История Луганщины

Маленький домик почти утопает в белом кипении деревьев. Здесь живет ветеран войны и труда И. М. РЫНДИН. Иван Михайлович приветлив и немногословен, как почти все люди его поколения, для которых их подвиг в годы Великой Отечественной войны был делом житейским, нужным Родине, а значит, и каждому из них...

В 1932 году семилетний Ваня с четырьмя братьями и мамой приехали на Брянковский рудник. Здесь обосновался вначале отец, в поисках работы уехавший из дома, а после вызвал к себе семью. Вот так Брянка стала родиной Ивана Михайловича Рындина.

На этом снимке фронтовых лет Иван Михайлович Рындин (он—справа) вместе с сослуживцами.

Окончив школу, мальчишка поступил в ремесленное училище (ПТУ № 18—Прим.), осваивал специальность подземного электрослесаря. С детства любил мастерить и занимался в кружке «Умелые руки», получал грамоты на выставках технического творчества. «Вместе со мной училось много местных ребят, — вспоминает Иван Михайлович. — Мы с детства хорошо знали друг друга и шли на занятия охотно, весело, с шутками. Училище славилось отличными заботливыми мастерами. Вдень первого звонка сюда по традиции приходили многие его выпускники».

Первого сентября 1941 года все было по-другому. И гостей было совсем мало, и от педагогического коллектива осталась горстка. Почти все преподаватели и мастера ушли на фронт...

В 1942 году в училище пришел лейтенант из Серговского военкомата и пригласил ребят записываться добровольцами на фронт. «Ребята пошли, и я за ними, —вспоминает Иван Михайлович. — Меня не хотели брать, я был маленького роста, да и 17 мне было, но про возраст я приврал, а ребята подтвердили, что да, мол, ему уже есть 18! Уйти на фронт захотели 15 человек. Прямо в форме ремесленного училища отправили нас под Ворошиловград в 23-й дважды Краснознаменный пограничный полк. Сюда же попали еще десятка два земляков-алчевцев. Военному делу обучали нас в дороге: полк со всем фронтом пятился назад, к Ростову. Твори-лось на подходе к городу и у Дона что-то невообразимое. Столпотворение народа, техники. Животных лихорадило. Вся эта неуправляемая вереница то и дело застревала в пробках. На беззащитных людей обрушивали свой смертоносный груз немецкие бомбардировщики...».

Довелось солдату оборонять Ростов, Кубань. «С боями вышли на Кавказ, —продолжает фронтовик. —Фашисты остервенело рвались к Грозному и Баку, планировали разместить там свои нефтяные тресты. Мы хорошо знали, что за нашими спинами лежит нефтяной край с вышками и заводами, с миллионами тонн горючей черной нефтяной крови нашей военной промышленности».

ЗА ПОБЕДУ! Иван Михайлович Рындин (справа) с боевым товарищем.

Баку и Северный Кавказ были основным источником нефти для всей экономики СССР.

После потери УССР резко выросло значение Кавказа и Кубани как источника зерна. Здесь же находились запасы стратегического сырья, например: Тырныаузское месторождение вольфрамо-молибценовой руды. Потеря Кавказа могла бы оказать заметное влияние на общий ход войны против CCCР поэтому Гитлер выбрал именно это направление в качестве основного. Группа армий, созданная для наступления на Кавказ, получила код «А». В ее задачу входило: окружить и уничтожить южнее и юго-восточнее Ростова-на-Дону войска Южного фронта, отошедшие за реку Дон, и овладеть Северным Кавказом; затем предполагалось обойти Большой Кавказ одной группой с запада, захватив Новороссийск и Туапсе, а другой группой—с востока, овладев нефтеносными районами Грозного и Баку. Одновременно с обходным маневром намечалось преодоление Водораздельного хребта в его центральной части по перевалам и выход в Грузию.

Первый этап битвы за Кавказ проходил с июля по декабрь 1942-го. Немецко-румынские войска, понеся большие потери, сумели выйти к предгорьям Главного Кавказского хребта и к реке Терек.

