Материалы научно-практической конференции «Луганщина и Россия: исторические параллели» раскрывают исторические и культурные взаимосвязи нашего региона и России. Данное издание адресовано научным работникам, аспирантам, преподавателям, студентам колледжей и высших учебных заведений.

Оглавление

• Абакумова В. И. Луганский литейный завод в Крымской войне (1835-1856)
• Апареева Е. К. Некоторые сюжеты статуарного диалога
• Безкровна Н. О. Проблема забезпечення Донбасу робітничими кадрами в другій половині ХІХ ст. За матеріалами з’їздів гірничопромисловців півдня Росії
• Даренский В. Ю. Луганск в контексте русского мира
• Евдокимов Н. А. Владимир Даль: «Грамота только средство, которое можно употребить на пользу просвещения, и на противное тому – на затмение»
• Ерёменко А. М. Парадоксы луганской идентичности: между Востоком и Западом
• Зенцева А. Ю. «Подмосковные вечера» Михаила Матусовского
• Клименко О. В., Гришина О. С. Краєзнавча робота в сучасному вищому навчальному закладі
• Ковалёв В. И. Луганчане – творцы российской культуры
• Ласкавый Д. В. Луганские паровозы в Персии
• Москалюк Б. А. Владимир Даль и Павел Чубинский как символы и эталон в постижении национальных культур
• Москалюк В. М. Мовно-культурні імплементації
• Пересадин Н. А. Литературные и исторические связи Луганщины
• Пилипенко В. В. Звільнення радянськими військами країн східної Європи
• Походенко Л. Н. Луганск – уездный город и его роль в промышленном развитии донецкого края в XIX – нач. ХХ вв.
• Прасолов С. Н. Культурная идентичность Луганщины В зеркале русской классической культуры
• Приколота Е. Ю. Мемориальный фонд поэта М. Л. Матусовского в Луганском областном краеведческом музее
• Симоненко І. В. Освоєння виплавки чавуну на Луганщині з місцевих руд і вугілля
• Слюсаренко А. В. Луганская епархия в составе русской православной церкви: История и современность
• Соколова Л. П. «Сохранить дом Даля» – из истории двух музеев
• Фомін А. В. Основні фактори післявоєнної відбудови промисловості Луганщини (1945 – 1950 рр.)
• Чернов А. А. Страницы из жизни Бориса Беляева
• Шевердин К. Н. Художественный образ личности Владимира Даля как графическое документальное свидетельство исторических взаимосвязей Луганщины и России

Абакумова В. И.,
Луганская государственная академия культуры и искусств

ЛУГАНСКИЙ ЛИТЕЙНЫЙ ЗАВОД В КРЫМСКОЙ ВОЙНЕ (1835-1856)

22 мая 1853 года министр финансов Брок внес на рассмотрение Николая І доклад « О Луганском заводе», который начинался так: «Ваше императорское Величество повелели сообразить приносит ли пользу Луганский завод, и не лучше ли закрыть сей завод...». Далее, на 32 листах министр финансов приводит свои соображения по этому вопросу. Вывод был однозначен: «Горное ведомство не имеет особой надобности в Луганском заводе», но «следует сохранить завод, чтобы на нем могли быть изготовляемы в военное время артиллерийские снаряды, примерно в том же количестве, в каком отливались они в последнюю турецкую войну». Николай І поставил на этом документе резолюцию «Исполнить». Но жизнь распорядилась по-своему. Вскоре, вместо свертывания производства, Луганскому заводу пришлось в несколько раз увеличить выпуск снарядов.

В октябре 1853 года началась Крымская война, а в сентябре 1854 года неприятель осадил Севастополь, в мае 1855 года захватил Керчь. Армии и флоту требовались снаряды. В это время лишь несколько заводов России выпускали военную продукцию. Александровский, Кончезерский, Кронштадский и Ижорский на северо-западе России и ряд Уральских заводов. Все они были очень далеко от Крымского театра боевых действий. В непосредственной близости находился лишь Луганский Литейный, и вся тяжесть обеспечения флота и армии снарядами легла на этот завод.

В сентябре 1854 года защитники Севастополя затопили парусные корабли у входа в бухту, чтобы закрыть флоту противника доступ в нее. Это известный исторический факт из школьного учебника. Но только в узкоспециальной литературе можно встретить сведения, что многие пушки, снятые с затопленных кораблей и установленные на бастионах Севастополя, были отлиты на Луганском заводе. В музее обороны Севастополя на одном из бастионов Малаховского кургана и сейчас стоит пушка, на стволе которой отлито клеймо Луганского завода.

22 октября 1854 года начальник Артиллерийской экспедиции Главного управления Черноморского флота и портов обращается к начальнику Луганского завода с письмом: «По случаю продолжительной осады Севастополя вторгшимся в Крым неприятелем с превосходными силами, запасы снарядов от беспрерывных продолжительных действий сухопутных батарей, вооруженных морскими орудиями, в настоящее время сильно истощились. По этой причине главнокомандующий войсками в Крыму, Его Светлость князь Меньшиков требует сколь можно поспешнейшего снабжения Севастополя снарядами...».

Снабжение Севастополя снарядами не могло быть иначе, как их отливкой на Луганском заводе еще и потому, что снаряды требовались таких калибров, которых в сухопутной артиллерии не было в употреблении. Ведь оборону Севастополя держали корабельные пушки, снабжение же флота снарядами традиционно было в ведении Луганского Литейного завода. Так не прошло и года, как по «высочайшему повелению» Луганский завод должен был начать сворачивать производство, теперь же предстояло быстрыми темпами наращивать выпуск снарядов. За два летних месяца 1854 года было изготовлено более 64 тысяч пудов снарядов. Если министр финансов Брок предполагал, что годовой нормой завода должен стать выпуск 32 тысяч пудов, то за месяц военного времени завод перекрыл годовой план мирного времени.

В конце августа 1855 года началась последняя, самая сильная бомбардировка Севастополя. Потребность в снарядах для защитников Севастополя еще более увеличилась. В июле и августе было изготовлено 117 тысяч пудов. Из них 112 тысяч пудов 36 и 24 фунтовых (14,4 и 9,6 кг) ядер, предназначенных для морских пушек. Ежедневно завод отправлял осажденному Севастополю 2-3 тысячи пудов ядер. Это было в 20 раз больше того, что предусматривалось постановлением начала 1853 года. Такого количества отливок не производил ни один завод в России.

Несмотря на огромный выпуск качество снарядов, отправляемых в Севастополь, тщательно контролировалось. Практикант, а после войны инженер-поручик Савченков в отчете о практике отмечал: «На ядро накладывается горизонтально лекало и катают ядро по столу. Для того, чтобы видеть достаточно ли ровна и гладка поверхность по всем направлениям. Ядро не должно нигде задевать за лекало...корме того пробуют еще другим лекалом несколько большего диаметра, в который ядро должно проходить везде». Отливка ядра должна быть очень точной, потому что оно не подвергалось никакой механической обработке, даже отточке наждачным кругом.

Производство такого количества качественных отливок требовало большого напряжения сил, четкой организации труда. В условиях военного времени особо проявился талант начальника Луганского Литейного завода, полковника Николая Терентьевича Летуновского не только как горного инженера, но и как организатора производства. Он был главой сильной команды инженеров, в которую входили многие видные специалисты горнозаводского дела в России: помощник начальника подполковник Константин Николаевич Томилов, управитель завода инженер-капитан, а затем подполковник Дмитрий Ильич Филипьев, механик и управляющий чертежной штабс-капитан Илиодор Федорович Фелькнер, смотритель рудников штабс-капитан Михаил Михайлович Чернявский, поручики Павел Александрович Вагнер, Агненподист Алексеевич Носов. В то время на заводе также работали маркшейдер Александр Васильевич Васильев, поручик Николай Першин, а в 1855 году из Керчи приехали подполковники Евгений Борисович Иваницкий и Аполлон Федорович Мевиус и вместе с Илиодором Федоровичем Фелькнером в послевоенные годы они возглавляли завод. Ныне в Луганске установлен барельеф Мевиуса, а барельеф Фелькнера находится в стадии изготовления.

Среди этих инженеров были видные геологи, горняки, металлурги, машиностроители. Они заслужили научную славу, но известны лишь узкому кругу специалистов. Деятельность одних впоследствии во многом определила успехи промышленности Юга страны, вклад других был менее значителен. Однако в годы Крымской войны усилия были направлены на то, чтобы изготовить как можно больше снарядов.

Коллектив завода работал как единый, хорошо слаженный организм. О Луганском заводе с уважением и восхищением говорили соотечественники, за его работой напряженно следил неприятель. Свидетель тех событий писал: «Кому случалось быть в Луганском заводе во время последней войны, тот наверное не остался бы без сильного впечатления при виде всего, что там происходило. День и ночь готовились здесь снаряды для защитников Севастополя и других мест, на которые нападал или замышлял напасть неприятель.

Завод загроможден был в буквальном смысле подводами, из которых более 100 ежедневно отправлялись со снарядами по направлению к Севастополю. При виде неутомимой деятельности мастеровых, нередко отказывавшихся от обеда и отдыха, вы не призадумывались бы причислить их к непосредственным защитникам Севастополя».

Мудрый начальник завода ввел материальное стимулирование труда мастеровых. «Производительность завода громадно усилилась, писал в том же отчете Савченков, задельная плата (сдельная плата авт.) введенная нынешним горным начальником полковником Летуновским, служит лучшим побудителем средством черезвычайной деятельности рабочих и в то же время имеет огромное влияние на тщательность их работы».

Крепостные по своему социальному статусу, мастеровые Луганского завода во время Крымской войны работали самоотверженно, и стимулы этого труда были не только материальные, но и духовные. Они делали снаряды для защиты своей Родины, своего края. Они любили Донецкий край, осваивать который приехали их отцы и деды, а у некоторых и прадеды, с которым у них связано понятие Родины. Эта духовность и была одной из главных причин героического труда мастеровых, который позволил Луганскому заводу в годы Крымской войны работать с огромным напряжением и отдачей сил.

Пытаясь не допустить столь активной работы Луганского завода, турки хотели его взорвать. Во всяком случае, начальник Луганского завода Летуновский в своем прошении Александру II о назначении ему пенсии писал так: «Находясь во время прошедшей войны на юге России в усиленных и чрезвычайных занятиях по Луганскому заводу, превосходящих по своей громадности почти всякую возможность исполнения и угрожаемый вторжением неприятеля, распускавшим слухи об уничтожении завода, я вследствие напряжения всех моих сил расстроил здоровье».

За более чем 300-летнюю службу и заслуги во время Крымской войны Летуновский к пенсии, положенной генералу-майору, получил прибавочное содержание 750 рублей в год. За труд во время Крымской войны многие мастеровые Луганского завода получили медали «В память войны 1853-1856 годов», которые и сейчас хранятся у их потомков, живущих в Луганске.

Крымская война была проиграна. Ни героизм матросов и солдат, ни самоотверженный труд мастеровых не смогли предотвратить поражения России. Но работа Луганского завода во время крымской войны была высоко оценена современниками. Один из ведущих горных инженеров страны Котляревский писал: «Это время было блестящей эпохой в деятельности завода. Продолжительность осады Севастополя многому обязана ему... Пример Севастополя живет в нашей памяти самыми гордыми воспоминаниями».

 

Апареева Е.К.
Луганский Национальный университет имени Тараса Шевченко

НЕКОТОРЫЕ СЮЖЕТЫ СТАТУАРНОГО ДИАЛОГА
ЕВРАЗИЙСКИХ ЭТНОКУЛЬТУР В СТЕПНОМ ПОДОНЦОВЬЕ

Степное Подонцовье состоит из двух природно-географических массивов – левобережья Северского Донца и его правобережной части. Принципиальные различия названных массивов заключаются в том, что левобережье – это сравнительно ровные ландшафтно-степные пространства с изрезанными оврагами и балками долинам, по которым с севера на юг медленно текут степные реки, составляя притоки реки Северский Донец. В этой части нашего края наблюдаются выходы мергелей мелового периода так называемых карбонатных пород.

Для правобережья Северского Донца характерны другие географо-геологические признаки. К ним, в частности, относим плоскогорный рельеф Донецкого кряжа, существенную изрезанность его множеством ручьев и рек, сочетающихся с байрачными лесами, выходами на поверхность гряд песчаников карбонового или неогенового возраста, датируемых более 200 миллионами лет.

Приведенный обзор необходим для более предметного понимания природно-экологического значения этой части восточноевропейских степей в контексте Евразийского коридора, соединявшего в разные времена этнокультуры из таких массивов: Центральная и Средняя Азия, Северный Кавказ, Поволжье, Приуралье, Приазовье, Северное Причерноморье.

Естественно, краткий обзор не дает возможность подробно охарактеризовать весь спектр этнокультурных контактов населения степного Подонцовья с этносами обозначенных географических массивов, поэтому сосредоточим внимание на двух периодах – эпохе ранних металлов 4 – 2 тыс. до н. эры и средневековья начала 2 тыс. н. эры. В первом случае речь пойдет об антропоморфных стелах – статуарных памятниках индоевропейцев, во втором – об изваяниях тюркютов, которые в восточноевропейских степях репрезентуют комано–кипчаков, половцев, словом, азиатских тюрков VI–XI вв. н. эры.

Первыми древнейшими художественными изделиями, олицетворяющими ростки духовности обитателей здешних массивов, являются миниатюрные скульптурки, обнаруженные в культурных горизонтах палеолитических стоянок, датируемых 20–15 тысячелетием до н. эры.

Спустя тысячелетия в нашем крае появляется новое, теперь уже монументального направления искусство, которое вправе называться камнерезным. Оно выглядит как стеловидные антропоморфные изображения, созданные индоевропейскими племенами, пребывавшими здесь в эпоху ранних металлов 6–4 тыс. лет тому назад. Основными регионами их массового «обитания» в те времена являлись степи Причерноморья, Приазовья, особенно Крыма. Однако археологические разведки и раскопки курганных некрополей среднего Подонцовья, Донецкого кряжа выявили ранее малоизвестные факты, касающиеся времени распространения стел в среде здешних племен раннего, развитого и даже позднего периодов бронзового века. Стелы презентуют сакрально-художественный образ исторических общностей населения жившего в среднем Подонцовье как на левобережной (г. Сватов, с. Новоникольское), так и правобережной (г. Лисичанск, г. Зимогорье) его частях, в том числе в Донецком кряже (г. Ровеньки, пос. Бирюково, с. Астахово) и других местах (г. Александровск, с. Пионерское) нашего края.

Раскопанные древние захоронения обозначили семантическое содержание изготовленных индоевропейцами стел, используемых в качестве погребального реквизита. Исследования иконографических и стилистических особенностей определили истоки статуарогенеза находок из нашего региона. Стелы соответствуют скульптурным образцам индоевропейских антропоморфных изображений. Вопросы происхождения стеловидного скульптурного феномена определяются двумя позициями: одна из них автохтонная, другая пришлая извне. Мы их появление объясняем миграциями индоевропейских племен, переселением и дальнейшим проживанием в степях Подонцовья древних скотоводов 4–3 тыс. до н. эры, а позднее и земледельцев 3–2 тыс. до н. эры. Миграции могли происходить из южных территорий Передней Азии и Кавказа к северу, либо из степных Днепро–Бугских массивов к востоку.

Наиболее обширный и реально просматриваемый диалог культур народов и племен азиатского пространства состоялся в период средневековья. Особая роль и место в культурно-историческом наследии Восточной Европы, в частности, степного Подонцовья принадлежит тюркскому этносу.

За последние 40 лет в основном в пределах Донецкого кряжа на сравнительно небольшой площади 8,7 тыс. км2, входящей в массив Луганской области, обнаружено и музеефицировано более 120 половецких скульптур. Древней прародиной этих статуй являются Центральная Азия, Алтай, Тува. Там они выглядят как стело–столбовидные менгиры (каменные столбы) с более или менее очевидными очертаниями образа воина – прародителя, покровителя по мужской линии. Однако в условиях заметной консервативности языческой религиозно-обрядовой практики и традиции, в том числе Азии, прогресс в развитии камнерезного искусства был крайне медленным и в отрезок времени от VI до Х вв. художественно-иконографические и композиционные изменения практически неуловимы.

Очевидный статуарный прогресс наблюдается в Х – начале XI ст. в системе монументального искусства тюркютов, расселившихся к этому времени в Семиречье и Западном Казахстане. Суть прогресса в появлении округленных скульптур с наборами изображенных на них предметов.

В этом иконографическом варианте тюркская статуя «вошла» в степи Восточной Европы. Первым массивом «новой прародины» кипчаков (половцев) оказались степи Донецкого кряжа, в том числе правобережье степного Подонцовья. Именно здесь в незначительный, менее чем 200-летний (с середины XI по середину XIII вв.), отрезок времени с использованием местных геологических пород состоялся скульптурный феномен половцев, который проявился в появлении как минимум четырех новых типов статуй – «стоящих», «полусидящих», «сидящих» и «столбовидных» круглых объемных изваяний, часть из которых буквально имитирует образы европейских постантичных скульптур. В данном случае мы вправе констатировать факты восприятия тюркскими мастерами статуарного стиля из Византии, других европейских обществ. Несмотря на то, что во многих случаях лица половецких изваяний сохраняют тюркско-монголоидные черты, в большинстве все же они уже индивидуально-портретные, а в композиции соответствуют образу человека, хотя и в варваризированной иконографической традиции.

В заключении отметим, что в восточноевропейском варианте XII–XIIIст. камнерезное искусство тюркского этноса оформилось в отрасль, способную изготовлять статуарные формы классического уровня. Здесь же в многообразных скульптурных образах нашли воплощение сюжеты, посвященные зрелым женщинам, приобретшим статус прародителей и покровителей семей, родов, могущества и бессмертия воинов, ранее не приемлемые древним тюркам.

С восточноевропейскими массивами связана гибель и безвозвратное исчезновение средневекового статуарного феномена тюркского народа. Однако, исчезнувшие народы и их образы остались запечатлены в скульптурах, собранных в парке-музее камнерезного искусства на территории ЛНУ имени Тараса Шевченко. Это по настоящему «Дива Луганщины», обретшие статус Национального достояния Украины.

 

Безкровна Н.О.
Луганський обласний краэзнавчий музей

ПРОБЛЕМА ЗАБЕЗПЕЧЕННЯ ДОНБАСУ РОБІТНИЧИМИ КАДРАМИ
В ДРУГІЙ ПОЛОВИНІ ХІХ СТ.
За матеріалами з’їздів гірничопромисловців півдня Росії

Процес формування промислового пролетаріату в Донецькому басейні був обумовлений розвитком крупної капіталістичної вугільної, металургійної та хімічної промисловості. Гірнича промисловість була на той час найбільш молодою галуззю. Використання захожих працівників у кам’яновугільній промисловості на загальному фоні нестійкого та поривчастого її розвитку, важких умов перевезення її продуктів та ін. вносило елемент випадковості та невизначеності у відносинах між підприємцями та робітниками. Це створювало виключно важкі для промисловості умови щодо забезпечення Донбасу робочими руками та мало, як наслідок, надто тяжкі для робітників умови робочого найму, умови забезпечення продовольством, житлові умови та ін.

Окремі питання в історії робітничого класу Донбасу знайшли висвітлення в історичній літературі. В дореволюційний період окремі свідчення щодо робітників Донецького басейну, переважно про їх становище, можна зустріти в роботах з історії промисловості та в періодичних виданнях, багаточисельних статтях і замітках в технічних журналах. Початок дійсно науковій розробці в історії робітничого класу Донбасу було покладено тільки після Жовтневої революції. Ці праці є цінними у своїй основі, але порушують тільки окремі аспекти історії робітничого класу Донбасу. Деякі джерела не відображені в публікаціях дослідників, тим більше нема окремої праці, присвяченої розгляду «робітничого питання» на з’їздах гірничопромисловців. Таким чином, мета даного дослідження – розглянути проблему забезпечення Донецького басейну робітничими кадрами та їх становища в контексті з’їздів гірничопромисловців Півдня Росії. Починаючи з 1874 р., мало який з’їзд гірничопромисловців Півдня Росії відбувався без обговорення цього питання.

Розробляючи робоче питання, південні гірничопромислові з’їзди мали за мету:

1) розробити заходи по залученню та утриманню робітників та 2) розробити заходи для урегулювання відносин між промисловцями та робітниками. У перший час існування з’їздів гірничопромисловців Півдня Росії мала переважне значення розробка заходів першої категорії. Через деякий час з’їзди почали приділяти все більше й більше уваги розробленню робочого питання з метою вироблення заходів урегулювання відносин між промисловцями та робітниками.

На І-му з’їзді (1974 р.), після докладу Комісії, з’їзд постановив представити на упорядженість п. Міністра Державного Майна клопотання з наступних питань: а) по заселенню краю робочим людом; б) по освоєнню незаселених місць у Слов’яносербському та Бахмутському повітах Катеринославської губернії; в) по заселенню військових вугільних ділянок Області Війська Донського; г) по усуненню шкоди від «питейних» закладів. На жаль, з часом практика стосовно цього питання не довела ніяких нових даних і в наступні три роки це питання не набуло руху.

Усі проекти наступних V-го та VI-го з’їздів є цінними тільки як показник тенденції з’їздів гірничопромисловців Півдня Росії, як переломлення у свідомості вуглепромисловців колонізаційної проблеми того часу. По суті ж, заселення гірничопромисловцями Півдня пішло не по тому шляху, який викладено в проекті І-го з’їзду .

Одним з питань, які розглядалися на ХІІ-му з’їзді, було питання «о применении Высочайше утвержденных 3 июня 1886 года правил о найме рабочих к горным промыслам юга России». Було вироблено проект правил для найму робітників на гірничі заводи та промисли, також поставлено питання про наглядання за виконанням цих правил.

Наступні з’їзди, загалом, повторювали клопотання попередніх з’їздів щодо робочого питання.

На ХІХ-му з’їзді гірничопромисловців півдня Росії (1894 р.), коли почався період економічного підйому в Донецькому басейні, було схвалено нові положення проекту правил найму робітників. На ХХ-му з’їзді (у 1895 р.), за запропонуванням Гірничого Департаменту, була розроблена інструкція проектування при Раді З’їзду Контори з найму робітників на гірничі промисли

На розгляд ХХІІІ-го з’їзду гірничопромисловців (1897 р.) було запропоновано всебічно обговорити питання «про прийняття копальнями та вуглепромисловцями належних заходів не тільки до утримання своїх робітників на літні місяці, але і взагалі до утримання постійної робочої сили на копальнях у відповідності з продуктивністю копалень». За думкою комісії, яку було організовано спеціально для розробки цього питання, існує один радикальний засіб боротьби з нестачею робітників – це «дати робітнику на копальнях хату та хоча б невеликий клаптик землі» На жаль, цей захід неможливо рекомендувати як загальний, тому що більшість кам’яновугільних копалень улаштовані на орендованій землі.

