст] / А. Медведенко. – Донецьк: Донбас, 1989. – 95 с.
4. Медведенко, А. Е. Стук в окно : Книга любовной лирики [Текст] / А.Медведенко. – Донецк: Донбасс, 1990. – 112 с.
5.Медведенко, А. Расщепление века [Текст] / А.Медведенко . - Луганск:Світлиця, 1997 . - С. 47
6. Медведенко, А. Бухта твоих ладоней : Стихи, поэмы [Текст] / А. Медведенко. – Луганск: Світлиця. – 1998. – 182 с.
7. Медведенко, А. Не возвращаться – не могу! : Стихотворения, автобиографическое повествование [Текст] / А. Медведенко. – Луганск: Світлиця, 1998. – 52 с.
8. Медведенко, А. Проталинка среди снега : Стихотворения [Текст] / А.Медведенко. – Луганск: Світлиця, 1999. – 76 с.
9. Медведенко, А. Притяжение любви : Роман [Текст] / А. Медведенко. – Луганск: Світлиця, 2000. – 284 с.
10. Медведенко, А. Избранное [Текст] / А. Медведенко – Луганск: Світлиця, 2001. – 176 с.
11. Медведенко, А. Посох : Поэмы [Текст] / А. Медведенко. – Луганск: Світлиця, 2003. – 148 с.
12. Медведенко, А. Е. Радуга среди зимы : Стихотворения, поэма [Текст] / А.Медведенко . - Луганск:Світлиця, 2003 . - 95 с.
13. Медведенко, А.Е. Пространство любви : Стихи, поэма [Текст] / А.Медведенко. - Луганск:Світлиця, 2004 . - 107 с.
14. Медведенко, А. Е. Стыдливая совесть : Стихотворения [Текст] / А.Медведенко. - Луганск:Світлиця, 2005 . - 87 с.
15. Медведенко, А. Е.Радость про запас : Стихотворения [Текст] / А.Медведенко. - Луганск:Світлиця, 2005 . - 95 с.
16. Медведенко, А. Е.Нельзя не вернуться : Документально-художественная баллада [Текст] / А.Медведенко . - Луганск:Світлиця, 2006 . - 111 с.
17. Медведенко, А. Е. Тропинки торжество : стихотворения, поэма [Текст] / А.Е.Медведенко. - Луганск: Світлиця, 2007 . - 92 с.
18. Медведенко, А. Сказ о Булавинском бунте : Драматическая поэма [Текст] / А.Медведенко. - Луганск: Шико, 2007 . - 63 с.
19. Медведенко, А. Е. Всплеск бесконечности : стихотворения [Текст] /А.Е.Медведенко. - Луганск: Світлиця, 2008 . - 95 с.
20. Медведенко, А. Чистый печали свет : стихотворения, поэмы [Текст] /А.Медведенко. - Луганск: Світлиця, 2008 . - 222 с.
21. Медведенко, А. Е. В небе сердца твоего : любовная лирика [Текст] /А.Е.Медведенко. - Луганск: Світлиця, 2009 . - 103 с.
22. Медведенко, А. У небі твого серця [Текст] /А.Медведенко. - Львів: Ліга-Прес, 2009 . – 29 с.
23. Медведенко, А. Е. Сок молочая : стихотворения, поэма, баллады, были [Текст] /А.Е.Медведенко. -Луганск: Світлиця, 2009 .-267 с.
24. Медведенко, А. Приметы времен : стихотворения, поэма [Текст] /А.Медведенко. - Луганск: Світлиця, 2010 . - 91 с.
25. Медведенко, А. Е. Притяжение любви (Пласт на всех-один!) : стихотворения, роман [Текст] /А.Е.Медведенко - Луганск:Світлиця, 2010 . - 290 с.