«Немцы забрасывали нас не только бомбами, но и листовками, — вспоминает Иван Михайлович. — Они писали, что с вершины Эльбруса их тирольские стрелки «уже различают промыслы Баку», что они, фашисты, «навсегда утвердились на Кавказе». Но чем настойчивей и лживей были враги, тем ожесточенней дрались мы за каждый поселок, за каждый перевал...».

При защите Белореченского перевала погибли школьные друзья Рындина. Первым пал смертью храбрых Виктор Володин. Потом — Борис Тыркалов. Своей рукой написал Иван письма родным Виктора и Бориса, а в душе поклялся: мстить врагу, мстить, не жалея крови, беспощадно!

«Хватались немцы за оккупированную кавказскую землю железной хваткой, — говорит Иван Михайлович. — Понастроили дотов, дзотов, на их языке камфбункеров. Площадь такого камфбункера—2 на 2, в пять накатов — тавровые балки и бревна. В каждом — по три гитлеровца с пулеметом. Разведкой боем обнаруживали мы эти логова и готовились к решающей атаке—основательно, серьезно. И когда ударила прямой наводкой наша артиллерия, много врагов нашли свои могилы на нашей земле. Злости на фашистов не жалели».

Немецкий план по захвату Кавказа провалился. За первый этап сражения немецкая группа армий «А» потеряла убитыми почти 100 тысяч человек. Одним из факторов провала немцев на Кавказе стало то, что большие силы вермахта оттянула на себя битва под Сталинградом. Еще в сентябре 1942 года, для защиты флангов группы армий «В» под Сталинградом, с кавказского направления была переброшена 3-я румынская армия. В декабре 1942 года, в связи с неудачами под Сталинградом, с кавказского фронта также были сняты и некоторые немецкие соединения, в результате чего немецкая группировка на Кавказе еще больше ослабла и к началу 1943 года стала уступать советским войскам в численности — как в личном составе, так и в технике и вооружении.

С 3 января 1943 год советские войска начали наступление и разгром врага на южном крыле советско-германского фронта.

УЧАСТВОВАЛ Иван Михайлович и в Керченско-Эльтигенской десантной операции (31 октября—11 декабря 1943 года), целью которой было захватить пустынный берег моря под Таманью, в пяти кило-метрах от Керченского пролива, и создать плацдармом для начала наступления советских войск на Крым.

Командование планировало, что первыми в военные действия вступят десантные группы. Рыцдин помнит, как тяжело шли к береговой полосе загруженные до предела катера, как штормящее море уволакивало их назад, подальше от спасительной суши.

«Помню ту ночь: переполненные солдатами катера, ветер, мокрый снег; фашистские прожектора и бомбежка. Подбили один катер, ребята кричат: «Помогите!». А как поможешь, если и наш катер еле движется...» — говорит Иван Михайлович.

Достигнув берега, десантники прыгали в ледяные волны, а жестокая стихия выбрасывала на берег их искалеченные тела... Одна за другой заканчивались неудачей попытки десантироваться. С берега помочь ничем не могли.

В распоряжение полка прибыли командующий войсками 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов И. Баграмян, а также наш земляк, член Государственного комитета Обороны, председатель комитета обороны при Совете Народных Комиссаров СССР К. Ворошилов. Иван Михайлович стоял рядом с Климентом Ефремовичем, когда высокие гости осматривали берег. Тогда было решено начать наступление на других флангах.

Засевших в окопах фашистов выбивали «калошами» и бомбежками. Вскоре улеглись штормовые волны, и на Керченский полуостров высадились десантники. В результате упорных боев плацдарм на подступах к Керчи был захвачен советскими войсками, а немецким полчищам окончательно перекрыли доступ к нефтяным богатствам Северного Кавказа.

На войне Иван Михайлович хорошо понял, что значит слово агитатора. Краткое, емкое, оно звало за собой. Когда ему, только что вступившему в партию коммунисту, предложили быть агитатором, согласился с радостью. И до конца войны (пришлось освобождать Темрюк, Таманский полуостров, Белоруссию, Литву) так и не расстался со своим поручением.

Победу Иван Михайлович встретил в Кенигсберге. На груди солдата сияли два ордена и множество медалей.