У вересні 1899 р. Міністр Фінансів вказував на необхідність заснування в Харкові особливого урядового Комітету з участю представників гірничої промисловості, який би слідкував за попитом та пропозиціями робочих рук. Остаточний проект створення Харківського Комітету з урегулювання найму робітників для гірничопромислових підприємств Півдня Росії було розроблено на екстреному з’їзді в 1900 р. Комітет було спроектовано у формі урядової установи. На тому ж екстреному з’їзді підіймалося питання про вирішення проблеми щодо «сезонності» робіт на шахтах.

Бурхливі темпи промислового розвитку Півдня Росії з кінця ХІХ ст. зі всією очевидністю виявили нежиттєвість та неспроможність усіх цих проектів та пропозицій, які намагалися штучно, без створення необхідних умов, вирішувати питання стосовно залучення робочої сили. Однією з таких головних умов могло б бути докорінне покращення матеріального становища робітників. Формування промислового пролетаріату на Донбасі відбувалося звичайним, природнім шляхом, який було визначено значним розвитком капіталізму з кінця ХІХ ст. як в промисловості, так і в сільському господарстві, за рахунок масової пролетаризації селянства та дрібних товаровиробників. Останні, в свою чергу, перетворювалися великою капіталістичною індустрією в промислових робітників. На початок ХХ ст. в усіх галузях промисловості Донбасу склалися стійки кадри постійних робітників, і подальше збільшення їх чисельності відбувалося вже на базі цього, в основному сформованого, промислового пролетаріату.

 

Даренский В.Ю.
Луганский государственный университет имени Э.А.Дидоренко

ЛУГАНСК В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО МИРА

Для понимания исторической судьбы Луганска, его особого культурного и психологического облика, важно не впадать в провинциализм и увидеть наш город в контексте большой Истории. Луганск – плод героической истории Российской Империи, в XVIII веке освободившей «Дикую степь» от орд крымских и ногайских кочевников-грабителей и открывшей ее для освоения славянским населением. Наш город находится в особой исторической области, изначально получившей имя «Новороссии»: и подобно Луганску, здесь существуют тысячи населенных пунктов, основанных благодаря указам Екатерины Великой, ставшей их подлинной исторической «матушкой». Не удивительна неблагодарность адептов «украинской идеи» по отношению к этой царице, только благодаря которой нынешняя Украина владеет примерно половиной своей территории – ведь признать подлинные заслуги этой великой царицы означало бы признать явную неадекватность официальной украинской идеологии реалиям подлинной истории. Например, особенно удивляет догмат официальной украинской идеологии о том, что Екатерина Великая якобы ввела крепостное право и «уничтожила» казачество. На самом деле, хорошо известно, что только благодаря Екатерине возрожденное уже И. Мазепой крепостничество было значительно ограничено законом, а казачество после переселения из Запорожской Сечи заселило огромные, ранее недоступные ему пространства.

В последние годы уже было почти забытое славное историческое имя Новороссия, обозначающее земли юга и востока Украины, становится все более известным и популярным в этой стране. Главная ценность актуализации «новороссийской» идентичности на уровне массового сознания состоит не только в восстановлении подлинной исторической памяти живущего здесь народа и исторической справедливости, но и в возможности формирования новой, точнее – возрождения исконной культурно-исторической идентичности населения этих территорий. Эта идентичность может быть названа «новой» очень условно, лишь в контексте современной государственной политики «украинизации» этих земель, но с точки зрения «большой Истории» эта идентичность, как раз наоборот, укоренена в многовековую историческую традицию, стихийно сохраняющуюся в народном самоощущении.

Для ясности проясним термины. К настоящему времени сложилось понимание Новороссии как обширных территорий великой евразийской Степи от Дуная до Алтая, колонизированных русским земледельческим населением благодаря их вхождению в состав Российской Империи. В «украинском контексте» термин «Новороссия» приобретает более узкий и специфический смысл – он обозначает не только земли бывшей Новороссийской губернии, но практически всю степную зону страны (около половины территории нынешней Украины), которая была колонизирована славянами исключительно благодаря вхождению в состав Империи, усмирению и эмиграции кочевых народов, ранее заселявших эти земли. В настоящее время практически строго по границам Новороссии проходит граница «электоральных полей» – между частями страны с «бело-голубым» и «оранжевым» преобладанием. А в 1918 году земли Новороссии входили в состав самостоятельной Донецко-Криворожской Республики, в одиночку сражавшейся с Германией уже после заключения Брестского мира. Столь четкое совпадение границ свидетельствует о наличии исторической преемственности, которая в настоящее время проявляется в первую очередь на языковом и культурно-психологическом уровне.

К настоящему времени новороссы представляют собой новый мегаэтнос, сложившийся в эпоху урбанизации и индустриализации евразийской степи от Днепра до Алтая. «Жизненным миром», «ландшафтом» этого нового мегаэтноса, обусловившим закономерность и неизбежность его появления, является новое индустриальное пространство: мегаполисы, рабочие поселки, стройки, вообще все новые поселения эпохи Модерна, предшественником и «архетипом» которых, действительно, было освоение евразийской Степи. Вследствие сущности своего происхождения, мегаэтнос новороссов изначально «болен» всеми болезнями Модерна: разрушением традиций, ценностного сознания, кризисом семьи и т.п. Тем самым, его жизнеспособность самым непосредственным образом зависит от того, насколько ему удастся победить эти болезни. Население Новороссии, сформированное в эпоху самого интенсивного общеевропейского Модерна, отличается самым высоким среди населения Украины развитием структур модерного, т.е. рационально-критического мышления именно на уровне массового сознания. Благодаря этому оно остается и наиболее устойчивым перед попытками любых идеологических манипуляций. Этим, в частности, объясняется тот факт, что именно Новороссия оказала столь упорное, и в конечном итоге успешное сопротивление известным событиям 2004 года. «Оранжевая» мифология, рассчитанная на эксплуатацию атавизмов домодерного мышления (утопизм, образ врага, культ личности, эмоции толпы и т.п.), именно здесь натолкнулась на массовый «иммунитет» к такого рода манипулятивным технологиям.

Украинская Новороссия является самым большим в мире конгломератом русскоязычного населения за пределами Российской Федерации – около 20 миллионов человек. Вместе с почти полностью русскоязычным Киевом она составляет то «русское сообщество Украины», которое фактически является опорой и украинской экономики, и основных сфер культуры нашей страны. Стоит привести весьма точное суждение известного киевского философа С.Б. Крымского, который отнюдь не отличался особой «русофилией». Согласно его формулировке, «русское сообщество Украины» ныне «представляет собой примерно половину граждан Украины и демонстрирует при этом не вынужденное русскоязычие, а культурную потребность, выработанную историей, духовно-культурной традицией, работать, общаться на русском языке, жить в соответствии с ценностными установками русской культуры. Категорически невозможно применить в определении “русского сообщества” критерии, которые обычно применяются при классификации какой-либо определенной социальной группы людей, например, национального меньшинства. Если же исходить из подобного отождествления “русского сообщества” и “национального русского меньшинства”, то мы столкнемся с элементарной логической ошибкой “подмены понятий”. В ситуации же, когда под русским сообществом Украины понимают носителей русской культуры, тем более нельзя говорить о какой-то части украинского населения, потому что в этом случае русское сообщество будет составлять основную цивилизационную составляющую украинской нации в современном политическом смысле данного понятия» [Выделено нами – В.Д.]. В целом следует отметить, что в современной Украине идентичность граждан, принадлежащих к общности «Русского мира» (независимо от их этнической принадлежности) и стремящихся защищать это свое своеобразие, наблюдается очень широко, охватывая более половины ее населения. В частности, по социологическим данным, в 2002 году при опросе молодых людей от 16 до 34 лет под патетическим названием «Первое свободное поколение на Украине – кто они?» около 60 % из них ответили, что считают украинцев и россиян двумя частями одного и того же народа; а 61 % граждан Украины всех возрастов поддержали курс на реинтеграцию Украины и России в единое экономическое и военно-политическое пространство (этот опрос проводился во всех пропорционально представленных регионах страны). В годы независимости Украины продолжался рост русскоязычной части населения Украины, которая, не смотря на жесткую украинизацию СМИ и системы образования, тем не менее, впервые превысила 50 %. Приведенные данные свидетельствуют, что единство различных этносов в рамках единой цивилизации Русского мира представляет собой «упрямый» факт, а их стремление к дальнейшей реинтеграции – это естественно-исторический процесс, на который не может серьезно повлиять и силовая политика государства, в частности, усиленная обработка массового сознания антироссийской пропагандой.

Помимо всего этого, украинская Новороссия интересна и с чисто культурологической точки зрения в качестве региона, в котором процессы Модерна (т. е. урбанизации, индустриализации, разрушения «традиционного общества» и смешивания различных этносов по модели «плавильного котла») протекали особо стремительным и травматическим образом, формируя особый ментальный тип людей и специфический тип исторической памяти.

На рубеже ХIХ-ХХ веков зрелище промышленных гигантов, внезапно встающих на фоне дикой «скифской» степи, также вселяло в поэтов почти мистический трепет. Впрочем, А. Блок прозревал в этом и образ некой новой Руси, которая неумолимо приходит на смену прежней. Вот фрагмент важного и знакового для нашей темы стихотворения А.Блока «Новая Америка», написанного 12 декабря 1913, в самый канун Первой мировой войны:

Нет, не видно там княжьего стяга,
Не шеломами черпают Дон,
И прекрасная внучка варяга
Не клянет половецкий полон...

Нет, не вьются там по ветру чубы,
Не пестреют в степях бунчуки...
Там чернеют фабричные трубы,
Там заводские стонут гудки.

Путь степной – без конца, без исхода,
Степь, да ветер, да ветер, – и вдруг
Многоярусный корпус завода,
Города из рабочих лачуг...

На пустынном просторе, на диком
Ты всё та, что была, и не та,
Новым ты обернулась мне ликом,
И другая волнует мечта...

Черный уголь – подземный мессия,
Черный уголь – здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия,
Голос каменных песен твоих!..

Мистический образ угля как «подземного мессии» имеет глубокие культурные коннотации – непосредственно он соотносится с «золотом Рейна» из трагедии «Кольцо Нибелунгов» Р.Вагнера, «культового» произведения для эпохи символизма. Это – символ вынужденного нисхождения во тьму, чтобы добыть оружие для победы и новую мудрость. И А. Блок глубоко и совершенно правильно прозревал в этом видении индустриальной Новороссии ту общую неотвратимую судьбу, которую должна будет пройти Русь, чтобы выжить в современном жестоком мире. Правда, и та старая, но всегда живая вечная Русь на самом деле никуда не исчезнет, но лишь вынуждена будет спрятаться в железную броню современной цивилизации, чтобы не быть раздавленной своими врагами. В XX веке это удалось, но удастся ли в нынешнем?

Именно в этом культурно-историческом контексте может быть понята во всей своей глубине и своеобразии историческая значимость нашего города, его своеобразная судьба и его творческое призвание в современном мире.

 

Евдокимов Н.А.
Восточноукраинский национальный университет им. В.Даля

ВЛАДИМИР ДАЛЬ:
«Грамота только средство, которое можно употребить на пользу просвещения,
и на противное тому – на затмение»
(К 210-й годовщине со дня рождения В.И. Даля и 155-летию со дня публикации его программного письма к издателю А.И. Кошелеву).

Причины многоаспектных связей идей Владимира Ивановича Даля с передовой общественной мыслью России ХIХ в. изучались многократно. Однако в определении его места и роли как публициста в социально-политических дискуссиях того времени остаются неясности, потому редко кто из исследователей его творчества называет В. Даля писателем-публицистом. На самом деле, Владимир Иванович оставил потомкам более 360 публицистических материалов различных по содержанию, идейной направленности и жанровой структуре, что соотносится с аналогичным творчеством таких его широко известных современников, как А.С. Пушкин и Н.А. Некрасов, публицистические взгляды и мастерство которых уже рассмотрены глубоко и всесторонне [1, с.139-154].

Цель нашего исследования – показать на примере «Письма к издателю А. И. Кошелеву» (1856 г.), каким неординарным и самобытным полемистом был его автор. К письму примыкают статья Даля «О воспитании» и его заметка о грамотности и воспитании. Все они посвящены животрепещущей в ХIХ в. теме о воспитании и грамотности народов, проживающих в составе Российской империи, в том числе и украинского народа.

По нашему мнению, во взглядах В.Даля на воспитание и грамотность просматривается их тесная связь с идеями славянофилов 30-х годов ХIХ в. (дискуссия будущих «столпов» славянофильства И.В. Киреевского и А.С. Хомякова), когда формировались их программные задачи: «Повернем права истинной религии... дурной либерализм заменим уважением законов... судьба России зависит от одной России».

Выдвижению данных утверждений-программ способствовали не только взгляды «столпов» славянофильства, но и их многочисленных сторонников, деятельность которых была инспирирована бурными революционными потрясениями в Европе (1830 и 1848 гг.), в противовес европейскому рационализму, порожденному еще Великой Французской революцией 1789 г. Они возлагали надежду на традиционные русский православный монархизм и общинность. Идеологическим манифестом славянофилов стала впоследствии книга М.Я.Данилевского «Россия и Европа» (1870 г.), в которой была выдвинута теория истории как системы замкнутых культурно-исторических циклов (аналогичные идеи были у А. Тойнби и О. Шпенглера), из чего делается вывод «...о возможности автаркного (с греч. – самоудовлетворяющего) развития России и соседних славянских народов как особого культурно-исторического типа в отличие от других – многоаспектных (еврейство основано только на религиозном факторе, Греция – на культурном, Рим – на политическом)».

О тяготении В. Даля к идеям «столпа» славянофильства И.В. Киреевского свидетельствует не только родство их взглядов на вопросы грамотности и воспитания народов Российской империи, особенностей православия, но и форма и мотивы их публицистических материалов, посвященных этим насущным проблемам. Так, еще в 1827 г. И. Киреевский обратился к издателю А.И. Кошелеву с нашумевшим письмом, в котором излагались программные моральные максимы (от лат. – основные правила): «Мы повернем права настоящей религии, утонченное совместим с моральностью, выстроим любовь к правде, дурной либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой стиля... Вот мои, - писал И.В. Киреевский, - планы на будущее. Что может быть прекраснее их?».

Вероятно, что еще в 1827 г. В. Даль был ознакомлен с содержанием этого письма, потому что через 29 лет, в 1856 г., он обращается к тому же издателю «Русской беседы» А.И. Кошелеву в аналогичной форме – с письмом, реакция на которое была подобна шуму, который поднялся в русском обществе после письма И.В. Киреевского.

Мотивировка письма В. Даля к А.И. Кошелеву четко обозначена в его первом абзаце. В нем Даль уточнил и жанр своего послания: «... примите же посланьице это, не как статью или сочинение, а как простой отголосок(выделено нами. – Н.А.Е.) нижегородца на клич москвичей» [4, с. 257].

Под «кличем» Владимир Даль подразумевал письмокнему А.И. Кошелева, в котором издатель упрашивал писателя-публициста принять участие в обсуждении на страницах «Русской беседы» актуальных в то время вопросов грамотности и воспитания. Но не только это побудило Даля взяться за перо публициста: «... не идет отмалчиваться, – писал он А.И. Кошелеву, - от разумного привета, тем более, когда с о ч у в с т в у е ш ь (разрядка наша. – Н.А.Е.) делу и от желания добра хотелось бы высказаться».

На момент создания Далем «отголоска» такие ведущие тогда «демократические» издания, как «Отечественные записки», «Современник», «Русский вестник» вели идейную борьбу с «реакционной» «Русской беседой», для которой и предназначался этот «отголосок» на поддержку тем, кто в недалеком будущем окажет Далю и моральную, и материальную поддержку в издании «Толкового словаря живого великорусского языка». Вместе с тем, дополнительным мотивом для отправления «отголоска» в «Русскую беседу» было стремление Даля отойти от дел нижнегородской «Удельной конторы», где он был начальником, выйти на пенсию и снова влиться в более напряженную общественно-политическую столичную жизнь, чем в Нижнем Новгороде.

Можно утверждать, что «нижегородец» Даль был хорошо ознакомлен с перипетиями общественно-политической полемики в среде русской интеллигенции по вопросам воспитания и грамотности, и он с «открытым забралом», с особыми собственными размышлениями по этим вопросам, которые у него сформировались на то время не под влиянием «голых теорий» «демократов-западников», а на основе многолетнего непосредственного общения с нижними сословиями народа. «Речь о просвещении, - пишет Даль в письме, – спор о пользе или вреде его, хотя некогда Академии и вызывали на решение такого странного вопроса и сулили за это награды, спор этот может вертеться на одном только недоразумении, на различном понятии о значении слова просвещение. Оно может служить средством к добру и ко злу; в последнем случае, без всякого сомнения, вредно; могут быть такие отрасли просвещения, кои, при известных обстоятельствах, наклонностях и влиянии, делаются опасными; могут быть другие, кои должно распространять, а тем более применять к делу, не в том виде, как они нам передаются; вообще же против просвещения и образования мог бы восставать тот только, кто полагал бы сущность жизни нашей не в духе, а во плоти; другими словами, кто желает оскотиниться. Полагаю, - продолжает методично раскрывать свои «думы» по актуальным вопросам В. Даль, - что объяснение это ясно и не подает повода к кривотолкам; надеюсь, что не станут выворачивать слов моих наизнанку; это была бы забава пошлая, которая послужила бы только новым убеждениям в пользу сказанного, т.е. что все может быть употреблено во зло...».

Так оно впоследствии и случилось. Но об этом будет сказано несколько ниже, а сейчас вернемся к письму. Его автор последовательно и доказательно утверждает, что для введения массовой грамотности нужна соответствующая подготовка. В подтверждение этого, он ссылается на ряд конкретных примеров из своей практики: «Постараюсь объяснить это примерами. Некоторые из образователей наших дней ввели в обычай кричать и вопить о грамотности народа и требуют наперед всего, во что бы ни стало, одного этого; указывая на грамотность других просвещенных народов, они без умолку приговаривают: просвещение, просвещение! Но разве просвещение и грамотность одно и тоже? Это новое недоразумение. Грамота только средство, которое можно употребить на пользу просвещения, и на противное тому – на затмение. Можно просветить человека в значительной степени без грамоты, и может он с грамотой оставаться непросвещенным и необразованным, да сверх того еще и негодяем, что также с истинным просвещением не согласно. Лучшим несчастным примером у нас могут служить некоторые толки закоснелых раскольников: все грамотны, от мала до велика, а конечно трудно найти более грубую и невежественную толпу».

Чтобы не быть голословным, Даль рассказывает: «Я знаю деревню, населенную сплошь слесарями; дело, кажется, не худое; а между тем от слесарей этих никакой замок не уцелеет; есть спрыг-трава, есть отмычки на все руки, и слесарей моих боятся на всю округу, как огня. Грамота, - продолжает убеждать Даль, - сама по себе, ничему не вразумит крестьянина; она скорее собьет с толку, а не просветит. Перо легче сохи; вкусивший без толку грамоты норовит в указчики, а не в рабочие, норовит в ходоки, каштаны, мироеды, а не в пахари; он склоняется не к труду, а к тунеядству».

Мысль Даля, что «... грамота, сама по себе, ничему не вразумит крестьянина...» без его дальнейших разъяснений в «Заметке о грамотности» была встречена многими представителями различных политических течений с неприятием и грубыми нападками на ее автора. Год спустя, после опубликования «отголоска» в «Русской беседе», ведущий критик того времени Н.А. Добролюбов в «Современном обзоре» так представил диспут, вызванный Далем: «В последнее время очень много оспаривается у нас предмет, о котором, казалось бы, нечего спорить, - о грамотности. Господин Карнович заговорил про это по поводу слов г. Даля, которые были совсем незамеченными в «Русской беседе» еще в 1856 году. Оказалось, что вопрос был ненапрасно поднят: г. Даль проявил себя завзятым врагом сельской грамотности и грозился поименными списками доказать бесполезность ее. Против него многие восстали; в «С. – Петербургских ведомостях», где была размещена его последняя заметка, появились через несколько дней письма против него господ Соловьева, Тернера, А. Т.; г. Карнович также представил свои возражения – в «Современнике» в это же время опубликована была статья г. Никитенко против мысли г. Даля;даже «Молва», настолько угодлива ко всему, что печатается в «Русской беседе», возвысила голос в защиту грамотности».

К словам Добролюбова следует добавить, что особенно придирчивый к выступлению Даля был Е. П. Карнович, который вовсе перекрутил исходные далевские ссылки и обвинил потом Даля в «едва ли не в обскурантизме в № 10 «Современника» за 1857 год». Словом, Карнович приписал Далю проповедь какого-то «родового права» на грамотность, едва ли не возвеличивания высших сословий (хотя у Даля все наоборот!) и пришел к негативному выводу, который потом использовали все оппоненты Даля. Суть этого вывода содержалась в таких фразах: «Надо очень не уважать моральной силы русского народа и надо очень не доверять ему, чтобы бояться его, если он станет грамотным, и представлять грамоту каким-то запретным плодом, который он не может съесть в сыром виде, и который обязаны для него готовить избранные мудрецы».

Таким образом, Карнович проигнорировал опыт Даля, побуждавший его высказывать заветные мысли о необходимости создать соответствующие учебники, написать, используя фольклорные традиции и национальную самобытность народа, доступные высокоморальные и поучающие добру книги. Сам Даль так и поступал: его уникальные художественно-публицистические сборники «Солдатские досуги» и «Матросские досуги» сыграли огромную роль в подготовке солдат и матросов – прямых выходцев из гущи крестьян – к обучению грамотности, расширению их кругозора.