Произведения А.Медведенко на страницах периодических изданий

26. Медведенко, А. К вам иду [Текст] /А. Медведенко // Ракурс-плюс . - 2006 . - № 35 . - С. 21
27. Медведенко, А. Боль - за всех! [Текст] / А.Медведенко // Ракурс-плюс . - 2007 . - № 6 . - С. 10
28. Медведенко, А. Сказ о Булавинском восстании [Текст] / А.Медведенко // Ракурс-плюс . - 2007 . - 14 июля.- № 52 . - С. 14-15
29. Медведенко, А. Стихотворения [Текст] / А.Медведенко // Луганский край . - 2007 . - № 2 . - С. 9-10
30. Медведенко, А. Поле надежды [Текст] / А.Медведенко // Голос Донбасса. - 2008 . - 31 марта-6 апреля (№ 13) . - С. 15
31. Медведенко, А.Энергетика прошлого [Текст] / А.Медведенко // Луганский край . - 2008 . - № 9 . - С. 8
32. Медведенко, А. Е. Грешница [Текст] / Медведенко А. //Наша газета . - 2009 . - 9 травня (№ 49) . - С.10
33. Медведенко, А.Жизнь в беспечалии: Рассказ [Текст] / А. Е.Медведенко // Наша газета . - 2009 . - 30 травня (№ 57) . - С. 12
34. Медведенко, А. Стихотворения о Великой Отечественной войне [Текст] / А.Медведенко // Наша газета . - 2010 . - 8 травня (№ 49) . - С. 12

Литература о жизни и творчестве

35. Медведенко Андрій Юхимович [Текст] // Письменники Радянської України. 1917-1987: Біобібліографічний довідник. - К., 1988. -С.394.
36. Медведенко Андрей : Биографическая справка [Текст] /Андрей Медведенко // Літературна Луганщина.- Луганск, 1992.- Вип.1. - С.175, фот.
37. Галицкая, С. Поэт в Луганске больше, чем поэт? [Текст] / С.Галицкая // Пульс.- 1992.- №25(43).- С.17-24 окт.
38. Пасхалов, Б. Как молоды мы были [Текст] / Б.Пасхалов //Рабочее слово.- 1995.- 7 июня.-С.3, фот.
39. Горелик, Ф. Наш мир глазами А.Медведенко [Текст] / Ф.Горелик // Жизнь Луганска.-1997 .- 9 окт.- С. 4
40. Крапивцев, А. Андрей Медведенко пишет пьесу о выборной кампании [Текст] /А.Крапивцев // Жизнь Луганска.- 1998.- -14 мая.- С.15
41. Мостовой, В. Удивительная поззия [Текст] / В.Мостовой // Стахановское знамя.- 1999.- 28 июля.-С.4
42. Медведенко Андрій Юхимович [Текст] // Письменники Луганщини. –Луганськ, 2000.– С.14
43. Медведенко Андрей Ефимович [Текст] // Довнар Г.С., Волков В.С. Отцы и правнуки Луганска. - Луганск., 2000. - С.158
44. Андрій Медведенко [Текст] // Жайвори над Луганщиною.– Луганськ: Світлиця, 2004. – Частина I. - С. 257-268
45. Медведенко Андрій Юхимович [Текст] // Видатні особистості Луганщини.-Луганськ: Світлиця, 2008.-С.69
46. Жерлицина, Е. «В добро и честность верой буду жить» [Текст] /Е.Жерлицына // Луганская правда.- 2001.-20 февр.-С.4., фот.
47. Ночовний, Н. «И так во рту травинку вдруг зажму я...» [Текст] /Н.Ночовный //Наша газета.- 2001.- 21 февр.- С.8, фот
48. Поздравляем с юбилеем Андрея Медведенко : Вхожу в 5О-летнюю весну... [Текст] //Новини культури Лугакщини.- 2001.-23 лют.- С.З
49. Поэт красоты [Текст] //Экспресс-клуб.- 2001- 21 февр.- С.З., фот.
50. Савич, І. Слово високої напруги [Текст] /І.Савич // Наша газета.- 2000.- 12 февр.-С.14.
51. Творческий вечер писателя Андрея Медведенко [Текст] // Луганскская правда.- 2001.- 27 февр.- С.1.
52. Шувалов, В. Полюса Андрея Медведенко [Текст] /В.Шувалов // Голос Донбасса.-2001.- 22 февр.- с.14.,фот.
53. Низовий, І. Кровна тема шахтарська // Низовий, І. Д. Загублене відлуння . – 2004 . – С. 105-107