Есть в военной биографии Рындина и участие в ликвидации бандформирований в Белоруссии, Литве, на границе с Польшей. По 1950 год добросовестно служил Отчизне сержант.

В 1950 году вернулся, наконец, домой. «В Брянку летел, как на крыльях, она часто виделась мне то обликом матери, то картинами детства, то лицами живых или погибших, но не забытых друзей», — говорит он.

Сразу устроился на шахту «Криворожская» электрослесарем подземным. После окончил курсы «ответственников» (полугодичные курсы, позволявшие занимать руководящие должности), трудился горным мастером и на добычном участке, и на ВШТ.

На пенсию Рындин вышел в 1975 поду. Пробовал даже дома поседеть, да не вышло. Пошел работать по специальности, которую получил в ремесленном училище.

Однажды Ивану Михайловичу позвонили из парткома шахты: «Зайди, товарищ Рындин! Дело есть к тебе. Важное, серьезное и... не совсем обычное».

Партийный комитет «Криворожской» предложил коммунисту возглавить комиссию по борьбе с пьянством.

Взялся Иван Михайлович за новое для себя дело как положено — добросовестно, с душой. И пришлось ему вникать в истории: то грустные, то некрасивые, а то и просто темные. Но тем отраднее было видеть, как иногда, после долгих усилий, все-таки удавалось помочь человеку.

Как-то дружинники привели расшумевшегося на автобусной остановке парня. Иван Михайлович как раз пришел в штаб. Оказалось, что молодой рабочий не раз был замечен в пьянстве, доставлялся в медвытрезвитель. Через несколько дней председатель комиссии пришел к провинившемуся домой, поговорил с матерью, с друзьями и узнал, что парень начал пить сравнительно недавно — «назло» бывшей невесте.

И вот состоялась откровенная беседа умудренного опытом человека с молодым. Не на собрании, не в кабинете, а в домашней обстановке, с тазу на таз. «Не знаю, —сказал тогда Рыодин,—можно ли вернуть любовь. Это очень личное дело. Только поверь, что пьянством любовь не отвоюешь, а вот жизнь свою потеряешь. Это точно». Давно никто не говорил с парнем так откровенно: вырос без отца. Тронуло душу простое человеческое участие. С тех пор больше никто не видел того парня пьяным. Работал, женился на хорошей девушке, стал примерным семьянином.

Во многих семьях побывал в те годы председатель, в судьбах многих людей принял участие, но всегда, когда приходили к нему: «Иван Михайлович, выручайте!» — он снова начинал бороться за человека так, будто это — на переднем крае, где решается судьба боя, где каждый человек решает исход сражения.

Не в характере Рьедина иметь дело только с бумагами, списками, протоколами. И хотя все документы комиссии содержал в порядке, большую часть времени проводил среди людей. Дежурил в ДНД (добровольная народная дружина — Прим.), в клубе, в шахтном общежитии, посещал дома тех, кто был занесен в списки комиссии по борьбе с пьянством. На шахте проводились рейды, собрания, лекции в нарядных, в клубе и в других общественных местах.

Председатель комиссии Рындин сумел сплотить актив, хорошо понимающий, что залог успеха в борьбе за человека заключается в сугубо индивидуальной, последовательной и настойчивой работе. В результате опыт комиссии по борьбе с пьянством шахты «Криворожская» был изучен исполкомом горсовета и рекомендован к распространению.

Что и говорить, бывают поручения и спокойнее и «почетнее» вроде бы, но таких Иван Михайлович не любил. Если суждено—так дело настоящее, партийное, очень ответственное, нужное!

ИВАНУ Михайловичу Рындину — уже за 90, он давно отошел от общественных дел—здоровье не то. Но главную свою задачу фронтовик не забывает: рассказать нынешним ребятам о той страшной войне, за что сражались и ради чего отдавали свои жизни советские солдаты. Всегда радуется ветеран, когда школьники приходят его проведать. А 9 Мая для него—день особый. «Это самый святой праздник д ля меня, — говорит Иван Михайлович. — Желаю всем ветеранам: крепитесь и будьте здоровы!».

Дарья Яшина

Яшина, Д. Шел солдат во имя жизни / Д. Яшина // Труд горняка. – 2017. – 9 мая.