Если глубоко проанализировать содержание «отголоска» и мотивы выводов Даля, мы непременно подойдем к ясному пониманию, что он не только не выявил в себе «завзятого врага сельской грамотности», но, наоборот, опережая время (достославный 1917 г.), он как-будто, предвидел моменты в истории будущей России (читай: СССР), когда сплошная грамотность без опоры на моральные источники человеческой природы, без их последовательного развития, может завести в глухой угол не только отдельно взятого человека, но и в целом грамотное общество. И до сих пор это сказывается на общественном развитии и России, и Украины. Взять, к примеру, нашумевшие на весь мир судебные процессы в Украине над высокограмотными, еще недавно власть имущими персонами, но без морального стержня, стремящимися любой ценой обогатиться за счет народа и на этой основе продолжать вести этот народ в известном со времен Даля направлении – в безысходность.

Особенно ярко подобные мысли были выражены Далем в 1856 г. в «Морском сборнике» в статье «О воспитании»: «Нового в них, - писал мудрый Даль, - нет ничего – мужик говорит: лапти бывают новые, а прочее все старо – не менее того хорошо иногда и зада пройти, и это не бесполезно, особенно если всякому дозволено делать это по своему, для обмена понятий, мыслей и убеждений. Не столько в сочинениях о воспитании, сколько на деле, весьма не редко упускается из виду безделица, которая, однако же, например, важнее и полновеснее всего остального: Воспитатель сам должен быть тем, чем он хочет сделать воспитанника, или, по крайней мере, должен искренне и умилительно желать быть таким и всеми силами к тому стремиться».

Актуальность данных слов очевидна. И сегодня, когда мировая прогрессивная общественность отмечает 210-ю годовщину со дня рождения светоча славянской культуры Владимира Ивановича Даля (22 ноября 1801 г.), все чаще звучат слова о его педагогическом даре, хотя он никогда не был ни учителем, ни педагогом в прямом смысле этих слов. Но опыт воспитания собственных детей имел богатый: у него было пятеро детей. От первого брака – Лев и Юлия, от второй жены – Маша, Ольга и Катя. Все они были любимы отцом. У него было правило: работать в гостиной, не запираться в своем кабинете. «Рядом возились дети, – сообщает исследователь В. Гришин, - громко разговаривали, смеялись, шутили, но ему это не мешало, а, по его собственному признанию, помогало. «Весь словарь был написан под детские разговоры и игры», - много лет спустя написала внучка Даля Ольга Платоновна Вейс. Да, - продолжает В.С. Гришин, - словарь был начат, когда дети Владимира Ивановича были еще совсем маленькие, а закончен, когда у его ног играли внуки. Как не похож Даль – отец на современных папаш и мамаш, старающихся изо всех сил избавиться от трудного общения со своими чадами! Он, видимо, понимал, что общение с детьми – необходимое условие их развития» [9, с. 339].

Мы лишь добавим к этим справедливым выводам: все дети и внуки В.И. Даля выросли, благодаря его личной школе воспитания и образования, высокоморальными и главное – полезными обществу людьми. На наш взгляд, эта школа, обобщенная в публицистических трудах Даля о воспитании и грамотности народа, показательна и востребована и спустя 155 лет в современном украинском обществе.

Список использованных источников:

1. Голубенко О. Л., Євдокимов М. О. Володимир Даль як публіцист: особливості й мотиви творчості: Монографія / О. Л. Голубенко, М. О. Євдокимов – Луганськ: Вид-во СНУ ім. В. Даля, 2007. – 400 с.

2. Цит. по книге: В. И. Даль и «Общество любителей российской словесности»: сб./отв. ред. В. П. Нерознак; сост. Р. Н. Клейменова. – СПб.: Златоуст, 2002. – 312 с.

3. Цит. по статье: Федоровский Ю. Р. В. И. Даль и общественная мысль России XIXвека: вклад В. Даля в развитие славянской и мировой культуры / Ю. Р. Федоровский // Седьмые Международные Далевские чтения. – Луганск, 2003. – С. 170 – 175.

4. Власенко А. Педагогические взгляды Ивана Киреевского / А. Власенко // В. И. Даль и «Общество любителей Русской словесности». – СПб., 2002. – С. 272 – 273.

5. Даль В. И. Письмо издателю А. И. Кошелеву / Русская беседа. – 1856. – Кн. 3. – С. 3 – 16.

6. Добролюбов Н. А. Современное обозрение / Н. А. Добролюбов // Современник. – 1858 – № 4. – С. 97 – 103.

7. Карнович Е. Нужно ли распространять грамотность в русском народе / Е. Карнович // Современник. – 1857. - № 10. – С. 133 – 142. – (Отд. II).

8. Даль В. И. Мысли по поводу статьи «О воспитании» в «Морском сборнике» / В. И. Даль // Морской сборник. – 1856. № 7. – С. 179 – 193.

 

Ерёменко А.М.
Восточноукраинский национальный университет им.В.Даля

ПАРАДОКСЫ ЛУГАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ:
МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ

Создаётся впечатление, что и ментальность луганчан, и ментальность граждан всей Украины находится во власти определённых социально-политических и культурно-исторических стереотипов. С одной стороны, это вполне естественно – такова ментальность любой социальной общности. Стереотипизация является не только вполне органичным, но и весьма эффективным методом человеческого мышления (см. об этом, например, работы Дж. Брунера). С другой стороны, стереотипы играют и отрицательную роль в процессе адекватного отражения и понимания реальности человеком. Любой стереотип есть некоторое упрощение, обеднение и, тем самым, искажение реальности. Эффективной стратегией познания является такая стереотипизация, в ходе которой познающий субъект осознаёт ограниченность этого метода и делает поправки и уточнения, сводящие к минимуму искажающий эффект стереотипизации.

Хотелось бы остановиться на двух стереотипах луганской (и общеукраинской) ментальности. Во-первых, считается, что всё, связанное с Россией и русским народом, несёт в себе мощный потенциал авторитаризма, тоталитаризма, имперскости. Русское сознание – это авторитарное сознание; Россия испокон веков тяготела к созданию и укреплению тоталитарной власти; русская идея – это неизбежно имперская идея, и русская политика – это всегда имперская политика.

Во-вторых, менталитет луганчан содержит в себе все перечисленные черты русского менталитета плюс широко распространённую и почти неизбежную «левизну». Типичный луганчанин почти со стопроцентной вероятностью ностальгирует по Советскому Союзу, но это ностальгия не просто по социализму, а по «красной» империи. Мощь государства любезна сердцу луганчанина. Но поскольку наиболее мощным славянским государством был Советский Союз и поскольку Луганская область процветала при Союзе, то в сознании луганчанина ценность могучего государства переплелась с ценностью коммунистической идеи.

Нельзя сказать, что указанные стереотипы являются ложными: на наш взгляд, они достаточно адекватно отражают некоторые особенности луганской ментальности. Истинность этих стереотипов может быть подтверждена постоянством политических симпатий луганского электората.

Но хотелось бы подчеркнуть, что эти стереотипы не могут претендовать на статус абсолютной истинности, а это значит, что они частично ложны. Их ложность есть уже упоминавшаяся неизбежная ложность всякого стереотипа – упрощение.

Никогда не следует преувеличивать гомогенность любой социальной общности. Эту мысль можно сформулировать и иначе: всегда следует видеть гетерогенность любой социальной общности. Единство и целостность социальной общности не означают её монолитности: она всегда представляет собой единство многообразного. И это многообразие ни в коем случае не должно быть утеряно при теоретическом анализе структуры и тенденций развития данной общности. Следует учитывать не только основное, но и второстепенное; не только системообразующее, но и маргинальное; не только «большие», но и «малые» точки зрения.

Лично моя идентичность, как и вся моя система ценностей, безусловно, является «малой» и нетипичной для луганчанина. В социально-политическом аспекте моя идентичность европейская, а говоря более широко, - западная. В культурном аспекте – она, безусловно, русская. Русский язык, русская литература и русская культура в целом для меня роднее украинской. В языковом и культурном плане я – русский. Но я полагаю, что, несмотря на дружбу и тесные экономические, политические и культурные связи с Россией, основной вектор социально-политического развития Украины должен быть устремлён в Европу. По моему мнению, русская культура и русская политика – это «две большие разницы». Во всяком случае, эти две составляющие исторического бытия России не так монолитны, как кажется. Любовь, скажем, к Достоевскому не влечёт с неизбежностью любви к Путину.

В современной публицистике популярна тема неизбежной имперскости России: России, мол, суждено или быть империей, или ничем. Я не готов сейчас полемизировать по сути этого вопроса: верно это или неверно. Предположим, что верно. Но именно имперскость и не вписывается в мою систему ценностей. Моё сознание вообще не имперское и не этатистское. Когда я слышу слова: «мощь государства», «величие империи», «могущество и слава великой богоспасаемой Державы» и т. п., - мне отнюдь не хочется встать во фрунт и сделать «под козырёк».

Сразу хочу оговориться, предвидя возможное возражение. Обычно когда сторонники «Великой России» слышат такую «крамольную» речь, они с негодованием спрашивают: «А как вы относитесь к имперской политике Соединённых Штатов? Могущество Евразийской империи ему, видите ли, не нравится! А от могущества Североамериканской империи вы, наверное, в восторге?». Спешу сказать решительное «нет» в ответ на этот вопрос. Если я не в восторге от империй, то это относится ко всем империям, в том числе и к США. Если мне не нравится имперская политика как таковая, то, следовательно, и политика США.

Но почему я в своём выступлении уделил столь непропорционально большое внимание социально-политическим аспектам своего мировоззрения? Что это за «центропупизм»? Автор признаёт, что он, своего рода, «луганский отщепенец». Если его ценности весьма малозаметны на луганских просторах, зачем их вообще декларировать?

Здесь мы возвращаемся к социальной гетерогенности. Если я луганский отщепенец, то, думается, всё же, я не одинок. Если исповедуемые мной ценности и маргинальны для Луганщины, они всё равно должны быть учтены. Без учёта подобных ценностей палитра луганской ментальности будет неполной. Диалектический подход к явлениям действительности (в том числе – социальной) предполагает понимание того, что редкое может стать типичным, маргинальное – системообразующим, экзотическое – доминирующим.

Возьму на себя смелость утверждать, что исповедуемые мной и моими единомышленниками ценности европеизма являются благотворными как для Луганщины, так и для всей Украины. Их следует пропагандировать потому, что они выражают актуальную для нас на сегодняшний день «правду истории».

Впрочем, здесь хотелось бы внести весьма существенное пояснение. Зачастую против европейского выбора выдвигается аргумент о том, что Украину в Европе никто не ждёт, и что, в случае (слава Богу, весьма маловероятного) вхождения в Европу Украине предназначена роль служанки. Согласен. Когда я говорю о европейском векторе развития для нашей страны, я имею в виду не столько вхождение в Европу, сколько перенесение на нашу почву и культивирование европейских ценностей. Дело не в том, чтобы куда-то «войти». Задача, скорее, обратная: «впустить» к себе верховенство права, уважение к личности, поощрение личной инициативы, неприкосновенность демократических свобод, непримиримость к коррупции и к использованию административного ресурса, в конце концов, повседневную вежливость и культуру общения. Не рваться в Европу за этими ценностями, а попытаться взрастить их на наших терриконах.

Дело это трудное и медленное. Но рецепт его всем известен: больше общения, больше открытости, больше поездок, больше информации, больше любознательности. Перестать быть «ленивыми и нелюбопытными». Разжать кулаки – протянуть ладони.

 

Зенцева А.Ю.
Городской музей истории и культуры города Луганска

«ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА» МИХАИЛА МАТУСОВСКОГО

«Жить на земле и не петь – невозможно,
Это точно тебе говорю»
Л.Куско

Городской музей истории и культуры города Луганска обладает уникальной коллекцией фотографий, писем, телеграмм, рукописей стихотворений из семейного архива известного поэта – песенника Михаила Львовича Матусовского (1915–1990). Автор текстов более 200 популярных советских песен: «Школьный вальс», «С чего начинается Родина?», «Березовый сок», «Московские окна», «На Безымянной высоте», «Вологда» и многих других, он сотрудничал с лучшими композиторами своего времени. Но самой популярной песней Михаила Матусовского считаются «Подмосковные вечера», созданные в соавторстве с известным ленинградским композитором Василием Павловичем Соловьевым – Седым.

Интересна история создания этой песни. В 1956 году Соловьеву – Седому был сделан заказ на музыку к хроникально – документальному фильму « В дни Спартакиады». Слова для песни должен был написать Михаил Матусовский. Авторы взялись за работу над «Подмосковными вечерами» на даче Соловьева – Седого в Комарово. Долго спорили, какие же вечера – подмосковные или ленинградские, но Михаил Львович настоял на подмосковных.

Песня была встречена не однозначно. «Когда мы написали песню для документального фильма «В дни Спартакиады», руководство студии кинохроники срочно вызвало телеграммой Соловьева – Седого в Москву. Помню это унылое заседание, на котором композитору говорили: «Уважаемый Василий Павлович, мы послушали песню и, говоря откровенно, не узнаем вашего таланта. Вы, автор таких прекрасных песен, на этот раз написали вяловатую лирическую песенку, и мы не уверены, стоит ли ее вообще включать в наш фильм», - вспоминает Михаил Матусовский в своем «Семейном альбоме». Так вначале оценили «Подмосковные вечера». Потом песню исполнил популярный певец, заслуженный артист РСФСР Владимир Трошин, и музыкальную редакцию радио засыпали письма слушателей с просьбой повторить ее в эфире.

Но особую популярность песня завоевала в дни VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, который проходил в июле 1957 года в Москве. Она была отмечена I премией и Большой золотой медалью на международном фестивальном конкурсе. Через год в Ленинград приехал Лауреат I премии Первого международного конкурса имени П. И. Чайковского Ван Клиберн, исполнивший «Подмосковные вечера» в Доме композиторов, а затем и на своем прощальном концерте в Москве. Зал разразился громом аплодисментов. Клиберн уехал, а песня продолжила свое торжественное шествие за рубежом.

В 1958 году в Брюсселе на Всемирной выставке «Подмосковные вечера» открывали и закрывали концерты советского искусства в дни Советского Союза. Широко звучала песня и на Советской выставке в Нью–Йорке в 1959 году. Французский вариант песни назывался «Время ландышей». Ее исполняла известная французская певица Мирей Матье.

Песня «Подмосковные вечера» вошла в книгу рекордов Гиннеса как наиболее часто исполняемая, так как ее начальный мотив стал позывным сигналом радиостанции «Маяк».

Одной из достопримечательностей города Луганска считается памятник нашему земляку Михаилу Львовичу Матусовскому, установленный возле главного корпуса Академии культуры и искусства в 2007 году. Память о поэте - песеннике жива в сердцах и душах луганчан. А его песня «Подмосковные вечера» все также популярна и любима народом уже более 55-ти лет.

 

Клименко О.В., Гришина О.С.
Луганське обласне медичне училище

КРАЄЗНАВЧА РОБОТА
В СУЧАСНОМУ ВИЩОМУ НАВЧАЛЬНОМУ ЗАКЛАДІ

Патріотичне виховання молоді сьогодні є одним з найголовніших пріоритетів гуманітарної політики в Україні, важливою складовою національної безпеки України.

Метою національно-патріотичного виховання є формування у молодого покоління високої патріотичної свідомості, почуття любові до України, пошани до видатних вітчизняних історичних діячів, готовності до виконання громадянських і конституційних обов'язків. Головною складовою патріотичного виховання є формування у молоді любові до рідної країни, що має здійснюватися сім’єю, безпосереднім соціальним оточенням через передавання певних культурних традицій, звичаїв, обрядів, вірувань, навчальним закладом, органами державної влади.

Виховання молоді на кращих прикладах життя борців за становлення української державності є одним з найбільш важливих шляхів формування історичної пам’яті.

Розуміючи важливість національно-патріотичного виховання студентської молоді, педагогічний колектив Луганського обласного медичного училища спрямовує свою роботу на забезпечення активної участі молоді в заходах національно-патріотичного спрямування, у тому числі, до загальнодержавних свят, вивчення пам’яток української історії, культури, етнографії, природи, популяризацію активного відпочинку. Пріоритетним напрямом роботи також виступає формування у студентів розуміння важливої ролі української мови в розвитку України, тому що лише так можна пізнати традиції, звичаї, обряди. Не може бути патріотом людина, яка не знає рідної мови.

До теми виховання патріотизму у дітей в різний час зверталися Г. Ващенко, Л. Костенко, А. Макаренко, М. Павленко, В. Сухомлинський, К. Ушинський та інші знані науковці.

Краєзнавча робота у вищому навчальному закладі реалізується як у навчальний, так і в поза навчальний час. Безумовно, велику роль відіграє залучення історико-краєзнавчих матеріалів до навчального процесу, що виконує пізнавальну функцію.

Пізнавальна функція реалізується в ході дифузії краєзнавчого матеріалу у вивчення навчальних дисциплін. На лекціях з Культурології, Історії України, Історії медицини студенти Луганського обласного медичного училища мають змогу вивчати державні архівні й музейні матеріали, дізнавалися про історичне минуле України, розвиток її стосунків із сусідніми Росією, Угорщиною, Польщею, долучатися до героїчного минулого регіону.

Належне місце у навчальному процесі займає дисципліна «Культурологія» і формує за Лісабонською стратегією розвитку єдиного європейського простору неперервної освіти одну із ключових компетенцій майбутнього фахівця – культурну компетентність.

Взаємодія російської та української культур під час викладання дисципліни «Культурологія» розкривається через автобіографічні елементи щодо перебування російських митців в Україні, здобутки української та російської перекладацьких шкіл, синтез українських і російських фольклорних, історичних, національних мотивів у творчості видатних митців України та Росії.

Відомості про перебування російських митців в Україні завжди цікавлять студентів, викликають інтерес, пробуджують їх пізнавальні здібності, спонукають розшукувати додатковий матеріал.

Гордість за українську культуру викликають у студентів відомості про українські імена на тлі російської культури та державотворення. З непідробним інтересом студенти вивчають теми, пов’язані з перебуванням в Україні російських письменників: К. Ф. Рилєєва, Ф. М. Достоєвського, А. Ахматової, М. М. Зощенка, Б. Л. Пастернака, В. В. Маяковського, М. О. Булгакова, О. І. Купріна, І. О. Буніна, А. Фета та інших. Віртуальні екскурсії, які готуються силами студентів, розвивають інтелектуальний та творчий потенціал та формують почуття патріотизму та гордості за рідну державу.

Особливий інтерес у студентів, як майбутніх медичних працівників, викликають постаті великих російських письменників, які були за фахом лікарями, – А. П. Чехова, М. А. Булгакова, В. Вересаєва та інших. Результатом вивчення творчої спадщини медиків України та Росії стали збірники поезій лікарів, фельдшерів, медичних сестер та інших медичних працівників «Творчі медики: поети та письменники» та дві збірки поезій різних років «Поетична душа Луганщини у дзеркалі слова».

Чільне місце в житті сучасної вищої школи належить історичному краєзнавству. Так в Луганському обласному медичному училищі залучення студентів до наукової роботи з використанням історико-краєзнавчої тематики стало сферою реалізації їхніх здібностей до наукового пошуку, аналізу архівних джерел тощо.

Значне місце в історико-краєзнавчих роботах вчені-історики завжди відводили історії своїх навчальних закладів. Студенти Луганського обласного медичного училища під керівництвом викладачів також простежували історію виникнення та розвитку навчального закладу. Наслідком такої пошукової роботи стала науково-дослідницька робота, що складається з трьох частин (за часовими відрізками). Про результати роботи видані статті «Сторінки історії Луганського обласного медичного училища: 1927-1941 роки» та «Сторінки історії Луганського обласного медичного училища: 1977 -2012 роки».

Найбільш поширеною формою її організації у позааудиторний час залишились наукові гуртки та клуби за інтересами, що діють у навчальному закладі в структурі Студентського наукового товариства.

В нашому навчальному закладі щорічно плідно діють десять клубів за інтересами, серед яких краєзнавчою роботою опікуються такі: Клуб шанувальників української мови «Диво калинове», Клуб «Мій рідний край», Клуб «Екологія людини».

Клуб шанувальників української мови «Диво калинове» сприяє вихованню у студентів на краєзнавчому матеріалі єдності національного й загальнолюдського у формуванні національної свідомості, любові до рідної землі, мови, народу, оволодінню студентами навичками усного та письменного мовлення. Знайомить з історичною та культурною спадщиною Луганщини, сприяє вихованню у них любові та поваги до рідного краю та рідної мови, вивченню та підтримці національних традицій Клуб «Мій рідний край». Робота Клубу «Екологія людини» спрямована на формування глобальної свідомості та здатності до свідомого самовизначення як ноосферної особистості, екологічного мислення студентів з урахуванням складної екологічної ситуації Луганського регіону.

В Луганському обласному медичному училищі традиційними вже стали тематичні виховні години, науково-практичні та науково-теоретичні конференції, зустрічі за круглим столом, вечори відпочинку, усні журнали, інтерактивні бесіди, тренінги, конкурси, при проведенні яких реалізується громадянське виховання студентів, в тому числі його краєзнавчий компонент.

Великої популярності у студентів набули відкриті виховні години до Міжнародного Дня рідної мови та Дня української писемності та мови, конкурси української народної та сучасної пісні, поетична вітальня «Душа Луганщини у дзеркалі слова», заходи до знаменних дат нашої Батьківщини та ювілеїв її видатних діячів тощо.

Студенти Луганського обласного медичного училища є частими гостями Луганської обласної універсальної наукової бібліотеки імені М.Горького, де співпрацівники краєзнавчого відділу та центру «Русский мир» проводять презентації нових літературних видань, різноманітні цікаві заходи, присвячені ювілеям українських та російських письменників та інших діячів мистецтв, зустрічам з цікавими людьми, тощо. Студенти із задоволенням знайомляться з творчістю наших великих земляків: В. Даля, Б. Грінченка, Т. Рибаса, М. Матусовського, Г. Довнара та інших. Традиційно наші студенти є активними учасниками різноманітних конкурсів та вікторин, які проводяться в бібліотеці. Так, у жовтні 2012 року вони брали участь у міському театралізованому конкурсі віршів, присвяченому 200-річчю Вітчизняної війни 1812 року, на якому посіли призові місця.

Історичні паралелі взаємодії Луганського регіону із прикордонними регіонами Росії проводять студенти училища під час традиційних щорічних екскурсій місцями козацької слави, об’єднуючи історичне минуле українського та російського козацтва. Під час таких екскурсій студенти разом із викладачами відвідують два основних місця розташування запорізького та донського козацтва – Станицю Луганську та село Пархоменко. Така форма краєзнавчої роботи сприяє патріотичному вихованню, толерантності молоді та виключає прояви ксенофобії.