Рецензии на произведения Андрея Медведенко

54. Медведенко, А. Уголь и вишни: Стихи [Текст] /Андрей Медведенко -Донецк: Донбас,1977.-31 с.
Рец.: Низовий, І. Краса життя і велич праці //Низовий, І. Д. Загублене відлуння . - 2004 . - С. 101-104
55. Медведенко, А. Тюльпаны у терриконов [Текст] /Андрей Медведенко. - К.: Молодь, 1980.
-Рец.: Кичигин, В. Тюльпаны у терриконов // Донбасс.- 1981,- № 4 .- С.110-112.
Рец.:Низовий, І. Кровна тема шахтарська //Низовий, І. Д. Загублене відлуння . - 2004 . - С. 105-107
Рец.:Низовий, М. Шахтарської праці звитяга // Прапор перемоги.- 1980. 27 верес.- С.
56. Медведенко, А. Живая креп : Стихи, позма [Текст] /Андрей Медведенко - Донецк: Донбас, 1982.-С.

51с.
Рец.: Бишарев, О. Живая крепь // Ворошиловградская правда.-1982.- 9 июля.
57. Медведенко А. Полынь голубая: [Текст] /Андрей Медведенко - Донецк: Донбас, 1985.- 70 с.
Рец.: Романенко, А. Четвертая книга // Рабочее слово.- 1985.-6 июля. // Труд горняка.- 1985.- З авг.- С.

58. Медведенко, А.Е. Анастасия: [Текст] /Андрей Медведенко - Донецк: Донбас, 1989.-95 с.
Рец.: Холошевский, В. Восхождение к зрелости //Нар. трибуна.-1985,- 7 дек.-С.
Рец. : Евтеев, П. Приметы времени // Ворошиловградская правда.-1989.-24 окт.-С.
Рец.: Кононов, І. Провінційна муза // Прапор перемоги.- 1989.-27 верес._С.
Рец.: Романенко, А. Пятая книга А.Медведенко // Стахановское знамя.- 1989.- 20 сент.-
59. Медведенко, А.Е. Стук в окно : [Текст] /Андрей Медведенко - Донецк: Донбас, 1990.-112 с.
Рец.: Малахута, М. Что за стуком в окно? // Луганская правда.- 1992.- 20 июня.-С.4
60. Медведенко, А. Ветры буйне : Стихотворения. Драматическая позма: [Текст] /Андрей
61. Медведенко - Луганск: Ред.-изд. отдел облуправления по печати.- 1992.-102 с.
Рец.: За свой счет // Жизнь Луганска.- 1992.- 23-30 мая (N21)- С.2.
Рец.: Низовий, І. Себе самого знайти: Поет про поета // Луганская правда.- 1992.-,11 авг.- С.
62. Медведенко, А.Е. Торопись быть со мной : [Текст] /Андрей Медведенко.- Луганск, 1994.- 78 с.
63. Медведенко, А.Е. Бухта твоих ладоней: Стихотворения и позмы : [Текст] /Андрей Медведенко - Луганск, 1995.- 182 с.
Рец.: Ночовний, М. Любов між берегами років //Наша газета.-1996.- 24 черв.-С.9.
Рец.: Холошенко, О. Краски любви // Луганская правда.- 1997.-13 марта.- С.
64. Медведенко, А. Е. Расщепление века. Фарс времени перестройки и переходного периода к светлому будущему: [Текст] /Андрей Медведенко - Луганск: Світлиця, 1997.- 46 с.
Рец. : Довнар, Г. Фарс, преподнесенный временем // Голос Донбасса.- 1998.- 6 февр.- С.6
Рец.: Кравченко, Ф. Смех сквозь слезы // Луганская правда.-1997.- 19 авг.-
65. Медведенко, А.Е. Горестная мимоза : [Текст] /Андрей Медведенко -Луганск:Світлиця, 1997.- 95 с.
Рец.: Горелик, Ф. Рождение прозаика // Наша газета.- 1997.- 13 сент.- С.9.
Рец.:Холошенко, О. Удачный дебют // Наша газета.- 1997.- 12 июля. - С.8.
66. Медведенко, А. Притяжение любви : стихотворение, роман.- Луганск, 2010.-290с.
Рец.:Стрельник, Л. Духовная красота слова // Притяжение любви : стихотворение, роман.- Луганск, 2010.- - С. 287-290
67. Медведенко, А. Сказ о Булавинском бунте: Драматическая поэма.-Луганск: «Шико»,2007.-62с.
Рец.: Артамонов, В. Историческая поэма о Булавинском восстании //Ракурс-плюс . - 2007 . - 7 июля № 50 . - С. 8
68. Горелик, Ф. Наш мир глазами А. Медведенка /Ф. Горелик // Жизнь Луганска. – 1997. – 9 окт. – С. 4
69. Савич, І. Слово високої напруги / І. Савич // Наша газета. – 2000. – 12лют. – С. 14
70. Лозиченко, Л. І небо своє... І простір : Літературний портрет поета Андрія Медведенка // Від серця до серця: Літературне буття Луганщини.- Луганськ: Світлиця, 2007.-260-272.
71. Медведенко, А. Чистый печали свет : стихотворения, поэмы [Текст] /А.Медведенко - Луганск: Світлиця, 2008 . - 222 с.
72. Медведенко, А. У небі твого серця [Текст] /А.Медведенко. - Львів: Ліга-Прес, 2009 . – 29 с.
Рец.: Якубовська, М. Пізнати світ через регістри власної душі...// У небі твого серця - Львів: Ліга-Прес, 2009 . – С.3-6
73. Стрельник, Л. Пронзительный лирик // Медведенко, А. Е. Сок молочая : стихотворения, поэма, баллады, были [Текст] /А.Е.Медведенко. -Луганск: Світлиця, 2009 .-С.3-8.
74. Стрельник, Л. Духовная красота слова // Притяжение любви: стихотворение, роман.- Луганск, 2010.- - С. 287-290

