История Луганщины

Петр Стецко: «Мы просто спасали других от беды»

Прошло почти сорок лет с момента аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Но воспоминания об этой катастрофе до сих пор живы. 26 апреля 1986 года - дата, изменившая судьбы миллионов людей, ставших свидетелями и участниками той страшной трагедии. В числе ликвидаторов чернобыльской катастрофы был и Петр Стецко.

30 ноября в России отметили памятную дату - День чествования участников ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции и других радиационных аварий и катастроф. Впервые вместе с чернобыльцами России отметили эту дату в Луганске.

Родом Петр Игнатьевич с Житомирщины, но когда ему исполнилось одиннадцать лет, практически вся его родня переехала в Донбасс. Здесь он ходил в школу, учился, отсюда был призван на срочную службу в армию. Здесь жил, работал, создал семью, вместе с женой растил сыновей.

Когда ему пришла повестка явиться в районный военкомат для ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, он трудился горным мастером в шахте «Таловская». Почти сорокалетнего уволенного в запас офицера призвали весной 1989 года, когда основные работы были завершены, но еще тысячи людей продолжали зачищать зараженную территорию вокруг.

«Мы воспитаны так: сказали надо - значит надо»
- Прошел медкомиссию, получил сухпаек и был отправлен в зону отчуждения. Три месяца и одиннадцать дней - с 23 апреля по 4 августа 1989 года - я находился там, - вспоминает ликвидатор. - Поскольку я был коммунистом и офицером запаса, меня назначили парторгом в/ч 64353, которая базировалась близ села Ораного, расположенного в 25 км от ЧАЭС.

- Нас было 320 человек, мы выполняли разную работу: трудились

на объекте укрытия, ездили на саркофаг, устраняли различные неполадки. За время службы у меня зарегистрировано 36 выездов, - говорит Петр Стецко.

- Ездили также по колхозам, совхозам и там, где сильно фонила радиация, снимали металлические листы крыши, заборы, задерживающие радиацию, вывозили на могильники, закрывали полиэтиленом и закатывали землей. Ремонтировали различную технику. После работ сразу же шли в душ, но толку-то -душем радиацию не смыть. Переодевшись, измеряли полученную дозу рентгеновских лучей. Раньше предел дозы
должен был не превышать 25 рентген, потом сказали, что 15, а позже - не более 5 рентген. Могло быть и больше, но нам об этом не говорили, -рассказывает ликвидатор.

Полесское - самый крупный поселок городского типа, не вошедший в 30-киломе-тровую зону вокруг ЧАЭС. Там проживали более 11 тысяч жителей. Работали заводы, фабрики, дома культуры, школы, больница.

- Там радиация была сильнейшая, основное загрязнение города стронцием и плутонием пришлось на почву. Мы землю снимали и вывозили, но как только подует западный ветер, радиация опять зашкаливает. Фонило так, что на дозиметре постоянно горела красная лампа, - вспоминает мой собеседник. -А люди жили и работали, им просто никто ничего не рассказывал, представляете?

И только спустя почти 10 лет после аварии поселок был расселен.

- Как-то вызвал меня начальник политотдела и сказал, что нужно поехать в колхоз и набрать там картошки да лука нам для пропитания. По дороге мы ехали и любовались природой: вокруг березовые рощи, леса, а в самом городке липы и каштаны - красота неописуемая! Манили к себе огромные наливные яблоки, как тут сдержаться? Но мы осторожничали, знали, что они впитали в себя не только силу солнца, но и радиацию. А рыбища в речке какая! Соблазн, конечно, был еще тот...

Жуткое впечатление на Петра Игнатьевича произвели ржаво-красный сосновый лес, поглотивший ядерное топливо, безлюдные детские площадки да тусклые опустевшие дома с зияющими глазницами окон.

- От увиденного печаль сжимала в оковы душу, я сердцем рвался домой, в родную донбасскую степь. «Как там жена? Как дети? Не болеют ли? Все ли в порядке?» - стучало в висках, - признается он.

Постепенно приходило осознание масштабов произошедшего.

- Мертвые села и города - смотреть невозможно! Иной раз пройдешь и заплачешь, - сдержав сдавивший горло ком, продолжает он. -Какое горе, какая трагедия! Словами не передать, как будто смерть там поселилась. Радовало одно: когда ездил в Киев за водой, звонил домой с почтамта. Позвонишь, и душа успокоится.
Есть задача, значит ее нужно выполнить
За эти сто с лишним дней пребывания в зоне отчуждения Петр Игнатьевич многое повидал. Видел, как радиация забирала здоровье у товарищей по службе.

- Нас отправили на очередное задание. Две недели мы жили в покинутом здании сельсовета деревни Лилёв, что в 4 километрах от Чернобыля. А метрах в трехстах от нас находился могильник, - листает страницы памяти чернобылец. - Тут же вырытый котлован, возле него - кладбище техники: два вертолета, два крана, автобус, штук шесть машин, в том числе и новая «татра». И понимаете, кто-то дал разрешение на ее вывоз! Машину загнали в бокс, три дня мыли, а толку нет, потом вызвали радиолога, а у него за пять метров прибор начал звенеть! Ребят заставили отогнать технику назад и больше к ней не прикасаться. Были случаи кровоизлияния. Но на этой технике они бы даже до Киева не доехали, настолько в металле высока доза радиации.

После ликвидации аварии сильно пошатнулось здоровье и у героя моего рассказа. Первое время у него першило в горле - о неполадках в организме сигнализировала щитовидная железа, потом начались сильные головные боли, стало высоко подниматься давление. Обследования, больницы, врачи, назначения. Все назначенные доктором рекомендации Стецко соблюдал и соблюдает неукоснительно: таблетки, уколы, капельницы, травы... Но онкологии избежать не удалось: удалено три опухоли и 80 сантиметров кишечника. Мужчина сильно похудел и часто теряет сознание.

Есть у супругов Стецко и отдушина: они с женой - богатые дедушка с бабушкой, двое сыновей подарили им 5 внуков и одну внучку, которые приносят их душе и сердцу наслаждение.
«Мы о себе не думали»
Петр Игнатьевич - инвалид второй группы, возглавляет Краснодонскую общественную организацию инвалидов и ветеранов «Союз Чернобыль» ЛНР.

- Никто не знал, какие последствия будут, мы просто выполняли свой долг, - говорит чернобылец.

А болит после тех событий не только тело, но и душа.
- Очень тяжело терять товарищей... Двести сорок пять ребят из шестисот восьмидесяти краснодонцев, принимавших участие в ликвидации, ушли один за одним. Мы работали там не ради славы или наград и не за деньги. Мы просто спасали других от беды, -подчеркнул председатель Краснодонской организации «Союз Чернобыль».
Надежда Аврамова, фото из личного архива героя публикации

Аврамова, Н.
Петр Стецко: «Мы просто спасали других от беды» / Н. Аврамова // Жизнь Луганска. – 2024. – 11 дек.