Таким чином, слід зауважити, що патріотичне виховання молоді шляхом краєзнавчої роботи є складовою частиною загальновиховного та навчального процесу, являє собою систематичну і цілеспрямовану діяльність педагогічного колективу навчального закладу, громадських організацій, закладів культури з формування у студентів високої патріотичної свідомості, почуття любові до Батьківщини та її історичного минулого.

Література:

1. Виховання духовної культури у підлітків. Методичні рекомендації/ К. О. Журба. – К, 2004.

2. Концепція національно-патріотичного виховання молоді.

3. Косянчук Т. А. «Проблеми виховання патріотизму підростаючої особистості в умовах глобалізації».

4. Мілютіна К. О. Жити під час змін. – К, 2004.

5. Руденко Ю. Основи сучасного українського виховання. – К.: Видавництво імені Олени Теліги, 2003. – 328 с.

6. Ступарик Б. М. Національна школа: витоки, ставлення: Навчально-метод. посібник. – К.: ІЗМН, 1998. – 336 с.

7. Ушинський К. Д. Рідне слово // Вибр. Пед. тв. : У 2-х т. – К.Рад. шк., 1983. – т.1. – С. 127.

8. Шепель В. М. Человеческие технологи: сущность и перспективы развития // Мир образования. – 2001.

 

Ковалёв В.И.
Луганский Национальный университет имени Тараса Шевченко

ЛУГАНЧАНЕ – ТВОРЦЫ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Прежде всего, необходимо поблагодарить устроителей конференции за её актуальнейшую и необычно созидательную для нашего времени тематику. Ведь ныне модно ставить границы, барьеры, межи, стены, в том числе – для мысли и культурного процесса. А ещё – делить культуру на манер комедийного Попандопуло из фильма «Свадьба в Малиновке»: это – моё, это не моё, это опять не моё. В результате целые созвездия культуры оказываются под негласным запретом, потому что светили или не там, или не так, или не на том языке.

В такой ситуации священная обязанность не только учёного, а и любого культурного человека – сохранить для народа культурное наследие во всей полноте. И в этом деле одно из перспективных направлений – антропоцентрическое, личностное: представление культуры на примерах деятельности ярких личностей.

И Луганщина в этом отношении очень богата. В том числе и на личности, которые вполне можно назвать золотыми мостами между Украиной и Россией. Они равноценны как для Украины, так и для России. В рамках данной конференции подчеркнём, прежде всего, их вклад в российскую культуру и потенциал для воспитательной работы с молодёжью нашего региона.

Хрестоматийный пример, который сразу вспоминается, – это Владимир Иванович Даль. Будучи языковедом, я напомню только основные его достижения в этой области знания.

Всем известно, что он собрал и издал (и то, и другое было одинаково непросто!) самый большой словарь русского языка и самый большой сборник русских пословиц и примет.

Именно он утвердил глагол толковать в значении «объяснять». От Даля пошла традиция именовать словари, объясняющие лексические значения, толковыми.

Словарь В.И. Даля гармонично совмещает свойства справочника по русскому языку и энциклопедии. Поэтому многие его статьи читаются, как художественные новеллы, и могут использоваться для изучения не только языка, но и культуры и мировоззрения русского народа.

Наш великий земляк первым составил словарь по гнездовому принципу: слова располагаются не по алфавиту, а по смысловым и словообразовательным связям между ними. Такой словарь очень важен для активного овладения всеми ресурсами языка. Интересно, что, когда в 50-е годы ХХ века Академия наук СССР попыталась повторить научный подвиг Даля на материале современного языка, – получился очень хороший словарь (так называемый 17-томный Большой академический), но на 80 тысяч слов меньше, чем у Даля, и не гнездовой!

Велик и его вклад в украинскую культуру. Примерно четверть слов из первого в истории русско-украинского словаря, известного как «словарь Гринченко», была собрана в своё время именно В.И. Далем

Показательно, что одним из первых словарей, переведённых на «электронный язык» на самом авторитетном сайте gramota.ru, стал труд нашего Казака Луганского. Так что другой великий луганчанин, выдающийся поэт-песенник М.Л. Матусовский, с полным правом заметил:

Сидят теперь четыре института
Над словарём одним.
А Даль всё так же нужен почему-то,
А Даль незаменим.

Кстати, Матусовского вполне можно назвать золотым мостом между Луганщиной и культурой России в ХХ веке. Его «Подмосковные вечера» являются песенной визиткой России. Их знают, поют и искренне считают русской народной песней на всех континентах! Не случайно уже более 40 лет её первые аккорды служат позывными радиостанции «Маяк». Несколько менее известны, но любимы и востребованы многими поколениями россиян его же «Сиреневый туман» и «Белой акации гроздья душистые». Жаль, что даже не все луганчане помнят, что они написаны о Луганске, который в первой половине того столетия справедливо считался городом акаций и сирени...

Не менее значителен вклад луганчан в культуру России и в других направлениях. Наш регион – единственная область в масштабах СССР, которая стала родиной трёх маршалов: К. Е Ворошилова (а он был ещё и Председателем Президиума Верховного Совета СССР – по сути, его президентом!), А. И. Ерёменко и И. Д. Сергеева (министр обороны РФ в 1997 – 2001 гг. и по сегодняшний день последний маршал в российской армии).

Луганщина – единственный регион, славные дела уроженцев которого запечатлены в словарях в виде нарицательных понятий. Речь идёт о словах стахановец и молодогвардеец.

Этот список можно было бы продолжать и продолжать. Однако вклад Луганщины в культуру слишком велик, чтобы посвящать ему короткую публикацию. Очевидно, достойным завершением темы стала бы энциклопедия «Великие люди Луганщины». Её создание должно стать задачей всех современных деятелей культуры нашего региона.

Действия по сохранению культуры, культурных связей должны осуществляться не только по горизонтали (север – юг, запад – восток), а ещё и по вертикали (сегодня – вчера – завтра). Необходимо взять из истории огонь, а не пепел, сберечь изюминки, а не подгорелые места.

Одна из причин современного растерянного состояния общества – небрежное отношение к истории и культуре, достижениям прошлого. Каждая смена политического курса сопровождается у нас самоубийственным очернением всего прошлого и всех в прошлом. В результате в обществе массово вырабатывается комплекс неполноценности: будто бы и история у нас самая ужасная и люди наши ни на что не годятся. От депрессии массового сознания прямая дорога к экономической депрессии, к депрессивному региону.

Обращение к реальной жизни и достижениям выдающихся земляков является хорошим противоядием против этой массовой депрессии и прекрасным витамином интеллектуального и эмоционального, а в перспективе и экономического роста.

 

Ласкавый Д.В.
Луганский национальный университет им.Т.Шевченко

ЛУГАНСКИЕ ПАРОВОЗЫ В ПЕРСИИ

Успех отдельных государств современного мира в значительной степени зависит от эффективного экономического сотрудничества. Одним из наиболее перспективных регионов является так называемый Большой Ближний Восток, где ключевые позиции занимает Исламская республика Иран (Персия до 1935).

В 1916 году по заказу акционерного общества Тебризской железной дороги для линии Джульфа – Тебриз (145 км) с ответвлением к северо-восточному берегу озера Урмия (Суфиян – Шерефхане, 53 км) в Персии Луганский паровозостроительный завод изготовил восемь паровозов типа 0-5-0 серии Э на общую сумму 413 тыс. руб. [1, 190 – 191; 2, 33; 5, 113].

Экспорт луганских локомотивов стал возможен после долгой и упорной борьбы между российскими и британскими правящими кругами за железнодорожные концессии, которая началась с новой силой после окончания 15 марта 1910 г. срока действия англо-русской конвенции 1889 г. об отказе соперников от строительства железных дорог в Персии [3, 524]. Тем более, что в эту борьбу вмешалась Германия, которая стремилась в будущем соединить Багдадскую железную дорогу и ТПЖД. Именно с этой целью в 1910 г. «Дойче банк», при поддержке кайзера (1888 – 1918) Вильгельма ІІ (1859 – 1941), отправил в Персию экспедицию для изучения возможностей осуществления этого проекта[9, 35].

После этого, уже в октябре, на российско-германских переговорах в Потсдаме было достигнута договоренность по персидским делам и Багдадской железной дороге, согласно которой Россия отказалась от противодействия сооружению железнодорожной линии Кония – Багдад и, более того, была обязана соединить возводимую магистраль с Персией линией Ханекин – Тегеран. [9, 35]. Это обстоятельство, по мнению министра иностранных дел России (1910 – 1916) Сазонова С. Д. (1860 – 1927), было не выгодно, но крайне необходимо: «... нам приходилось, во избежание отдачи этой смычки в руки Германии, произвести ее самим. Иными словами, нам самим приходилось строить железную дорогу, не только нам не нужную, но и вредную нашим интересам, выбирая таким образом из двух зол меньшее ... я решился уступить немцам по существу, оговорив наше соглашение рядом условий, которые отсрочивали его выполнение на, приблизительно, десятилетний срок». К тому же, С. Д. Сазонов был убежден, что «за это время нам удастся привлечь Англию к нашему железнодорожному строительству и парализовать таким образом опасность захвата Германией в свои руки всего торгового движения в Северо-Западной Персии» [10, 38]. Тем более, что 11 июля 1912 г. статс-секретарь Форин офиса (1905 – 1916) Э. Грэй (1862 – 1933) заявил в палате общин, что «... с точки зрения правительства было бы неразумно противодействовать сооружению железной дороги, которая все равно будет построена рано или поздно. Наоборот, чтобы отстоять свои интересы в данном вопросе, Англия должна безотлагательно принять участие в сооружении Трансперсидского пути» [11, 934].

Но вопреки ожиданиям, англо-русские отношения в Персии вскоре не улучшились, а, наоборот, ухудшились. Причиной обострения противоречий был вопрос о персидской нефти, который после того, как 6 февраля 1913 г. между персидским правительством и Учетно-ссудным банком было подписано соглашение о концессии на строительство и управление железной дорогой Джульфа – Тебриз с линией к городу Урмия, стал главным в «рельсовой политике» обеих великих держав. Проблема заключается в том, что по условиям концессии Учетно-ссудный банк получал право разрабатывать месторождения нефти и угля на расстоянии до 100 км по обе стороны железной дороги [8, 540].

Таким образом, накануне Первой мировой войны проблема строительства ТПЖД, как и «рельсовая политика» на Среднем Востоке в целом, практически стала составной частью более важной «нефтяной политики» и Великобритании, и России. Борьба между правящими кругами обеих империй была уже не столько за ТПЖД, сколько за право добывать персидскую нефть, средством доступа к которой и должна была стать стратегическая железнодорожная магистраль. Однако, за годы Первой мировой войны расстановка сил серьезно изменилась. Россия после революций 1917 г. утратила прежние позиции в Персии, построив лишь 198 км железных дорог, а Великобритания, наоборот, укрепила свои позиции, расширив сферу деятельности АПНК, которая только за 1913 – 1919 гг. увеличила добычу нефти в 13,5 раз. АПНК вскоре стала главным проводником внешней политики Великобритании в Персии и Месопотамии. Особо следует отметить, что исследуемые события были началом еще более жесткой борьбы за доступ к стратегическим ресурсам Ближнего и Среднего Востока, но уже между Великобританией и США.

Источники и литература:

1. Государственный архив Луганский области, Ф. № 2, Оп. № 1, ед. хран. 17, л. 190 – 191.

2. Луганские локомотивы. – Луганск, 1996.

3. Павлович М. Л. История Прикаспия // Каспийский транзит: «арабески истории». – Т. 1 – М., 1996.

5. Арабаджян А. З. Исламская республика Иран. – М., 2002.

6. Казем-заде Ф. Борьба за влияние в Персии. – М., 2004.

7. Baster A. The International Banks. – L., 1935.

8. Сазонов С. Д. Воспоминая. – М., 1991.

9. Parliamentary Debates. House of Commons. – Series 5. – V. 41 – L., 1912.

 

Москалюк Б.А.
Восточноукраинский национальный университет им.В.Даля

ВЛАДИМИР ДАЛЬ И ПАВЕЛ ЧУБИНСКИЙ
КАК СИМВОЛЫ И ЭТАЛОН В ПОСТИЖЕНИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУР

Не претендуя на полноту и обстоятельность раскрытия заявленной темы о Владимире Дале и Павле Чубинском, следует сказать, что речь не идет о присоединении их имен к настоящей действительности. Они в этой действительности присутствуют.

Два знаковых имени прошлого давно неотделимы от нашей истории и культуры, являя собой эталон неисчерпаемой многозначности своего содержания. К сожалению, сегодня мы более всего обращаем внимание на чужие символы. Ибо своя символика всегда выглядит естественной и потому часто не замечаемой.

История человечества показала, что большие достижения в личном развитии всегда ставят человека перед большими вопросами. Она же соответственно и доказала – удача выпадает тому, кто сумеет правильно и точно уловить веяние времени и внутренне «дорастет» до великих вопросов своей эпохи. Такими и были лучшие сыны Отечества – Владимир Даль и Павел Чубинский.

Эта особенность и сближает их с нами в современном пространстве и времени подобно тому, как мощная корневая система дерева роднит его с порослью и питает быстрорастущий рост.

По свидетельству авторитетных биографов и современников, хорошо знавших жизнь и творчество Владимира Ивановича Даля, он любил повторять: «Передний заднему мост». Не удивительно, что сквозь призму минувших лет и столетий мы, его земляки и потомки, осознавая глубокий смысл этого, ставшего уже крылатым выражения, мы начинаем понимать, восхищаться и завидовать величию дел Владимира Даля, оставленных им в наследство славянской культуре и цивилизации.

По наведенному Далем «мосту» в отечественной науке, литературе, а также славистике, фольклористике и этнографии пошли десятки последователей, среди которых есть и имя Павла Чубинского.

Владимир Даль и Павел Чубинский - казалось бы далеко отстоящие друг от друга исторические персоналии. Если и были они знакомы, то не в круге первом – исходном, а во втором – дальнем. Вместе с тем, при вдумчивом исследовании жизни и творчества каждого из них, обнаруживаются общие грани соприкосновения интересов.

Заинтересованность объединяет продвинутых людей как единомышленников и подвижников, как ведущего и ведомого, как учителя и ученика, как предшественника и последователя. Разница в возрасте на 38 лет не могла быть помехой, препятствием в их взаимоотношениях. Откровенно скажем, что вопрос о знакомстве Даля и Чубинского – не из категории исторических фантазий, когда пытаются описывать исторические личности в гиперболизированной, а то и вымышленной обстановке.

Исторический фон середины XIX века и реальность творческого наследия этих людей для современной Украины и России как раз и указывает на необходимость более пристального взгляда на этот исторический аспект. Павел Чубинский знаком современной Украине более всего, как автор слов украинского национального гимна, а ныне Гимна нашего государства. Кстати, в 2009 году исполнилось 145 лет со времени первого исполнения песни «Ще не вмерла України ні слава, ні воля...», заставившей миллионы украинцев осознать свою национальную идентичность и самодостаточность.

К 1839 году, когда родился Павел Чубинский, В. И. Даль уже прошел не только школу морской, армейской, медицинской и чиновничьей службы, опубликовал свои литературные и научные труды, но уже являл себя обществу человеком для подражания.

Что же сближает и связывает эти две исторически значимые личности? Пожалуй, это пока малоизвестная биографическая сторона жизни, как Даля, так и Чубинского.

Молодой П. Чубинский, пойдя по стезе ученого-исследователя, сразу же на деле проявил и заявил себя наследником (наследство – не дар, не купля – рус. пословица), преемником всего ранее начатого Владимиром Ивановичем в диалектологии, лексикографии, статистике, фольклористике, этнографии.

Так сложилось, что о П. П. Чубинском, особенно о его научной деятельности, написано и опубликовано, к сожалению, незаслуженно мало. Также мало проявлялось внимания в советский период к творчеству Даля. Это ныне о Владимире Дале и его близком окружении написано, опубликовано немало научных работ. Вместе с тем, остаются пока малоизученными его связь, влияние (как прямое, так и косвенное) на творческое становление украинских просветителей XIX века, которые несли миру свою национальную идею.

Известно, В. И. Даль принял живое участие в судьбе Т. Г. Шевченко, встречался с ним. Настойчиво и последовательно знакомил русскую общественность с украинской литературой и языком, переводил на русский язык Квитку-Основьяненко, вводил живую украинскую речь в свои произведения. Вместе с Максимовичем и Срезневским В. Даль горячо отстаивал право украинского языка на самостоятельное существование, как языка « народа певучего и весьма склонного к думам и былинам...» и одновременно как самобытного славянского языка. Мало кому известно, что Даль долгие годы работал над составлением словаря украинского языка.

Следует подчеркнуть, что В. Даль одним из первых подметил у представителей украинской нации присущие им элементы идеализма: любовь к своему народу, романтическую увлеченность историческими традициями прошлого и др. Кстати, это именно те черты, которые, по свидетельству современников, были органично присущи как украинцу и Павлу Платоновичу Чубинскому.

Разумеется, данной статьей предпринимается лишь попытка рассказать о преемственной связи двух незаурядных людей ушедшего столетия, внесших весомый вклад в историю России и Украины. У каждого из них – свой путь, но схожими являются жизненный статус и кредо. У них разные судьбы, но в их биографиях присутствуют прослеживаемые параллели. Объединяет их – интеллект, самовоспитание, талант научного исследования окружающего мира.

Трудно предположить, чтобы молодой просвещенный человек того времени каким был ученый-этнограф Павел Чубинский, являвшийся действительным членом Императорского Русского географического общества, не знал бы имен отцов-основателей этого Общества, к которым относился и Владимир Иванович Даль.

Для подтверждения этой мысли совершим небольшой экскурс в биографию П. Чубинского.

Павел Платонович Чубинский (1839-1884 г.г.) украинский и русский этнограф и фольклорист (как отмечается в БСЭ – буржуазно-демократического направления). Родился на родовом хуторе Чубинка (Чубинское) Черниговской губернии, близ нынешнего международного аэропорта Борисполь.

В 1863 г. поступил на службу в Архангельской губернии и оставался на службе до 1869 г., занимая разные должности: секретаря статистического комитета, редактора губернских ведомостей, чиновника особых поручений при губернаторе и т. д. Изучал экономические ресурсы и этнографию северных губерний России 1869-70, затем возглавлял экспедицию в юго-западной губернии России, материалы которой, кстати, и сегодня представляют богатейший источник по истории этнографии Украины, быту, фольклору, говорам украинцев и других народов.

К сожалению, долгие годы имя его было несправедливо забыто. В течение многих лет память о нем всячески замалчивалась, могила зарастала, а семейная усадьба Чубинского была варварски разрушена. Только с восстановлением независимости Украины эта усадьба (в с. Чубинское Бориспольского района, Киевской области) Постановлением Кабинета Министров Украины № 700 от 23 апреля 1999 включена в Государственную программу воссоздания выдающихся памятников истории и культуры Украины.

Заслуживает внимания ряд обстоятельств и особенностей, наложивших свою печать на судьбы и на характер мировосприятия В. Даля и П. Чубинского, своеобразно потом преломившихся в их сознании, а затем в научных и литературных трудах.

Это – вольномыслие. Именно против вольномыслия и была направлена вся репрессивная машина Российской империи. В Цензурном уставе 1824 г. одно из многочисленных его положений гласит: «... цензура должна контролировать три сферы общественно-политической и культурной жизни общества: 1) права и внутреннюю безопасность, 2) направление общественного мнения согласно с настоящими обстоятельствами и видами правительства, 3) науку и воспитание юношества...».

Не удивительно, что в молодости Даль подвергся аресту, суду и угрозе разжалования по сфабрикованному обвинению в сочинении эпиграмм на командующего Черноморским флотом вице-адмирала А. С. Грейга («Дело 228-го флотского экипажа о мичмане Дале, сужденном в сочинении пасквилей»). Под арестом Даль находился семь месяцев, с сентября 1823 года по 12 апреля 1824-го. С этим «Делом» Владимир Иванович проживет, «лишенный нескольких лет выслуги к пенсии», как писал в 1854 году сам Даль в прошении о пересмотре «дела», тридцать пять лет.

Не миновал подобной участи и Павел Чубинский за свою «вредную обществу» поэзию. В 1861 году, в 23 года он за один вечер на студенческой пирушке с сербами написал стихотворение «Ще не вмерла України», начало которого весьма похоже на написанный ранее гимн Польши «Ештше Польска не згинела» (марш Домбровского) и, как следствие, попал в опалу.

За активную общественную деятельность Павел Платонович и «заслужил» у жандармов следующую характеристику: «члены группы Чубинского действуют с намерениями распространения в народе социализма и коммунизма, и, по словам некоторых, их стремления негативно влияют на доверчивую молодежь простого класса». Заметим, что прогрессивной молодежи и интеллигенции России в те годы уже были знакомы идеи «Манифеста» К. Маркса и Ф. Энгельса. После таких донесений, Павла Чубинского как «непочтительного сына» и «главного нарушителя общественного покоя» без суда и следствия отправили в далекий северный край – Архангельскую губернию – «на охлаждение». Но мятежный дух Павла Платоновича так и не был - ни охлажден, ни сломлен.

Достоверность дружеской связи Даля с Чубинским, документально подтвердить достаточно трудно. Биографам Даля на сегодняшний день известны 61 его письмо, 38 из них были опубликованы после смерти Владимира Ивановича. В них нет на эту дружбу даже намека. Однако, исходя из того, что они оба были соотечественниками, современниками, литераторами... и, наконец, этнографами – членами Императорского Русского географического общества, можно предполагать о возможности их встреч, деловых контактов в рамках совместного участия в каких-либо мероприятиях РГО, либо других общественных отношений.

В научных архивах, библиотеке и ныне существующего Российского географического общества сохранились различные сообщения, обозрения и извлечения из протоколов заседаний Советов Обществ со дня его основания. В них, начиная с начала 60-х годов пошлого столетия, поочередно последовательно фигурируют сообщения-извлечения о Дале и Чубинском.

Приведем примеры:

– Известия о заседаниях в ученых обществах. – Сев. почта, 1863, № 1.

«В отчете о годовом собрании Русского географического общества – сообщение о присуждении В. И. Далю Константиновской медали за "Толковый словарь живого великорусского языка"».