Песни на стихи А.Медведенко

75. Садовой, Ф. Луганський вальс [Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. Ф.Садового // Луганская правда.-1992.-22 авг.-С.4
76. Садовой,Ф Звезла любви [Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. Ф.Садового // Жизнь Луганська.-1994.-№48.-25 нояб.-С.8
77. Коломойцев, Ю. Весна[Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. Ю.Коломойцева // Луганська березіль: Пісні та романси на вірші луганських поетів.-Луганськ,2002.-С.33-34
78. Кобилкин, І. Возле хиленькой хаты шумят тополя [Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. І.Кобилкина // Вони безсмертними стали: Пісні до свята Великої Перемоги.-Луганськ: Книжковий світ,2005.- С.5-7
79. Шербул, И Приди [Ноты] /стихи А.Медведенко,муз. И.Шербул // Слава Луганщині!: Пісні Івана Шербула на вірші поетів Луганщини.- Луганськ, 2008.-С.95-96
80. Толкачев, С. Забудьте, милая [Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. С.Толкачева //Знакомой дорогой...:Песни и романсы Сергея Толкачева.- Луганськ, 2010.-С.39
81. Коломойцев, Ю. Артемовский район : торжественная песня для голоса с фортепиано [Ноты] /стихи А.Медведенко, муз. Ю.Коломойцева . - Луганск, 2008 . - 2 с.

 

Андрей Медведенко: «В добро и честность верой буду жить[Текст]: методико-библиогр. матер. / Луганская областная универсальная научной библиотеки имени А. М. Горького, отдел краеведческой информации; сост. Е.В.Манятина.- Луганск, 2011.-65 c.

Составитель: Е.В.Манятина
Редактор: Ильина Е.С.
Компьютерная верстка: Аксенов Р.Ю.
Библиографическая редакция: Соколова С.Н.
Ответственный за выпуск: Соцков О.В. заместитель директора по научной работе УНБ им.А.М.Горького