– Журнал Общего собрания имп. Русского географического общества 4-го марта 1870 г. – Изв. Русск. геогр. об-ва. Т. VI, № 4. Спб. 1870. Отд. I, с. 114–116.

Сообщение П. П. Чубинского об изучении им языка Западно-русского края.

– Журнал заседания Отделения этнографии при Географическом обществе 13 апреля 1861 г. – Моск. вед. , 1861, № 94.

В изложении обсуждения программы по собиранию этнографических материалов – решение просить В. И. Даля и Ф. И. Буслаева сообщить их замечания по разделам, касающимся языка.

– Журнал заседания Отделения этнографии Русского географического общества 20 ноября 1867 г. – Изв. Русск. геогр. об-ва. Т. III, № 8. Спб. 1868. Отд. I, с. 188–190.

Сообщение о получении от В. И. Даля возражений рецензенту его «Толкового словаря живого великорусского языка».

– Журнал заседания Отделения этнографии 15 января 1872 г. – Изв. Русск. геогр. об-ва. Т. VIII, № 3. Спб. 1872. Отд. I, с. 137–141.

Изложение сообщения П. П. Чубинского об особенностях говоров Юго-западного края и о соответствии современных групп населения племенам, описанным у Нестора.

– Журнал общего собрания Юго-Западного отдела имп. Русского географического общества 18 ноября 1873 г.– Зап. Юго-Зап. отд. Русск. геогр. об-ва. Т. I. 1873. Киев. 1874, с. 61–82.

Речи членов общества М. П. Драгоманова, В. Б. Антоновича, П. И. Житецкого и М. М. Левченко. Характеристика ученой деятельности М. А. Максимовича в области украинской этнографии, исторической географии и филологии.

– Журнал Комиссии по снаряжению экспедиции в Западнорусский край, 27 ноября 1871 г. Изв. Русск. геогр. об-ва. Т. VIII. № 1. Спб. 1872. Отд. I. С.3 – 5.

В сообщении П. А. Гильтебрандта об основных правилах редактирования трудов П. П. Чубинского – мнение о необходимости применения фонетической транскрипции при записях украинских и белорусских говоров. Перечень условных знаков.

Таким образом, вышеуказанный список архивных документов сам по себе уже говорит в пользу выдвигаемой версии. Дело лишь за временем и целенаправленным изучением данного вопроса.

Завершая этот краткий экскурс в историю жизни двух замечательных людей, еще раз подчеркнем, что их биографии являются убедительным примером власти человеческой личности над собой и обстоятельствами, демонстрируя нам высокий эталон человеческой культуры.

Литература:

1. Голубенко А. Л., Евдокимов Н. А. Владимир Даль как публицист: особенности и мотивы творчества. Монография. – Луганск: Изд. – по ВНУ им. В. Даля, 2007. – 416 с.

2. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. I А - З. – М.: Рус. яз. , 1989. – 699 с.

3. Донцов И. А. Самовоспитание личности: Философско-этические проблемы. – М.: Политиздат, 1984. – 285 с.

4. Жирков Г. В. История цензуры в России XIX - XX вв.: Учеб. пос. – М.; Аспект Пресс, 2001. – 368

5. Зыль Андрей. К краю земли. Северные страницы биографии Павла Чубинского // Газета «День» №26, суббота, 18 февраля 2006..

6. Отечественные лексикографы. XVIII – XX века/ Под ред. Богатово Г. А. – М.: Наука, 2000. - 508 с.

7. Порудоминский В. И. Жизнь слово: Даль. Повествование. – М.: Молодая гвардия, 1985. – 222 с.

7. Русский мир Украины: Энциклопедический словарь - К.: Радуга, 2008. -312с.

8. Советский энциклопедический словарь /Гл. ред. А. М. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Сов энциклопедия, 1989. – 1632 с.

9. Чубинский Павел Платонович. Режим доступа: http://print.biografija.ru

10. Юган Н. Л. В. И. Даль: Биография и творческое наследие: Библиографический указатель (1950-2007). – Луганск: Альма-матер, 2007. – 231 с.

11. www.bucha.com.ua

12. http://sibiriakov.soborspb.ru

13. http://dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/13967

14. http://www.chubinskoe.org/index.php/ru/istoriyapunkt

 

Москалюк .М.
Східноукраїнський Національний університет імені В. Даля

МОВНО-КУЛЬТУРНІ ІМПЛЕМЕНТАЦІЇ
У ДІАЛОЗІ НАЦІОНАЛЬНИХ КУЛЬТУР

Народ України історичними умовами був приведений до ситуації трагічного боріння за відстоювання себе як окремішньої, самодостатньої нації, котра має багату духовну історію і традиції. Лінвґвоцид, тотальна пропаганда і мовний терор, привели до того, що українська культура на рівні логосфери опинилась замкненою, без можливостей подальшого розвитку. Могутні потенції, котрі містяться у мові розвинутих народів, яким безперечно є український народ, були перекриті цією замкненістю, заборонами. Проте діалектика буття загалом і національного буття зокрема, полягає у невпинному розвитку, прагненні до оновлення, самовдосконалення.

Різні культури утворюють загальну світову логосферу, у той же час логосфери різних культур, національні логосфери, (які ми визначаємо як синтез можливостей мови окремого етносу) – мають власні характеристики, що є відображенням особливих рис, притаманних менталітету саме цього народу; рис, котрі у своєму синтезі забезпечують даний спосіб мислення, склад розуму, духовності, почуттєвості, світовідчуття.

Які ж чинники впливають на стан логосфери, чим забезпечується її усталеність і розвиток? Світова логосфера розбудовується взаємодією різних культур, кожна з яких породжує особливу семантику.

Основу життя логосфери, з нашої точки зору, становить інтерсемантичність – могутні культурологічні поля, котрі й обумовлюють рух мови, її розвиток, сприяють динаміці усіх тих процесів (фонетичних, лексико-семантичних, граматичних, стилістичних та інших), які відбивають відносно об’єктивний стан речей довкілля і внутрішнього світу людини.

Що відбувається в ситуації інтерсемантичності? А відбувається ось що: слову надається можливість вирости, завдяки синтезу полівимірних смислових та емоційних навантажень.

Саме інтерсемантичність виводить мову як одвічну і достатньо усталену реальність зі стану архаїчно-законсервованого творіння людства. На поверхні мови виникають принципово нові утворення – семантичні поля і смисли, завдяки чому мова починає еволюціонувати.

Національна логосфера, котра поєднує поняття слова і смислу, і є вербально-дискурсивною сферою культури окремого етносу, може вийти з кола замкненості і отримати поштовх до подальшого розвитку, збагачення за допомогою мовно-культурних імплементацій.

Пояснимо дане поняття. Визначення «імплементація» походить від латинського «impleo» – наповнюю, виконую і означає здійснення. Стосовно мовно-культурного аспекту імплементацій, – ми розуміємо їх як розширення тезаурусу загальнолюдської логосфери загалом і національної логосфери зокрема.

В ситуації імплементацій мова стрімко відривається від репродуктивної функції і стає відкритою для вільного наповнення багатством смислових інтерпретацій, котрі, у свою чергу, невимірно розширюють обрії почуттєвої, емоційної сфери мови.

Мовно-культурні імплементації вивільнюють простір для інтерсемантичності, стаючи в опозицію до регламенту мовних форм. Таким чином, мова не обмежує себе одномірністю дискурсивних зв’язків і логічно-лінійних залежностей, а завдяки багатовалентності кожного слова надає мовній площині нових вимірів. «Зростаюча шляхетність мови поширює межі свідомості і збільшує певність своїх сил у людей, які нею говорять... Виробленість мови вдосконалює життєвий звичай великих центрів і сприяє швидкому зростанню точної та абстрактної думки. «Доктор Серафікус» Домонтовича був би неможливий у країні, яка говорить мовою епохи Котляревського або Ґ. Державіна... Бо світ є єдиним і, побачене духовним зором на одній ділянці, може... доповнити фрагментарну картину другої» [4, с. 83].

Світовий рівень, безсумнівно, складається з кращих надбань національних культур. У цих національних культурах через дію ментальної матриці того чи іншого народу відбувається чи не найтонше та найглибше осмислення людського буття. Це й підіймає окремо взяту національну культуру з рівня національної специфічності на рівень глибинної першооснови людства. Саме така здатність надає найкращим зразкам національних культур ознак універсальності, дозволяє говорити про них у всесвітніх категоріях. Цим забезпечується світовий рівень культури. «... Погляньте на інструменти оркестру. Вони всі – музика, всі виконують її. Проти один – флейта, інший – скрипка, труба, фагот, арфа... Кожен володіє власним тембром і додає своєї фарби до симфонії Всесвіту. І чи потрібно нам ображатись на інший інструмент через його нерівноподібність до мене: валторні, наприклад, на фортепіано? Навпроти, захоплюватись треба, обожнювати його особливий тембр і талант, те особливе знання і уміння, котрими він обдарований... укохана несхожість! Ось що нехай буде нашим пафосом у дослідженні національних особливостей», – читаємо у Георгія Ґачева [1, с. 14 – 15].

Процес імплементацій у мові можна розглядати як навмисне відхилення слова від однозначних референцій. У наповненні слова конотативними смислами мова повертається до своєї основи, бо є субстанцією невимірною й невимірюваною, з могутньою вертикальною спрямованістю. Імплементації надають мові безліч варіантів вмотивованості, перетворюючи слово-знак на слово з потужною магічною силою, слово-заклинання, котре звернене і сягає самих глибин людської почуттєвості.

Смислова навантаженість слова створює для людини можливість народжувати його, не брати готовим із загальноприйнятого словника, а саме народжувати, вдягаючи у власну плоть і кров. Явлене світові у такий спосіб, слово стає рідним людині, бо слово-знак є загальним, а значить нічиїм, а слово народжене – стає своїм плоть від плоті.

Імплементація відкриває для людини можливості відчути, впізнати своє, рідне, нею витворене, серед того, що було надане їй конвенціонально, тобто узагальнено, що являло собою збезличене смислове середовище. Здійснення імплементації у мові – це її відкритість, незамкненість, готовність синтезувати різноманітні тексти, виробляючи новітні смисли, це, так би мовити, запрошення відчути фізичну важкість цієї смислотворчої роботи.

Таким чином, ми ще раз звертаємося до розуміння того, що явище мови далеко не обмежується суто категоріями лінгвістики, котра як наука має справу з передбачуваним – тим, що можна втілити в букву, знак. Лінгвістика має справу з буденними явищами мови, естетика – з магічною мотивованістю, у котрій криються невимірні почуттєві пласти мови, її поетична первинна сутність, що становить основу почуттєвого переживання, досвіду людства.

При здійсненні мовно-культурних імплементацій, тобто розширенні тезаурусу національної логосфери, коли до усталеного мовного простору надходять нові, незнані тексти, – цілком закономірно постає питання змістовної сторони такої зустрічі свого та іншого. Закони поєднання, композиції з точки зору лінгвістики гарантують граматичну правильність, проте не можуть гарантувати смислової сумісності усіх компонентів, котрі цю композицію складають. «... оскільки, входячи до різних структур цілого, один і той самий матеріальний елемент тексту неминуче набуває різного, часом протилежного смислу», – читаємо в роботі Юрія Лотмана „Структура художнього тексту” [3, с. 102].

У мові синтезується знання національної спільноти. Обсяг знання окремої нації у порівнянні зі знанням усього людства є обмеженим і недостатнім, мозаїчним. Мозаїчним є і знання людства, хоча воно й перевищує обсяг знань окремої нації. Саме ця мозаїчність загальнолюдського знання, явлена у мові, залишає численність лакун, котрі припускають семантику можливих світів, які потенційно можуть відобразитись засобами мови.

Могутність, місткість мовного знаку тієї чи іншої національної мови залежить від рівня духовного та історичного розвитку нації, підвалин, що складають її ментальність, конкретної історичної ситуації, у котрій вона знаходиться. Цей потенціал мовного знаку може бути забезпеченим не лише внутрішніми складовими, а й факторами зовнішніми, бо окрема національна мова існує не у вакуумі, а у щільному енергетичному полі інших мов, становить лише один з багатьох фрагментів загальносвітового логосу. Вона – лише одна з граней мовного простору, що складає цілісний універсум, утворений як система розбіжних семіотичних площин. Мовно-культурні імплементації, котрі характеризуються надходженням до окремо взятої мови інших чужомовних текстів, виконують важливу місію розширення текстуального поля даної мови. Вони утворюють ситуацію, коли до рідної мови починає линути «лавина» іншомовних текстів, ними відкриваються «шлюзи», котрі стримують цю «лавину».

При надходженні інших текстів до рідномовного середовища виникає проблема перекладу і щоб у максимальному ступені наблизитись до оригінальної мови текстів, сприймаючій мові потрібно напружити увесь прихований потенціал, що здатен підняти на поверхню її неусвідомлені до цієї пори можливості.

Слова іншої мови, проникаючи до рідномовного середовища, взаємозбагачуючись у цій зустрічі, несуть із собою принципово нове коло асоціацій. Така зустріч двох мов може стати тим більш плідною, чим більш лексично багатими, усталеними й розвиненими є мови, котрі вступають у діалог.

Звуженість, замкненість національної логосфери на самій собі є антиприродною і приводить до зубожіння мовного ареалу, бо у ньому відсутній той подразник іншою мовою, котрий провокує конфліктну ситуацію осягнення чужого і на цьому ґрунті – самоосягнення. У такої «замкненої» мови відсутній стимул її подальшого розвитку: якою б багатою та розвиненою вона не була, – їй потрібен «свіжий вітер».

Розуміння мовних імплементацій лише в якості кількісного поширення різноманітних текстів українською мовою є обмеженим. Їхня важливість полягає в тому, що в процесі взаємопроникнення різних мов слово, вбираючи інші смисли, інші асоціації, принципово інший тип світосприйняття – переходить до «гарячого» стану, підриває власну «закостенілу» форму і перетворюється на «живу плазму», стає середовищем, у котрому збуджуються складні семантичні коливання, генеруючи нові смисли.

Відбувається ситуація, котру вже згадуваний нами Ю. М. Лотман назвав «культурним вибухом». Спостерігаючи динаміку семіотичних систем, вчений наголошує на тому, що у випадку неквапного, поступового розвитку система залучає до себе близькі тексти, котрі легко перекладаються на її мову. У випадках же «культурних вибухів» залучаються найбільш далекі, складні для перекладу незрозумілі тексти.

За рахунок чого мови в ситуації культурних імплементацій породжують новітні смисли, асоціативні поля, контекстові площини? Це взаємозбагачення мов стає можливим завдяки взаємодії між семіотично різнорідними пластами тексту двох мов і є результатом складних смислових конфліктів між текстом сприймаючим і чужорідним для нього контекстом, котрий містить у собі інший текст.

Безсмертна трагедія Ґете «Фауст», перекладена російською мовою, не є рівнозначній «Фаусту» в оригіналі. Це інший твір: ми спостерігаємо зустріч двох могутніх мов, двох світоспоглядань. Для того, щоб Фауст заговорив російською мовою Б. Пастернаку довелось провести величезну роботу. І хоча відтворити оригінал неможливо (будь який переклад вже є копією, хай і вдалою), цей переклад здійснився завдяки максимальному залученню резервних можливостей російської мови, використанням усіх її прихованих потенцій. Здійснення експансії однієї мови до іншої, експансії не завойовницької та принизливої ( як у ситуації лінґвоциду ), а експансії-жадання бути почутою і пізнаною іншою культурою, становлять імпульс, поштовх до подальшого активного розвитку обох мов.

Два колосса підтримують арку національної культури. Це мова і ментальність. Культура – духовний простір народу. У разі, коли культура є замкненою тільки на архетипах (як це сталося з Україною), – ми отримуємо «ридаючу державу», котра «заламує руки» у нескінченних стражданнях.

Необхідно відкрити «шлюзи», що утримують ці архетипи у стані закостенілої нерухомості, тоді віками складена ментальність стане «воротами» до культурного світу. Єдиними «дверима», котрі спроможні відкрити шлях до інших культур, є інші мови, ті тексти, які вони з собою несуть. У ситуації замкненої обмеженості культури, коли ця безліч світових текстів є закритою, – культура знаходиться у стані стагнації, вона вимушена живитись лише «власною кров’ю». Це шлях до провінціалізму у найгіршому сенсі цього поняття.

Мовно-культурні імплементації – це відображення у дзеркалі інших культур (що дає національному суб’єкту можливість споглядання себе зовні), це розширення текстуального поля власної культури; створення ситуації, коли з англійської мови здійснюється переклад на українську, з японської – на українську, з німецької – на українську, а не на російську і тільки потім на українську.

За таких умов ми бачимо переклад перекладу і первісні витоки тексту, котрі утримують його смислове та естетичне поле, з усіма конотативними відтінками та асоціаціями розріджуються, миршавіють, втрачають власну сутність і являють собою лише бліду копію оригіналу. При перекладі однієї мови на іншу «...ми ніколи не можемо бути цілком упевнені в тому, що не загубили який-небудь ультрафіолетовий відсвіт, яку-небудь інфрачервону алюзію» [5, с. 109].

Здійснення мовно-культурних імплементацій допоможе «впустити» в українську мову текстуальні потужності світу. Маються на увазі не лише художні мовні потужності, а й потужності наукові. Доки ми не будемо мати досконалих наукових перекладів Аристотеля, І. Канта, Ґ. Ґеґеля, К. Маркса, О. Ґерцена, О. Лосєва, М. Бердяєва, М. Бахтіна, М. Ґайдеґґера, І. Ільїна, Ю. Лотмана, Д. Лихачова, – ми не маємо права твердити про високу розвиненість української мови, про осягнення її глибинних джерел, семантичного тезаурусу.

Переклади наукових філософських текстів на українську мову можуть сприяти модифікації використання мовних засобів, забезпечити розвиток нормативності української мови, її усталеності. Українська мова, лексично багата, гнучка, здатна до численних перевтілень та імітацій, за нашим переконанням, містить потужний нерозкритий філософський запас. Цю скарбницю ми можемо зробити надбанням українства та й усього людства, здійснюючи якісні переклади філософських творів.

Літературна обробленість мови становить знак її досконалості, потужності. В історичній ситуації, яка склалася з українською мовою, постала проблема не просто необробленості, а, власне, не існування канону української мови як базового фундаменту духовного та інтелектуального формування суспільства. Це розділило українське суспільство та його культуру на розрізнені, окремо існуючі частини.

Глобалізація, що становить суттєву ознаку нашого часу, негативно позначилась на мові. Національні мови заполонила велика кількість космополітичних, комп’ютерних термінів, сленгу, арґонізмів і просто слів іншомовного походження, яким не знайшлося еквіваленту у рідномовному словникові: «кілер», «трилер», «екстрасенсорика», «айболіт», «аська», «аттач», «адью», «ажур», «алік», «лузер», «гопник», «стрьомний»; з’явились «бізнес-словники», «джинсові словники» та ін. Потужності мов нівелюються під впливом цих термінів, зводяться до одного рівня, стираються їх відмінності. Цей процес має катастрофічні наслідки для розвитку культури: поглинаючи подібним сміттям самобутні тексти, ці жаргонізми збіднюють загальний культурний контекст людства.

Мова, котра має внутрішні могутні ресурси, може чинити опір цій навалі, мови ж, котрі віками пригноблювались, винищувались, (як це сталось з українською мовою), переживають певні труднощі у такому протистоянні. Українська мова сьогодні, нажаль, «збагачується» не серйозними текстуальними потенціями, а завалюється словесним сміттям, котре паразитує на нашій мові, породжуючи нікчемні, потворні словоформи та словообрази. Лексичними одиницями таких «новонароджених мов» стають викривлені, перекручені варіанти нормативних слів мови, які використовуються у самих несподіваних значеннях. Такі виродливі мовні утворення, як правило, містять у собі негативні експресивно-емоційні оцінюючі конотації, які не можуть не впливати на світогляд народу, нації, яка цією мовою розмовляє.

Під натиском різноманітних текстів сумнівної якості в Україні набирає обертів субкультура. Уникнути цього, враховуючи сучасні глобалізаційні процеси, неможливо, але протистояти цьому можна і необхідно. Яким чином ми можемо здійснити це? Потрібно зміцнити фундамент української культури – її мову. Це завдання можна вирішити за рахунок осмислення класичних світових текстів, вироблених людством. За таких умов потенційні резерви мови починають розгортатися.

Мовно-культурні імплементації сприяють такому взаємозбагачувальному процесові: зустріч різних мов, культур дозволяють досягти особливого фокусу світобачення – зсередини і зовні одночасно. Сприймаючі культури поєднують у собі як традиції, сформовані на власному культурному ґрунті, так і традиції, що прийшли зовні. Нація, котра є творцем свого естетичного світу, збагачуючи в ході мовно-культурних імплементацій власні архетипічні тексти, виходить за межі традиційного бачення світу. Відтворюючи нові світові тексти, нація розкриває новітні смисли. У поєднанні з традиційними уявленнями та образами національного світобачення, поступово еволюціонує текст загальнолюдської культури.

Отже, якщо ми прагнемо до відродження української культури через мову, (а її можна відродити перш за все через мову), – повинне відбутись могутнє «вприскування» літературних та наукових текстів, котрі «тримають на собі» всю європейську цивілізацію. Твори Аристотеля, Ґомера, Ґесіода, Овідія, У. Шекспіра, Данте, О. Пушкіна, Й. В. Ґете – це «носійні конструкції» європейської цивілізації. Без цих текстів жодна європейська культура, (а українська культура належить до неї), не може існувати. Без повного Шекспіра українською мовою, без Ґете, Гейне, Шиллера, Бальзака, Ронсара, Мольєра, Пруста, Кафки ми не маємо права іменувати себе європейською цивілізацією.

Власними культурними текстами національна спільнота бере на себе роль «трансцендентального національного Я», вона претендує на значущість своїх текстів для універсальної інтерсуб’єктивності мови як «дому людського буття».

Іншомовні тексти, не перекладені рідною мовою, котрі так і залишаються чужими, а значить незрозумілими, – являють собою лише гіпотетичну можливість для гносеологічного й почуттєвого аспектів буття нації. Тексти, уведені за допомогою перекладів у контекстову тканину національної культури, постають як активна, дійсна форма національного буття. Не почувши того, що промовляє до нас мова іншого народу, ми збіднюємо ресурси власної мови у з’явленні нових смислів, почуттєвих полів і цінностей. «Культурний простір – це простір не територій, а притягань і відштовхувань», підкреслює сучасний науковець Іван Лисий [2, с. 130].

Отже, мовно-культурні імплементації, в основі яких лежить діалог різноманітних ментальностей і культур, забезпечують невимірне розширення тезаурусу національної логосфери, полівимірність її естетичного фону. Мовно-культурними імплементаціями врівноважуються такі опозиційні початки, як єдність усіх народів (людства) і самобутність кожної окремої нації. Це означає, що мовно-культурні імплементації поєднують у собі всезагальне людське та специфічно-культурне, етнічне. Мовно-культурні імплементації становлять потужний потенціал розбудови української мови. Екологія мови – це не лише її збереження як духовно-естетичного середовища нації, а й піклування про її зростання та збагачення, котре може бути забезпеченим завдяки взаємопроникненню різномовних культурних текстів людства.

Література:

1. Гачев Г. Ментальности народов мира / Георгий Гачев. – М.: Алгоритм, 2008. – 542с.

2. Лисий І. Ще раз про рецензування та дискусії навколо культури / Іван Лисий // Сучасність. – 2003. – № 10. – С. 130 – 138.

3. Лотман Ю. М. Структура художественного текста / Юрий Михайлович Лотман // Об искусстве. – СПб: Искусство СПБ, 2005. – С.14 – 287.

4. Райс. Е. Володимир Свідзинський / Едуард Райс // Сучасність. – 1961. – №4. – С.82 – 87.

5. Эко Умберто. Сказать почти то же самое / Умберто Эко; [пер. с итал. А. Коваль]. – СПб: Symposium, 2006. – 574 с.

 

Пересадин Н.А.
Луганский Национальный университет им.Т.Шевченко

ЛИТЕРАТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЯЗИ ЛУГАНЩИНЫ
И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ОБЛАТЕЙ РОССИИ. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

«То, к чему я стремлюсь, - недостижимо
и будет сопутствовать мне до конца дней моих, загадочное, как творение или как я, ученик»
Хорхе Луис Борхес (1899-1986)

Мысль великого аргентинского писателя и мыслителя, переводчика, интерпретатора, выдающегося знатока мировой литературы, вынесенная в качестве эпиграфа к настоящей статье, взята нами совершенно не случайно. Неисчерпаемая летопись бездны человеческих судеб, многоплановых пересечений разнообразных исторических фактов и событий, происходивших на протяжении последних двух с лишком столетий на обширной территории, включавшей Луганщину и сопредельные области (губернии) России, настоятельно убеждает нас в жизненной необходимости вычленения основополагающих информационных блоков, позволяющих отследить ключевые тенденции взаимовлияния и взаимообогащения (по принципу «Биметаллической пластинки») литературных и исторических, общественных и просто человеческих связей, уповая преимущественно на анализ ведущих фигур происходившего, минувшего и продолжающегося сегодня. Мы имеем в виду реальных исторических лиц – одарённых, творческих, замечательных, достигших общезначимых успехов на том или ином поприще социальной деятельности. Тема, предложенная вниманию читателя, полифонична, многообразна и практически неподъёмна в рамках одной статьи.

Вот почему мы предлагаем только поставить саму проблему на основе (пока ещё беглого) анализа доступных информационных источников, которые мы получили благодаря преимущественно личным человеческим связям из Воронежской, Ростовской, Белгородской, Курской и иных областей Российской Федерации, за что мы выражаем благодарность А. Н. Кряженкову, П. М. Алексеенко, О. Г. Ласунскому и иным энтузиастам-краеведам, литераторам и общественным деятелям.

Для анализа взаимосвязей и взаимообогащающих влияний россиян и луганчан нами были избраны некоторые представители преимущественно писательского «корпуса», имевшие отношение к литературе и культуре прошлых лет.

Наше внимание привлекли судьбы В. И. Даля (Казак Луганский), В. М. Гаршина, М. Л. Матусовского, А. А. Фадеева и других писателей, имевших отношение к Луганщине, а также тех литераторов, которые жили и творили на сопредельных территориях (Центральное Черноземье, Ростовская область) России – от поэта Николая Асеева до классика советской литературы, лауреата Нобелевской премии Михаила Шолохова, от Алексея Кольцова до рано ушедшей из жизни Татьяны Снежиной. Произвольно нами составленный список выдающихся деятелей литературы и искусства Луганщины, Воронежской, Белгородской, Курской, Ростовской областей включил более ста лиц. При составлении настоящего списка мы широко пользовались информационными источниками из отделов краеведения и фондов редких книг Луганской областной универсальной библиотеки им. М. Горького, Воронежской областной библиотеки им. И. С. Никитина, библиотеки Воронежского государственного университета, а также материалами ряда музейных комплексов Белгорода и Белгородской области, Воронежа, Курска, Орла, Ростова-на-Дону и Луганска.

В беседах с музейными работниками и краеведами, библиотекарями и энтузиастами поисково-патриотической работы мы старались выяснить степень взаимных влияний (в плане взаимообогащения) творческих натур Луганщины и сопредельных областей России.

Хорошим примером, который (по-нашему мнению) нужно взять «на вооружение» и луганчанам, является опыт проведения VI международных Лобачевских фестивалей в Воронеже и выпуск в свет интереснейшей «Воронежской энциклопедии», статьи которой повествуют о выдающихся людях (ученых, писателях, художниках, деятелях культуры и искусства), жизнедеятельность которых была в той или иной степени связана со «столицей» Центрального Черноземья.

Следует особо отметить, что в связи с обнародованием некоторых новых документально-исторических материалов относительно того же В. И. Даля (исследования проф. Ю. П. Фесенко и его учеников), М. Л. Матусовского (передача личных архивов известнейшего поэта в Луганский областной краеведческий музей) вполне можно было бы (высказываем идею в порядке обсуждения) подготовить новые выпуски романтизированных (по типу произведений Андре Моруа) биографий «Казака Луганского» и Михаила Матусовского и издать их, к примеру, в серии «жизнь замечательных людей». Вероятно, было бы целесообразно провести тематическую конференцию (чтения), посвященную замечательным людям Луганщины (список от Климента Ворошилова до автора повести «Всем смертям назло» Владислава Титова и других можно было бы составить, исходя из интересов краеведов, занимающихся данной тематикой).

Скорее всего, помимо военачальников и писателей, следует включить в разработку выдающихся спортсменов (Валерий Брумель, Сергей Бубка, футболисты легендарной «Зари», ставшие чемпионами Советского Союза и др.), а также деятелей науки и техники (архитекторы, учителя, врачи), оставивших яркий след в истории нашего рабочего края.

Большую работу по сбору и систематизации биографических материалов мог бы взять на себя отдел краеведения Луганской областной универсальной научной библиотеки им. М. Горького, а энтузиастами и помощниками вполне бы могли стать представители учащейся молодежи учебных заведений Луганска и Луганской области.

Великий аргентинец Хорхе Луис Борхес, влияние которого на культуру XX-XXI веков огромно, а его загадочная личность и сегодня продолжает поражать своим масштабом и глубиной – подчёркивал: «То, что человек пишет, должно выходить за рамки его намерений». Именно в этом таинственность литературы. Поэтому было бы неверно говорить о неудачных произведениях. Ведь автор не знает, что пишет. Если его руку направляет Святой Дух, то он просто писец. В Евангелии от Иоанна читаем: «Дух дышит, где хочет». Попытаться создать и воссоздать хотя бы в мини-авторе очерк истории взаимосвязей (литературных, исторических, человеческих) – задача обоюдополезная и для луганчан и для россиян.

Источники:

1. Борхес Х. Л. Вымыслы: [рассказы] / Хорхе Луис Борхес; [пер. с исп.]. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. – 479 с.

2. Борхес Х. Л. Расследования: [эссе и статьи] Хорхе Луис Борхес; [пер. с исп.]. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. – 460 с.

3. Демешина Е. И., Хмелевский К. А. История Донского края. – Ростов: Кн. изд-во, 1983 – 112 с.

4. Міст єдності. Літературна збірка. – Луганськ: Янтар, 2011. – 284 с.

5. Під одним небом. Літературна збірка. – Луганськ: Янтар, 2012. – 264 с.

 

Пилипенко В. В.,
Луганський Національний університет імені Тараса Шевченка

ЗВІЛЬНЕННЯ РАДЯНСЬКИМИ ВІЙСЬКАМИ КРАЇН СХІДНОЇ ЄВРОПИ
(через призму сприйняття учасника бойових дій Боула М.Г.)

Луганщина займає одне з перших місць по рівню людських та матеріальних втрат у роки Великої вітчизняної війни. Тисячі солдатів були призвані з Луганської землі до загальносоюзної Червоної Армії й пройшли з нею переможними кроками по Центральній та Східній Європі. Вивчення ролі солдатів Луганщини у справі визволення європейських країн радянською армією від німецьких загарбників, через призму спогадів ветеранів тих подій, є актуальним у зв’язку з появою нових фактів про місце СРСР в історії Другої світової війни.

Процес звільнення радянськими військами Румунії, Угорщини, Болгарії детально розглядається в праці Ю. Ємельянова, збірних роботах, присвячених історії цих європейських країн. Головним джерелом з вивчення визвольного руху радянських військ слугує інтерв’ю з Боулом М. Г., записане автором від 14.06. 2009.

Мета роботи – розкрити роль вихідців з Луганщини у справі визволення країн Східної Європи.

Боул Микола Гаврилович (1924 р.) народився в селищі Нижнє Луганської області. Призваний на фронт у 1942 р. у Сорок сьому гвардійську піхотну дивізію відділу зв’язку Дев'яносто п'ятого артилерійського полку, який входив до складу Південного (Четвертого Українського) фронту під командуванням Федора Толбухіна.

За роки перебування на війні отримав чотири поранення. Нагороджений медалями «За отвагу», «Великой Отечественной войны» ІІ ступеню та рядом інших нагород вже у післявоєнний час.

Боул М. Г. брав участь у визволенні Запоріжжя, Дніпропетровська, у лавах Третього мотострілкового полку пройшов боями Молдову, Румунію, Болгарію, Угорщину. Брав участь у Параді Перемоги в Москві 24 червня 1945 р. Службу продовжив до 18 лютого 1947 р. в румунському місті Замарді.

Наступом Третього Українського фронту в районі Кишинева, у тому числі Третього мотострілкового полку, до складу якого входив Боул Микола Гаврилович, розпочалися бої за визволення Румунії. На допомогу вийшов також Чорноморський флот під командуванням Ф. С. Октябрьського та Дунайська військова флотилія.

Як повідомляє Микола Гаврилович, їм необхідно було зімкнути кільце супротивника в районі Хуши й остаточно добити його. За політичними працівниками стояло завдання прискорити політичну кризу в Румунії та сприяти встановленню прорадянського режиму.

22 серпня після взяття Ясс в палаці румунського короля Міхая І було скликано таємну нараду, в якій взяли участь представники підпільного національно-демократичного блоку. 23 серпня Антонеску був арештований. Того ж таки дня радянський уряд звернувся з заявою до румунського уряду, в якій зазначалося, що СРСР не має наміру зазіхати на румунські території.

Після завершення Яссько-Кишинівської операції частина Третього Українського фронту за наказом Сталіна від 29.08.1944 р. мала вийти на болгаро-румунський кордон, що на схід від Джурджи, а частина направлялась в Угорщину для проведення Будапештської операції (23.09. 1944 – 4.04.1945). За спогадами Боула М. Г. перетин прикордонних територій позначився на свідомості військових, наслідком яких стали випадки дезертирства.

Після довготривалих боїв на території Угорщини радянські війська 23 грудня 1944 р. прорвали оборонну «лінію Маргарити». Розгромивши супротивника в гирлі Дунаю війська Третього Українського фронту 26 грудня оволоділи містом Естергом, завершивши оточення будапештського угрупування супротивника.

Невеличкі бойові сутички точилися в околицях Будапешта до квітня 1945 р. В одній з таких сутичок 4 квітня 1945 р. Боул Микола Гаврилович знищив ворожий кулемет, що прикривав ціле військо. У ході цієї операції Боула було вчетверте поранено. У госпіталі його нагородили Орденом Вітчизняної війни ІІ ступеня.

Будапештська операція мала велике значення для підвищення престижу радянської армії. У своїй доповіді 6 листопада 1944 р. Сталін зазначав, що в результаті цього удару «нашивойска оказали прямую помощь союзной нам Югославии в деле изгнания немцев и освобождения Белграда. Наши войска получили возможность перейти через Карпатский хребет и протянуть руку помощи союзной нам Чехословацкой республике, часть которой уже освобождена от немецких захватчиков».

Через поранення Микола Гаврилович одноосібно був відправлений до Болгарії, де відбувалося формування загонів солдат для участі у Параді Перемоги.

Таким чином, вивчення історії визволення країн Східної Європи – Румунії, Угорщини, Болгарії через призму сприйняття учасника бойових дій Боула Миколи Гавриловича дає можливість розкрити малодосліджені теми щодо ролі луганчан у переможному русі радянської армії європейськими країнами, серед яких реакція військових на перебування за кордоном, взаємовідносини солдат з місцевим населенням та участь радянських військ у політичних перипетіях визволених країн.

 

Походенко Л. Н.,
Луганский областной краеведческий музей

ЛУГАНСК – УЕЗДНЫЙ ГОРОД И ЕГО РОЛЬ
В ПРОМЫШЛЕННОМ РАЗВИТИИ ДОНЕЦКОГО КРАЯ В XIX – НАЧ. ХХ ВВ.

На рубеже XVIII – XIX веков в экономике Донбасса произошло событие, которое повлияло на дальнейшее развитие всего региона. Здесь появился угольно-металлургический комплекс, зарождение которого было обусловлено природными богатствами недр Донецкого бассейна. На территории нашего края его представляли два казенных предприятия – Луганский чугунолитейный завод и первая каменноугольная шахта Донбасса в Лисичьей балке (современныйг. Лисичанск).

Возникновение горной и горнозаводской промышленности на юге Российской империи находилось в тесной связи с общим промышленным развитием страны. Во 2 пол. XVIII в., в результате побед, одержанных над Турцией, Россия получила выход к побережьям Черного и Азовского морей. Выход к южным морям и освоение степей Украины, Приазовья, Придонья потребовали строительства Черноморского флота и южных крепостей. Понимая, что дальнейшее столкновение с Турцией неизбежно, командир Черноморского Адмиралтейства вице-адмирал Н.С. Мордвинов настаивал на немедленном перевооружении флота. Мордвинов предложил оснастить флот чугунными пушками – карронадами системы К. Гаскойна. Для их изготовления в России на юге, в относительной близости от Черного моря, в кратчайший срок должен был быть построен литейно-пушечный завод, который мог бы работать на местном угле, выплавляя чугун из местных руд.

Весной 1794 г. правительство Екатерины IIкомандировало шотландского инженера и промышленника Карла Гаскойна в Донбасс для ознакомления с месторождениями каменного угля и железной руды и выбора места для строительства завода. Место для строительства литейного завода К. Гаскойн выбрал на правом береге реки Лугань напротив селения Каменный Брод.

Необходимость строительства завода была обусловлена также и определенными экономическими факторами. Сооружение завода должно было служить образцом для местных помещиков в промышленном освоении края. Устройство дорог и каналов в месте сооружения завода должно было открыть сообщение с другими губерниями и дать возможность вывоза каменного угля и изделий завода не только в другие регионы России, но и в другие страны.

14 ноября 1795 г. Екатериной II был издан указ об устроении на р. Лугани в Славяносербском уезде литейного завода, который должен был работать на местном угле. На устройство и приведение в действие Луганского завода было потрачено 715733 руб., которые остались от вооружения Черноморского флота. Директором Луганского литейного завода был назначен Карл Гаскойн. Тогда же он получил наименование Луганский – по названию реки Лугань, на которой был расположен.

Указ Екатерины II явился важной вехой на пути развития Донецкого бассейна и всего юга России. А 14 ноября1795 г. является не только датой рождения первого казенного предприятия нашего края – Луганского литейного завода и Лисичанского каменноугольного рудника, но и датой рождения г. Луганска.

К нач. XIX в. литейный завод практически полностью был построен. Он работал на оборону в течение всех войн XIX в., которые вела Российская империя: Отечественной войны 1812 г., Крымской войны и героической обороны Севастополя в 1853 – 1855 гг. Предприятие успешно выполняло не только казенные военные, но и частные заказы от помещиков и крестьян со всей Украины.

Вокруг завода быстро рос поселок, который получил название Луганский завод. Обширные земельные владения сделали его центром горного округа, а выгодное географическое положение содействовало активизации торговли и появлению торговых и ремесленных заведений. К нач. 30-х гг. XIX в. он представлял собой важный центр хозяйственно-промышленной и культурной жизни Донецкого края.

К сер. XIX в. в поселке, помимо литейного завода, было много других промышленных предприятий. Накануне реформы 1861 г. в селении Луганский завод, включая жителей Каменного Брода, проживало 9 тыс. человек. Здесь были почтовая контора, библиотека с горнозаводским музеем, госпиталь, аптека, другие учреждения.

В 60-е гг. XIX в. в Луганском заводе появилось более 60 купцов, имеющих свои магазины, заводы, склады. Селение стало центром частной промышленности и торговли уезда. Получив широкие возможности для градостроительства и расширения торговли, местные купцы вместе с представителями духовенства и дворянства неоднократно обращались в правительство с прошениями об учреждении в поселке городской ратуши. 22 апреля1863 г. было направлено очередное ходатайство о переименовании поселка Луганский завод в город Луганск, но в просьбе опять было отказано.

В 1878 г. Н. П. Холодилин, будущий первый городской голова, а в то время городовой староста Луганского завода, принимал активное участие в решении вопроса «городского устройства» поселка Луганский завод. Около 20 лет жители поселка добивались перевода уездного города в Луганский завод. К этому времени в Луганске было сосредоточено две трети всех предприятий уезда. Все это выдвигало поселок Луганского завода на роль экономического и культурного центра Славяносербского уезда. Способствовало этому и железнодорожное строительство, начатое в 60-е гг. XIX в.

Интенсивное железнодорожное строительство, большие торговые обороты и огромная роль, которую играл поселок Луганский завод в промышленном развитии Донбасса, привело к тому, что 3 сентября 1882 г. Александр III подписал указ, который гласил: «Луганский завод, Екатеринославской губернии, совместно с прилегающим к нему селением Каменный Брод возвести на степень уездного города, под именем Луганска». В поселке было введено городское положение, на основании которого действовали Луганская городская Дума и ее исполнительный орган – Управа. В 1903 г. город получил герб.

В кон. XIX – нач. ХХ в. в Донбассе началось бурное развитие промышленности. Наш край становится крупным центром каменноугольной, металлургической и химической промышленности.

В 1895 г. на базе закрытого Луганского литейного завода начал действовать казенный Патронный завод. В том же году немецкий предприниматель Густав Гартман начал строительство паровозостроительного завода, который уже в 1900 г. выпустил первый паровоз, а вскоре стал самым мощным предприятием этого профиля.

Основание этого завода обусловило быстрый рост города. К 1897 г. в Луганске проживало 20,4 тыс. человек. В1896 г. бельгийские промышленники основали Анонимное товарищество Луганских эмалировочных мастерских, в1897 г. – Анонимное товарищество Луганских литейных заводов. Начали действовать костыльный, спиртоочистительный, кожевенный заводы, ряд других мелких предприятий. Быстро росло население города. К1904 г. оно составило 34404 человек. А в 1915 г. вместе с беженцами достигло 120 тыс. человек.

В уезде также быстро строились крупные промышленные предприятия: в 1895 г. построен завод Донецко-Юрьевского металлургического товарищества, основанный украинским промышленником и банкиром А. К. Алчевским. В 1889 – 1892 гг. в Лисичанске был построен содовый завод, который дал толчок развитию химической промышленности края.

Луганский экономический район вносил значительный вклад в развитие угольной промышленности Донбасса. В1897 г. из 237 млн. пуд. каменного угля, добытого в Екатеринославкой губернии, на его долю приходилось около 42 %.

В кон. XIX – нач. ХХ вв. территория нашего края представляла собой большой промышленно-индустриальный район с высокой плотностью населения. Именно в это время Донецкий каменноугольный и металлургический район был ведущим в Украине, и в нем проявлялись региональные особенности и неповторимый колорит Луганщины.

 

Прасолов С.Н.,
газета «Известия Луганщины»

КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ ЛУГАНЩИНЫ
В ЗЕРКАЛЕ РУССКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Проблема культурной идентичности, поиск народами и территориями своего «лица» в истории — сложное отражение внутренних противоречий современной культуры. Мы можем наблюдать странное переплетение, по меньшей мере, двух противоположных тенденций. Восхождение к многообразному единству человеческой культуры перекрещивается с сопротивлением тотальной унификации через глобальный капитал, когда культурная идентификация оказывается всего лишь изнанкой, обратной стороной всеобщего отчуждения. Такой «локализм», по терминологии Эммануэля Валлерстайна, в единстве с обезличивающей глобализацией образуют «двусмысленные идентичности», идеологию «системного беспорядка», которые толкают не к развитию конкретного многообразия культуры, а к абсолютизации ее ограниченных черт — непрозрачным ментальным границам.

Что есть «наше», что — «чужое»? Хорошо ли «наше» только потому, что оно «наше», или потому, что является высочайшим духовным выражением, классической формой, имеющей общечеловеческое значение? Для ответов на эти вопросы необходимы объективные критерии, которые позволяют различать явления подлинной культуры и ее эрзац, истину и ложь, историческое творчество и судорожную креативность. Без таких критериев любая система ценностей условна и выгодна лишь тем, кто ее навязывает. «Истины нет, все позволено» (Фридрих Ницше).

Вот почему при всем изобилии плюрализмов и вкусов вырисовывается простая, но неизбежная дилемма: либо критическая по отношению к себе самодеятельность человека, которая приобщает его к наиболее высоким, свободным, духовным проявлениям культуры, освобождает от «мерзостей» жизни и развивает его универсальность, либо слепая вера в проповеди «жрецов минутного, поклонников успеха».

Культура не является атрибутом исторической общности или социальной группы, неизменно присущей им, и рождается в развитии как момент истины в преодолении ими собственной исторической ограниченности, в качестве идеального начала практической жизни, как «механизм» наиболее гармоничного разрешения противоречий, возникающих в истории.

Возникая как форма общественной самодеятельности, культура достигает своей классической формы там, где вырабатывает внутренние нормы жизни не принудительно, не отчужденно, а непосредственно — через сопричастность людей к активному историческому творчеству. Классические формы не раз возникали в истории разных народов. Они являются не только недосягаемым образцом, но и точками роста, узловыми пунктами цивилизации, без развития которых исторические противоречия либо разрешаются более варварскими, жестокими способами, либо загоняются в тупик.

Русская культура XIX века — одно из самых парадоксальных и одновременно закономерных явлений общечеловеческой культуры, выросших из общественной потребности в самоидентификации, один из безусловных примеров того, как разумное начало способно пробиваться сквозь историческую бессмыслицу и формировать общественное самосознание. Погружая нас в нечто большее, чем ограниченный круг бытия, она действительно выводит за его пределы, открывая более широкую перспективу жизни, которая никогда не равна не фактически данному существованию, хотя и проистекает именно из него.

«Это не означает, что западноевропейская культура хуже нашей, — писал выдающийся мыслитель минувшего века Михаил Лифшиц. — Дело не в том, что одна хуже, а другая лучше. Дело в своеобразии нашей культуры, которое придало ей как последней исторически явившейся большой европейской культуре характер собирательный, характер способности воспроизводить на более высокой ступени различные элементы культуры других народов.

Особая тема здесь — русская литература. Нравственная чистота и принципиальность, духовная свобода, художественное совершенство, поразительная способность демифологизировать действительность, неподражаемый синтез народной жизни во всех ее формах — от «лишнего» человека до мужика-философа, от нищего студента, пытающегося разрешить нравственную проблему топором, до бесконечной степи, открывающейся перед глазами мальчика. Это, собственно, и есть «язык», « генетический код» общечеловеческой культуры, который мы можем расшифровать благодаря русской классической литературе.

Проблема развития региональной культуры для нас тем более актуальна, что ее становление происходит в условиях, мягко говоря, не слишком благоприятных для развития. Вопрос в том, нам нужно ориентироваться на «узловую станцию», всем своим классическим строем указывающую на возможности выхода из исторической ограниченности наличной формы бытия, или пробираться на столбовую дорогу сквозь местечковые чащи; обрести себя, опираясь на совершенные формы, уже достигнутые в истории, или двигаться во всех направлениях сразу, теряя остатки того, что уже у нас есть?

 

Приколота Е. Ю.,
Луганский областной краеведческий музей

МЕМОРИАЛЬНЫЙ ФОНД ПОЭТА М.Л.МАТУСОВСКОГО
В ЛУГАНСКОМ ОБЛАСТНОМ КРАЕВЕДЧЕСКОМ МУЗЕЕ

Фонды Луганского областного краеведческого музея насчитывают более 10 различных коллекций. Одна из них – мемориальная коллекция М. Л. Матусовского (1915 г., г. Луганск – 1990 г., Москва) – советского поэта-песенника. Коллекция представляет уникальное по своему значению собрание музейных предметов, связанное с жизнью, деятельностью, поэтическим наследием поэта. Она передает образ, дух эпохи, экономические, социальные и политические особенности развития общества, в которых жил и творил поэт.

Коллекция, насчитывающая сегодня около 500 ед. хранения, формировалась на протяжении 50 лет, с 1955 по 2010 гг. Условно этот процесс можно разделить на 4 этапа. Первый этап – 1955 год, когда музей получил из Москвы в дар от М. Матусовского нотные и поэтические сборники. Эти 12 предметов и составили основу будущей мемориальной коллекции. Вторым этапом формирования коллекции стал 1985 год. Сотрудники краеведческого музея, посетив поэтав Москве, привезли для пополнения фондов и создания новой экспозиции еще 23 предмета. Третий этап – 1991 год. После смерти Михаила Львовича его вдовой музею были переданы ряд документов. И последний этап формирования коллекции – это 2009-2010 гг. Особенность его состоит в том, что посредником в передаче материалов между Луганским областным краеведческим музеем и вдовой поэта выступила московская ассоциация "Лугань" международной общественной организации "Луганское землячество в Москве". В результате этой акции в фонды музея поступило 379 мемориальных предметов.

Фонд М.Л. Матусовского включает в себя музейные экспонаты всех групп хранения. Группа хранения "Документы" насчитывает 84 музейных экспоната и объединяет в себя документальные свидетельства жизни и творчества М. Матусовского. Это орденские книжки,удостоверения к медалям, к памятным и юбилейным наградам. В эту же группу входят удостоверения, мандаты, дипломы, пригласительные билеты, членские билеты Союза писателей СССР и Союза кинематографистов СССР, почетные грамоты.

Отдельного внимания заслуживают телеграммы с соболезнованиями в связи с кончиной М.Л. Матусовского (16 июля 1990 г.). Они были переданы вдовой поэта Евгенией Акимовной через Московскую ассоциацию "Лугань" в количестве 34 штук. Среди отправителей телеграмм – известные деятели литературы и искусства Козинцевы, Гердт, Мережко, Саульский, Баснер, Долматовские, Шостакович, Фельцман, Михалков, Бондарев, Вознесенский, Хренников, а также группа школьных товарищей из Луганска, семья Беспощадных из Донецка, ветераны Северо-Западного фронта. В этой же группе хранения – черновик одной из глав книги "Семейный альбом" на 9 листах машинописного текста и письма.

Немало известных песен для кинофильмов родилось в творческом союзе Михаила Матусовского с известными композиторами Советского Союза. За песни "С чего начинается Родина", "Березовый сок", "Это было недавно, это было давно" в 1977 году М. Матусовский был удостоен Государственной премии СССР. Группа хранения "Листовки. Газеты. Книги" включает в себя более 90 единиц хранения. Это афиши авторских концертов М. Матусовского, сборники песен на его стихи, рукописные партитуры, книги, брошюры, письма, телеграммы. Особую ценность представляют рукописи – черновики, тексты стихотворений и прозы с авторскими правками и пометками. Самыми ранними по дате поступления экспонатами группы ЛГК (1955 г.) являются яркие образцы стихотворной публицистики М. Матусовского времен Великой Отечественной войны – сборники "Фронт" (1942), "Когда шумит Ильмень-озеро" (1944), "Улица мира" (1951), брошюра "Стихи" из библиотеки журнала "Огонек" № 17, 1946 г. К этому времени относится и поступление в фонды музея сборников песен на стихи М. Л. Матусовского и музыку И. Дунаевского и Т. Хренникова. В коллекции хранится и последнее прижизненное издание поэта – книга "Мих. Матусовский. Стихотворения. Песни" (изд. "Художественная литература", Москва, 1986) с дарственной надписью автора. В группу ЛГК вошли рукописные партитуры песен на слова М. Матусовского, рукописные клавиры, открытки поздравительные и 37 писем, написанных М. Матусовскому в период с 1947 по 1976 годы. Особого внимания заслуживает буклет "Мемориал "Безымянная высота" с автографом поэта. В этом буклете нашла свое отражение история одной из его песен – "На Безымянной высоте".

В конце 70-х годов М. Матусовский начал писать произведения в прозе. В разное время в периодических изданиях публиковался цикл его автобиографических зарисовок, которые потом сложились в первую книгу автобиографической прозы "Семейный альбом". В книгу вошли дневниковые записи времен войны, автобиографическое повествование о жизни, размышления поэта о своем ремесле, а также впечатления от поездок в Германию, Англию, Индию, Японию, на Филиппины. Эта книга стала своеобразным путеводителем по Луганску начала ХХ века.

Мемориальная коллекция М. Матусовского насчитывает 84 фотографии.

Ценным источником для изучения биографии и творческого пути Михаила Матусовского являются музейные экспонаты группы хранения "Ордена. Медали. Значки". Это иллюстрация боевого пути и участия М. Матусовского в ветеранском движении. Особое место в ряду памятных медалей занимает медаль «Валдай. Почетному гражданину Матусовскому М. Л.». В 1983 г. решением исполкома Валдайского горсовета народных депутатов за большие заслуги в годы Великой Отечественной войны по защите подступов к Валдаю, за плодотворный труд поэта-фронтовика и активное участие в общественной жизни страны М. Л. Матусовскому было присвоено звание "Почетный гражданин г. Валдая" с вручением памятной медали и почетной ленты.

Группа хранения "Керамика. Стекло, Пластмасса" включает в себя грампластинки с записями песен на стихи М. Матусовского. В коллекцию включены также грампластинки из домашнего архива семьи Матусовских. В этой же группе хранения – многочисленные сувениры и подарки, которые поэт привозил из поездок по СССР и странам Европы, Азии, Африки, всего 30 единиц. Группа хранения "Разное" насчитывает 19 ед. хранения. Это сувенирные тарелки, плакетки, альбомы с фотографиями.

В 2009-2010 гг. на малую родину поэта вернулись и его личные вещи. Роль личных вещей в музейном собрании трудно переоценить. Они многое могут рассказать о своем хозяине, возвращая к воспоминаниям о прожитой жизни, совершая экскурс в историю эпохи. Среди личных вещей, переданных музею – очки в роговой оправе, бумажник, папка деловая для бумаг, бритва электрическая, часы настольные, микрофон от магнитофона "Grundig", шариковые ручки.

В группу "Ткани" вошли 3 экспоната, среди которых ленты "Почетный гражданин города Валдая" и "Почетный гражданин города Ворошиловграда". Звание "Почетный гражданин города Ворошиловграда" М.Л. Матусовскому было присвоено решением Исполкома Ворошиловградского городского Совета народных депутатов № 163 в апреле 1987 г. за выдающийся вклад в развитие советской литературы, создание высокохудожественных произведений, воспевающих революционные, боевые и трудовые подвиги Ворошиловградщины.

На основе экспонатов мемориального фонда М. Матусовского в Луганском областном краеведческом музее создана экспозиция, посвященная жизни и творчеству нашего знаменитого земляка.

Формирование мемориальной коллекции поэта М. Л. Матусовского в основном завершено. Дальнейшее пополнение коллекции возможно, но этот процесс, вероятно, будет носить эпизодический характер, так как основной источник поступления материалов для фонда (семейный архив Матусовских) исчерпан. Все материалы, хранившиеся в квартире и на даче семьи Матусовских, были переданы в музеи Луганска в связи с окончательным переездом вдовы поэта на постоянное место жительства в США.

 

Симоненко І. В.,
Східноукраїнський Національний університет імені В. Даля

ОСВОЕННЯ ВИПЛАВКИ ЧАВУНУ НА ЛУГАНЩИНІ
З МІСЦЕВИХ РУД І ВУГІЛЛЯ

(на прикладі діяльності лисичанського чавуноливарного заводу)

У 1866 р. уряд розпочав будівництво Лисичанського чавуноливарного заводу. Цей завод зводили на кошти казни. Місце для будівництва було обрано в Лисичій балці на правому березі Сіверського Дінця, у 80 км на північ від Луганського заводу. Ініціатива у виборі місця будівництва заводу належала В.К. Рашету, тодішньому директору Гірничого департаменту.

Одночасно зі спорудженням Лисичанського чавуноливарного заводу проводилися геологічні розвідки і хімічні випробування розміщених поблизу Лисичанська родовищ залізної руди, вугілля та інших корисних копалин. До 1867 р. у Донецькому басейні різні розвідувальні партії відкрили чимало залізорудних родовищ. У списку, складеному для директора Гірничого департаменту, називалось майже 50 місцевостей, де були поклади залізної руди. Однак деякі вчені й гірничі інженери не погоджувалися з висновком керівництва Гірничого департаменту щодо забезпеченості залізною рудою Лисичанського заводу, посилаючись на недостатню вивченість покладів. Наприклад, Озерський і Кованько звернули увагу на те, що залізні руди, відкриті біля Лисичанська, на Лозовій і в Дурному Яру, містили до 40% заліза лише за окремими пробами, а генеральних проб не проводилось. Крім того, ще остаточно не були з’ясовані запаси руди і характер покладів. Проти будівництва заводу в Лисичій балці виступав гірничий інженер А. Ф. Мевіус, вказуючи на те, що Лисичанський завод не буде забезпечений залізними рудами, а лисичанське вугілля непридатне для коксування. З метою уточнення даних існуючих геологічних досліджень і проведення нових організовувались геологорозвідувальні партії.

Улітку 1867 р. вчений комітет Гірничого департаменту направив Н. А. Іванова в Донецький басейн для огляду родовищ мінеральної сировини та відбору проб залізних руд, різних сортів лисичанського вугілля, вапняків і вогнетривких глин для випробування в лабораторії департаменту гірничих і соляних справ. Усі обстежені ним родовища мінеральної сировини Н.А.Іванов наніс на карту і склав таблицю результатів хімічних аналізів. При цьому він використав дані геологічних досліджень гірничих інженерів братів Носових, які проводили з 1864 по 1869 рр. інструментальну геологічну зйомку в західній частині Донецького басейну. Н.А.Іванов відмітив 19 родовищ бурих залізняків, що розташовувались навколо заводу по берегах річок Сіверський Донець, Корсунь, Лозова, Лугань, по балкам Часів Яр, Бахмутська, Сокорова, Соломенна та інших на відстані від 10 до 60 верст від заводу. У лабораторії департаменту гірничих і соляних справ Н. А. Івановим були проведені хімічні аналізи руд і було встановлено, що середній вміст заліза в родовищах досягав 26-59%.

У 1870 р. завершили будівництво Лисичанського заводу. Будівельниками заводу в різний час були гірничі інженери І. Ф. Фелькнер, Н. Ф. Мещерін, Н. Т. Летуновський і С. Подимовський під загальним керівництвом начальника Луганського заводу І. Ф. Фелькнера (1829-1895). Розпочав будівництво Н. Ф. Мещерін, проте незабаром, ще до закінчення спорудження заводу, він перейшов на службу до підприємця Пастухова для будівництва Сулінського заводу. Фактично керманичем будівництва став інженер І. І. Зеленцов. При спорудженні Лисичанського чавуноливарного заводу вперше будівельні й експлуатаційні роботи здійснювалися без допомоги іноземних спеціалістів. Проектування машин і механізмів для заводу доручили відомому вітчизняному вченому, інженеру І. А.Тіме.

Іван Августович Тіме (1838 – 1920) посідає чільне місце серед діячів вітчизняної гірничо-металургійної справи. Він зробив помітний внесок у розвиток металургійної промисловості Донбасу в другій половині ХІХ ст. У 1858 р. Іван Августович закінчив Петербурзький інститут Корпусу гірничих інженерів з малою золотою медаллю і отримав звання інженера-поручика. У тому ж році був зарахований у штат Катеринбурзької казенної фабрики, де вивчав виробництво машин. У 1859 р. почав самостійну роботу в якості доглядача Березовських золотих копалень і незабаром перевівся на Нижньо-Ісетський завод. У 1861 р. його призначили помічником головного механіка Уральських заводів, а в 1862 р. – механіком Катеринбурзького гірничого округу. Весною 1867 р. І. А. Тіме відвідав Усесвітню Паризьку виставку, де ознайомився зі світовим рівнем розвитку техніки. Після повернення з-за кордону І. А. Тіме прийняв пропозицію очолити механічну службу на Лисичанському казенному чавуноливарному заводі, який тільки-но почали будувати. Тут у повній мірі проявився талант Тіме як механіка, а також знання і досвід, який він отримав за кордоном. Усі машини, необхідні заводу, були спроектовані Тіме, а потім побудовані під його керівництвом у майстернях Луганського ливарного заводу. Менше ніж за 2 роки місцевими механіками виготовлені й змонтовані балансирна 120-сильна повітродувна машина для доменної печі і п’ять парових котлів до неї, водопровід з трьома паровими насосами, що піднімали воду на висоту понад 85 метрів. Для забезпечення домни коксом на Лисичанських копальнях побудували найглибшу на той час шахту „Дагмара” (132 м).

Для доставки виготовлених на Луганському заводі машин до місця будівництва Лисичанського заводу І.А.Тіме разом з гірничим інженером Н. Ф. Мещеріним використав пароплав, уперше застосувавши цей вид транспорту на Сіверському Донці.

Протягом 1868-1869 рр. І. А. Тіме провів досліди і безпосередні спостереження форм і способів утворення стружок при різних умовах та на різних металах. Свої теоретичні узагальнення та висновки він виклав у праці „Сопротивление металлов и дерева резанью. Теория резанья и приложение её к машинам орудиям” (1870 р.). Тут уперше у світовій науці викладена теорія утворення стружки. Відомо багато його праць з техніки й технології виплавки чавуну на мінеральному паливі, а також з техніко-економічним обґрунтуванням необхідності й корисності розвитку металургії в Донецькому басейні.

Помічником І. А. Тіме з металургійної частини на Лисичанському чавуноливарному заводі був інженер-металург Іван Ілліч Зеленцов (1844-1910). В історію Донецького басейну І. І. Зеленцов увійшов як талановитий інженер гірничозаводського профілю, який зробив значний внесок у розвиток вітчизняної металургії, був одним з піонерів створення чорної металургії на Півдні Росії. Завдяки його зусиллям на Лисичанському заводі вдалося вдосконалити технологію виплавки чавуну на мінеральному паливі, використавши досвід Петровського заводу.

Перша доменна піч на Лисичанському заводі була задута 1 травня 1870 р. під керівництвом І. І. Зеленцова. Протягом семиденної безперервної роботи доменної печі виплавили майже 4 тис. пудів м’якого сірого чавуну, що не поступався за якістю англійському. Проте домогтися в широких масштабах економічно вигідного промислового виплавляння металу на Лисичанському заводі не вдалося. Руду довозили за 60 верст і обходилася вона дорого. Кокс з лисичанського вугілля був неякісний. Через ці та інші причини підприємство у 1872 р. закрили.

Таким чином, Лисичанський чавуноливарний завод мав велике значення для розвитку металургійної промисловості на Півдні Росії. Дослідна плавка довела, що в Донецькому басейні можливо отримувати чавун на мінеральному паливі з місцевих матеріалів.

 

Слюсаренко А.В.,
клирик храма Святых мучеников и исповедников Гурия, Самона и Авива
Восточноукраинский Национальный университет им. В.Даля

ЛУГАНСКАЯ ЕПАРХИЯ
В СОСТАВЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ:
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ.

Земли нынешней Луганской области, начиная с XVI века, осваивались Московским государством, донскими и запорожскими казаками. Вместе с ними на нашей земле утвердилась и православная вера. До 1667 г. церкви, находящиеся на территории современной Луганской епархии, как и всей Слободской Украины, входили в состав Патриаршей области, а после учреждения Белгородской епархии влились в нее и управлялись Белгородскими архипастырями, в том числе и святителем Иоасафом (Горленко).

К началу ХХ века территория нынешней Луганской области входила в состав сразу трёх епархий Русской Церкви: Екатеринославской, Харьковской и Донской. Пожалуй, самый почитаемый подвижник синодального периода истории Луганщины – старец Димитрий Горский, проведший 46 лет в затворе. Очень хочется надеяться, что канонизация этого праведника в лике преподобных святых всё же состоится. Говорю об этом с определённой долей осторожности, поскольку Луганская епархия (а теперь и Северодонецкая), в смысле канонизаций святых, относится к числу самых отстающих в РПЦ. У нас не было ни одной канонизации вообще. А между тем ХХ век прокатился по нашей земле красным колесом, унеся за собой жизни многих мучеников и исповедников веры Христовой. Из всех этих забытых ныне святых больше других посчастливилось епископу Павлу (Кратирову), который в феврале 1922 г. был рукоположен в сан епископа Старобельского, викария Харьковской епархии. В 1981 г. к лику святых его причислила РПЦЗ. Владыка Павел был уроженцем Вологодской губернии, окончил Вологодскую семинарию, а затем Казанскую Духовную Академию, перед революцией преподавал в Харьковской семинарии. Он был твёрдым сторонником единства Русской Церкви, открыто обличал обновленческий раскол. Бескомпромиссная позиция еп.Павла не осталась без внимания ЧК. Он был в 1923 г. арестован и выслан за пределы епархии. Когда в 1927 г. митрополит Сергий (Страгородский) выступил с известной Декларацией лояльности советской власти, еп.Павел прервал с ним общение. Он написал три послания против сергианства, в которых резко критиковал как советскую власть, так и соглашательскую политику Заместителя местоблюстителя патриаршего престола. В апреле 1927 г. владыка писал:

«Пролетарское государство в конец разрушило вековечные устои и нормы человеческого общежития и объявило всему миру, что оно хочет пересоздать человечество и создать какого-то нового социалистического человека. Но особенного внимания заслуживает то обстоятельство, что новое государство создало и новую классовую мораль, провозгласило новую марксистскую совесть и необычайное – на основах ленинского марксизма – учение о нравственности, не укладывающееся не только в рамки Христианской нравственности, но и в рамки общечеловеческой морали. То, что с Христианской точки зрения или даже общечеловеческой считается добром, с точки зрения классовой морали ленинизма квалифицируется как уголовно наказуемое деяние».

Не согласившись с курсом м.Сергия, владыка Павел избрал мученический путь. В 1928 г. он писал:

«Сергиевская церковь, подобно обновленческой, теперь свирепствует, господствует, запрещает, высылает и через это являет себя цезаро-папистской организацией в самом гнуснейшем смысле слова. А посему я ухожу в пустыню в той надежде, что в данное время только пустынная, легальная Церковь может указывать тот истинный путь к вечному спасению, по которому должно идти христианину».

Епископ Павел присоединился к группе непоминающих во главе с митрополитом Иосифом (Петровых). В 1930 г. он был вновь арестован, получил 10 лет ИТЛ, и в 1932 г. умер в застенках харьковского ГПУ. В Луганске в 30-е годы проживала одна из дочерей владыки – Зоя. К сожалению, в нашей Церкви отношение к непоминающим всё ещё неоднозначно, в силу чего невозможна пока и общецерковная канонизация священномученика Павла (Кратирова).

История гонений православия на территории Луганской области ещё не написана, она требует кропотливой и компетентной работы церковных, музейных и архивных специалистов. За 20 лет существования Луганской епархии УПЦ в этом смысле сделано очень мало. Первые ростки показались только недавно. Наша епархиальная газета «Православие Луганщины» опубликовала два очерка об исповедниках Луганщины. В одном из них рассказывается о трагической судьбе священника Иоанна Грешнова, убитого большевиками во время советско-германской войны при отступлении 1941 г. в селе Есауловка Антрацитовского района. В другом - речь идёт об исповедническом подвиге священника Иоакима Олексюка, получившего 5 лет ссылки за службу в храме в Большой Вергунке в период оккупации.

Луганщина является неотъемлемой частью Русской Земли. Об этом, между прочим, свидетельствует и наша топонимика: сакральная и мирская. Сколько храмов освящено у нас в честь общерусских святых и общерусских святынь: это храмы в честь Казанской иконы Божией Матери, в честь иконы Умиление, в честь преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского, благоверного князя Александра Невского, недавно в Белокуракино был освящён храм в честь святых Царственных Страстотерпцев. Названия наших городов и сёл также говорят о единстве Русской Земли: Новопсков, Старобельск, Станица Луганская, Урало-Кавказ, Новая Астрахань. А если вспомнить названия наших улиц? Московская, Ростовская, Ломоносова, Пушкина, Лермонтова и т.д.

Интересна также история старообрядческого Успенского прихода в с. Городище Перевальского района. Он стал кузницей кадров для старообрядцев. Выходцем из этого прихода был архиепископ Флавиан (Слесарев) возглавлявший белокриницкое согласие с 1952 по 1960 г. Недавно храм посещал нынешний глава старообрядческой Церкви митрополит Корнилий. 10 лет храму в Городище отдал епископ Патермуфий (Артемихин), возглавляющий ныне дальневосточную епархию РПсЦ.

Луганская земля дала Русской Церкви несколько видных современных деятелей. Наши земляки м.Платон (Удовенко), до недавнего времени Южно-Американский и Аргентинский, и м.Мефодий (Немцов), Пермский и Соликамский. В разных епархиях РПЦ служат и несколько молодых епископов – луганчан. А скольких монахов и священников дала наша земля и не перечесть.

Делегации Луганской епархии регулярно берут участие в архиерейских и поместных соборах Русской Церкви. В минувшем 2011 г. состоялся исторический визит Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Луганск, впервые посетившего наш город. В нынешнем году в епархии начал работу отдел приграничного сотрудничества, целью деятельности которого является укрепление связей между соседними епархиями РФ и Украины. Надеемся, что с Божией помощью, наша благодатная земля принесёт ещё немало пользы Матери-Церкви.

 

Соколова Л.П.,
Городской музей истории и культуры города Луганска
Литературный музей В.Даля

«СОХРАНИТЬ ДОМ ДАЛЯ» – ИЗ ИСТОРИИ ДВУХ МУЗЕЕВ

В 1985 году, с интервалом всего лишь в месяц, распахнули свои двери для посетителей сразу два музея Владимира Ивановича Даля в Украине, в Луганске, где он родился, и в Москве, самом сердце России, где он прожил свои последние годы.

Казалось, прошло не так уж и много, по музейным меркам, времени, но уже сегодня мы наблюдаем повсеместное усиление интереса к истории создания музеев. Появилось достаточно большое количество публикаций, и даже сборников, посвященных как основополагающим, проблемным вопросам, так и уточнению деталей, без которых невозможно представить развернутую картину летописи музея, будь то: датирование приема на хранение первого музейного предмета; поступательная эволюция фондовой коллекции: процесс создания экспозиции; научные архивы как итог изыскательской деятельности музеев; история зданий, в которых располагаются музеи; вдохновители и организаторы музеев. В рамках заявленной темы особое значение имеют следующие направления исследовательской работы: летопись зданий в период второй половины двадцатого столетия; личностный вклад энтузиастов, подвигнувших огромную государственную машину в деле увековечивания памяти В.И.Даля. Именно в таком контексте мы рассматриваем никогда ранее не освещаемые вопросы истории культурных связей между двумя музеями, способствующих укреплению традиций плодотворного сотрудничества, конечной целью которого является пропаганда личности и творческого наследия В.И.Даля.

Из воспоминаний музейщиков, луганских краеведов мы можем судить о существовании таких связей на момент открытия музеев. И это выглядит абсолютно логично, ведь до начала 90-х гг. мы были единой страной, а сегодня нас разделяют границы, которые, к счастью, не могут распространяться на культурное пространство, по-прежнему объединяющее наши народы. Но документальных подтверждений этому у нас, к сожалению, до настоящего времени не было. Недавно пополнивший наши фонды архив луганского далеведа Валентина Васильевича Нестайко (1913-1982) существенно расширяет наши знания о страницах истории не только луганского, но и московского музеев В.И. Даля.

Как известно, в Луганске, начиная с 50-х гг. прошлого столетия, велась широко развернутая информационная, популяризаторская работа по пропаганде одного из самых известных луганчан, прославивших имя нашего города, творившего под писательским псевдонимом – Казака Луганского.

Много усилий было направлено на сохранение небольшого одноэтажного здания на старейшей улице Луганского литейного завода, которое старожилы с давних времен называли домиком Даля. Ведущую роль в этом многотрудном и сложном деле взял на себя доцент Ворошиловградского медицинского института, заведующий кафедрой патанатомии В.В. Нестайко. Приехав в Луганск в начале 60-х гг. прошлого века, он буквально «заболел» Далем. К этому времени в городе сформировалась группа творческой интеллигенции, интересующаяся знаменитым земляком: ученые, писатели, художники. Появились первые публикации на страницах областных газет, в мастерской скульптора И.Овчаренко создавался первый пластический образ Казака Луганского. Не хватало человека, который смог бы объединить все усилия и направить их в единое русло. Таким человеком и стал В.В. Нестайко, имеющий ярко выраженную способность к скрупулезному, системному накоплению исторических документов. Так, например, собирая материал для своей семейной хроники, он сумел отразить в ней и активных участников революционных событий, и отыскать тоненькую ниточку родства с великим художником И.Репиным. Прикоснувшись к такой величине, как Даль, Нестайко наконец-то смог развернуть свои способности в полную силу. Можно смело утверждать, что биографию В.И.Даля он воспринимал как биографию родного человека. За кратчайшие сроки, благодаря упорству, целенаправленности, и в какой-то мере, как бы это парадоксально не звучало, официальному неприятию личности В.И.Даля и его вклада в русскую культуру власть имущими идеологами им была собрана уникальная по своей полноте коллекция: издания, документы, фотоматериал. Как следствие, завязалась активнейшая переписка с учеными, музейщиками и исследователями жизни и творчества В.И.Даля, среди которых особенно выделяются имена всесоюзно известных писателей, публицистов, исследователей: М. Бессараб, В. Порудоминского. На основании полученных от луганского далеведа материалов в их книгах были созданы яркие образы: дома, на Английской улице, где родился В.И.Даль; Луганска периода строительства первого промышленного предприятия юга России; первого доктора Луганского литейного завода, отца В.И.Даля. В 1968 году, понимая, что открытие I государственного музея откладывается на неопределенный срок, В.В. Нестайко создает первый в истории далеведения общественный музей. Событие всколыхнуло новую волну интереса к личности В.И. Даля, послужило поводом к написанию статей, публикаций, созданию радио и телепередач не только на местном уровне, но и на всесоюзном. И опять был поднят вопрос о сохранении, реставрации здания, в котором на то время располагалась областная межколхозная проектная организация с неудобно произносимой аббревиатурой «ОБЛМЕЖКОЛ ХОЗПРОЕКТ».

Нелегкую эстафету по сохранению исторического памятника подхватил ответственный секретарь вновь созданной луганской областной писательской организации Т.М. Рыбас. Именно у него возникла идея разместить в историческом здании офис творческого союза. Талантливый писатель, выдающийся организатор находит основной стержень дальнейшего успешного развития писательского цеха Луганщины в возрождении литературных традиций края. Имя В.И.Даля стало символом славной истории и залогом дальнейших успехов. Ремонт и реконструкция здания начались в конце 60-х, закончились в 1971 г. Самые насыщенные, плодотворные годы деятельности луганских литераторов и организации в целом приходятся на период с 1971 по 1984 гг., и ассоциативно они связаны с «домиком Даля». В эти же годы, точнее в 1976 году, луганские далеведы добились одной из первых своих побед – переименование улицы, на которой родился В. И. Даль. Таким образом, был подведен итог комплексу торжественных мероприятий, посвященных 175-летию со дня рождения В.И.Даля на Луганщине. 21 декабря Ворошиловградский городской совет депутатов трудящихся и исполнительный комитет выносит решение за № 488:

1. Улицу Юного Спартака переименовать в улицу им. В.И. Даля.

2. Соорудить скульптурную фигуру В.И. Даля на улице В.И. Даля.

3. Обязать союз писателей Украины передать, а горжилуправлению принять на баланс дом, где жил В.И. Даль, и произвести капитальный ремонт.

4. Обратиться в Совет Министров СССР о признании домостроения, где жил В.И. Даль, памятником истории.

К сожалению, осуществление всего вышеперечисленного в полном объеме растянулось на десятилетия. Достаточно отметить, что признание здания памятником национального значения датируется 2001 г. В 1985 году Ворошиловградский областной совет принимает решение о создании в этом здании музея В.И. Даля. Через год, ко дню рождения В.И.Даля экспозиция будет готова к приему посетителей.

Не менее тернистым и долгим был путь к открытию московского дома Даля, состоявшемуся 15 октября. Подробно история создания музея освещена в публикациях московских далеведов. Мы приводим только основные этапы этого поистине многотрудного пути. К делу сохранения уникального здания, в котором прошли последние годы жизни В.И.Даля, были привлечены выдающиеся деятели советской культуры – ученые, общественные и партийные деятели: И.Андронников, К.Федин, И.В.Петрянов-Соколов и многие др.

Первая публикация «Сохранить дом Даля (Письмо в редакцию)» была напечатана в невероятно популярной в те времена «Литературной газете» ( 1967, № 31). В 1971 г. было принято правительственное решение о сохранении дома. Дом был включен в перечень памятников истории культуры. В 1973 г. здание было отреставрировано. Но далее дело не пошло, музей так и не был создан.

К 175-летию В.И. Даля в Москве были проведены не менее масштабные, чем в Луганске, мероприятия. Возложение венков на могилу В.И.Даля, чтения, встреча с виднейшим далеведом В. Порудоминским, посещение литературных музеев и памятных мест Москвы. Участником этих событий был член ворошиловградской делегации В.В. Нестайко. В программу визита было включено посещение московского дома Даля. Трудно предположить, что до этого момента В.В. Нестайко не знал о широкой компании по сохранению исторического памятника, отголоски которой вылились на страницах всесоюзной периодической печати.

Увиденное им воочию заставило его включиться в борьбу. И уже 26 декабря 1976 г. он пишет письмо министру культуры СССР П.Н. Демичеву. Перед нами черновик послания, напечатанный на машинке, черным и красным шрифтом, в характерной для автора манере – выделять наиболее важную информацию цветом. Первый лист текста размещен на официальном бланке Украинского общества охраны памятников истории и культуры Ворошиловградской областной организации, остальные 10 на стандартных, формата A4, листах мелованной бумаги. В этом обращении дана развернутая справка о деятельности областных властей, общества охраны памятников и лично В.В. Нестайко по популяризации жизни и творчества В.И.Даля. Письмо само по себе представляет огромный интерес, так как снабжено следующими списками: перечень торжественных мероприятий в Москве к 175-й годовщине со дня рождения В.И. Даля, в которых принимала участие и Ворошиловградская делегация; список переданных в дар Московской областной организации общества охраны памятников истории и культуры 50 фоторепродукций, копий документов, фотографий, картин и пр.; список собранных луганскими далеведами редчайших прижизненных изданий, среди которых встречаются как оригиналы, так и копии творческого наследия В.И. Даля. Заканчивается письмо эмоциональным обращением к министру с просьбой усмирить «филателистов», по мнению автора «самовольно занявших» дом Даля. Сегодня трудно судить, насколько объективным было мнение В.В. Нестайко. На тот момент фактическим владельцем Дома Даля являлось Филателистическое агентство «Союзпечати» - единственная организация, согласившаяся взять полуразрушенное здание под свою опеку. В этом случае можно провести очередную аналогию – таким же образом и в это же время Дом Даля в Луганске, как уже было сказано, был взят под опеку писательским союзом. Нынешнее руководство московского музея работает в тесном контакте с фактическими владельцами дома и с благодарностью вспоминает о материальной и финансовой поддержке на протяжении многих лет. Вполне возможно, что дотошный, и в хорошем смысле слова одержимый идеей создания музея, луганский далевед мог вступить в конфликт с людьми, по его мнению, мешающими ее воплощению. Основной довод, приводимый в письме, звучит так: «Дом восстановлен. На Большой Грузинской архитектор В.Виноградов демонстрировал интерьер двух комнат с КАМИНОМ, специальными музейными изразцами на печках, старинного рисунка паркетом. Затраты огромные. Но, филателисты, арендаторы остальной части дома, против мемориала: Мракобесу Далю мы комнат не дадим!». Эту цитату можно трактовать по-разному. Можно говорить об «излишней» эмоциональности автора; в то же время можно увидеть в этих фразах реальную картину общепринятого отношения властных структур к В.И.Далю – мракобес слово отнюдь не случайное. Но не это главное. Данный документ является неопровержимым свидетельством творческого содружества луганских и московских далеведов в 70-х гг. прошлого столетия. Сам факт приглашения на официальные торжества луганской делегации говорит о признании значительности их вклада в общее дело. С особым волнением мы перечитываем названия документов, материалов, информации, переданных в дар будущему музею от луганчан. Не словом, а делом проявилась вся широта души и щедрость наших земляков. Мы не знаем, ответил ли министр на это обращение, но теперь мы с полной уверенностью можем говорить не только о том, что луганский домик Даля сохранен усилиями патриотов нашего города, но и то, что в сложные времена, когда ратовать за Даля было не только не престижным, но и в какой-то мере чреватым, луганские краеведы сделали все от них зависящее, чтобы присоединить свой голос ко всем, кому судьба дома на Большой Грузинской была небезразлична.

Обобщая все вышесказанное, мы с полной уверенностью можем сказать, что, не смотря на существенные различия между нашими городами, зданиями, в которых сегодня располагаются музеи, в истории создания музеев можно выделить два идентичных периода. В 50-е годы здания, в которых теперь расположены музеи, были практически разрушены, в 70-е капитально отремонтированы, и в эти же годы окончательно сформировалась идея создания музеев Владимира Ивановича Даля. В славном перечне имен выдающихся представителей творческой интеллигенции, каждый из которых внес «должную мною крупину по силам» в дело увековечивания памяти В.И. Даля, и в Луганске, и в Москве, есть имена луганчан.

Отрадно заметить, что наши дружеские и творческие отношения продолжаются и сегодня. В 2007 г. луганский музей посетила директор московского музея, кандидат филологических наук, секретарь Общества любителей российской словесности Р.Н. Клейменова. С этого времени активно развивается наше сотрудничество: обмен информацией, литературой, новостями, переписка по электронной почте. В мае 2012 г. года в Библиотеке украинской литературы в Москве была открыта выставка, презентующая Литературный музей В.И.Даля. Деятельное участие в этом очень важном для нас событии приняла нынешний директор Дома-музея В.И.Даля - Ирина Клейменова, продолжившая дело своей матери. Таким образом, мы поддерживаем традиции братского, духовного родства наших народов, традиции, которые всей своей нитью, всем своим творчеством укреплял В.И.Даль.

 

Фомін А. В.,
Східноукраїнський Національний університет імені В. Даля

ОСНОВНІ ФАКТОРИ ПІСЛЯВОЄННОЇ ВІДБУДОВИ ПРОМИСЛОВОСТІ ЛУГАНЩИНИ
(1945 – 1950 рр.)

Перемога 1945 р., на жаль, не вирішила всіх проблем, що стояли перед українським народом в роки війни. Величезні втрати, економічна руїна стали безпосередніми наслідками війни, а налагодження мирного життя потребувало неабияких зусиль. Цього вимагав міжнародний та внутрішньополітичний стан: «холодна війна», розпочата між радянським та північноатлантичним блоком у другій половині 1940-х років, призвела до відволікання значної частини фінансів на гонку озброєнь, що, з одного боку, сприяло посиленому розвитку машинобудівних підприємств України, які працювали на ВПК Радянського Союзу, а, з іншого боку, до застосування застарілих технологій, слабкої механізації трудомістких процесів, недостатньої модернізації цивільного обладнання, що виготовлялося. Але спочатку належало в найкоротші терміни підняти з руїн міста і села, відродити зруйновані підприємства промисловості, сільське господарство, відновити роботу учбових закладів і установ культури.

За нетривалий час окупації Луганщини (у той час та до 1958 р. – Ворошиловградщини) фашисти вчинили тотальний грабіж її території, заподіяли жителям незліченні лиха і страждання. В руїнах і попелищах лежали міста і села. Загальний збиток, нанесений нацистами економіці області, склав понад 17 млрд. крб. З перших днів звільнення області (яке почалося 18 грудня 1943 р., а завершилося 4 вересня 1943 р.) розпочалося відновлення підприємств вугільною, машинобудівною, металургійною галузей, залізничного транспорту. Плани відносно промислового розвитку України були сформульовані в «Законі про п'ятирічний план відновлення і розвитку народного господарства Українською РСР на 1946 – 1950 pp.»., прийнятому в серпні в 1946 р. на VIII сесії Верховної Ради УРСР. Перший післявоєнний, або четвертий, п'ятирічний план розвитку економіки Луганщини намічав повне відновлення і розвиток, передусім вугільної, металургійної, машинобудівної, хімічної, електроенергетичної та інших галузей важкої промисловості. Загальний обсяг промислової продукції планувалося збільшити майже в чотири рази в порівнянні з 1945 р. Сільське господарство, легка і харчова промисловість, як і рівень населення, передбачалося підіймати за остаточним принципом. Повернення евакуйованих підприємств було визнане недоцільним.

Сталінським керівництвом був знехтуваний досвід Європи по післявоєнному відновленню, не було можливості і отримувати кредити за планом «Маршала». В цих умовах знову-таки традиційним став шлях залучення додаткових ресурсів для відновлення, звичайно ж, практично безкоштовних. Основним джерелом фінансування відновлення країни стали внутрішні ресурси. На наш погляд, передусім, слід підкреслити невгамовний трудовий ентузіазм, бажання налагодити своє життя і життя країни якнайшвидше. Знову ж таки застосовувалися такі способи мотивації, як соціалістичне змагання, стаханівський рух, рух новаторів та раціоналізаторів, рух багатоверстатників тощо. Заробітна платня та рівень життя населення знаходилися на мінімально можливому рівні [5]. У той час здавалося, що використання устаткування, що ввозиться в рахунок репараційних виплат, є правильною мірою. Проте, в результаті виявилось, що Німеччина звільнилася від старого устаткування, а Радянський Союз використав його аж до свого розпаду. Хоча навряд чи керівництво країни тоді могло припустити, що через відсутність стимулів в плановій економіці використовуватиметься устаткування 50-70-річної давності. Тоді безперечною перевагою стало використання частини сировини, машин, що отримуються в якості репарацій з Німеччини і від її союзників, дешевої праці військовополонених [1].

Слід зазначити, що основним джерелом фінансування відновлення промисловості стало сільське господарство. У післявоєнний період воно отримало тільки 15% капітальних вкладень. Знову використовувалася політика «ножиць цін», але в ще більших масштабах. Директивні заготівельні ціни, встановлені в 1928 р., фактично залишилися незмінними, в той же час ціни на продукцію промисловості зросли в 20 разів. Безпосереднім результатом політики викачування ресурсів став голод 1946 – 1947 рр.

Джерелом безпосереднього фінансування стали щорічні державні позики, обов’язкові для підписання кожним працюючим щонайменше на 10% суми заробітної плати. У травні 1946 р. була надана перша позика відновлення і розвитку народного господарства на суму 21,8 млрд. крб., 1947 р. – друга на 22,5 млрд. крб., 1948 р. – третя на 22,6 млрд. крб., 1949 р. – четверта на 23,8 млрд. крб., 1950 р. – п'ята на 27 млрд. крб., усі строком на 20 років [3]. Цій же меті сприяли грошова реформа грудня 1947 р., що носила конфіскаційний характер, грошово-речові лотереї, що регулярно проводились у ті роки.

Виконання четвертого п'ятирічного плану багато в чому залежало від відновлення провідної галузі промисловості – вугільної. У 1946 р. відновлювальні роботи розгорнулися на 75 гірських підприємствах Луганщини з середньодобовим видобутком 52 тис. т. Сюди спрямовувалися десятки тисяч городян, примусово мобілізовані колгоспники, демобілізовані з армії, фахівці, що повернулися з евакуації, військовополонені. По комсомольських путівках прибували десятки тисяч юнаків і дівчат з інших областей і республік СРСР. Вже до початку 1947 р. на вугільних підприємствах Луганської області працювали більше 202 тис. чоловік, 65 тис. з них – інженерно-технічні працівники. Прагнучи підвищити вуглевидобування і неухильно виконувати спущені згори завдання, місцеві керівники використали різноманітні важелі. Оскільки в країні було збільшено виробництво гірничошахтного устаткування і машин, які централізовано призначалися і для Луганщини, це дозволило переозброїти ряд підприємств потужнішими і продуктивнішими машинами, механізувати підготовчі роботи. До кінця п'ятирічки кількість врубових машин на шахтах збільшилася в два рази, скребкових конвеєрів – майже в 23 рази, стрічкових конвеєрів – в 60, електровозів – в 11 разів. Під суворим контролем місцевих партійних органів «поширювалися» патріотичні почини, розгорталися такі змагання, як за якнайшвидшу механізацію шахт, освоєння нової техніки, прискорення гірничопрохідницьких робіт, поліпшення організації праці і виробництва і тому подібне. До кінця 1950 р. серед шахтарів області було більше 80 тис. стахановців і ударників, 500 майстрів вугілля, понад 5000 гірників з початку п'ятирічки виконували по 5-6 і більше річних норм. Проте їх самовіддана праця заохочувалася в основному морально. Так, 10 вересня 1947 р. Указом Президії Верховної Ради СРСР було встановлено щорічне свято – День шахтаря і заснована медаль «За відновлення вугільних шахт Донбасу». Більше 20 тис. шахтарів Луганської області, що відзначилися, було відмічено орденами і медалями, понад 7 тис. – удостоєні звання «Почесний шахтар», а 15 – присвоєно звання Героя Соціалістичної Праці. Серед них – П. Синяговський, Е. Петченко, І. Смоляков, Г. Кудинов, А. Бондаренко, П. Поджаров, Л. Голоколосов [3].

Слід підкреслити, що особлива увага у відновній програмі відводилася підприємствам транспортного машинобудування. Гігантом у своїй галузі був Луганський паровозобудівний завод. Героїчна праця машинобудівників дозволила вже в другій половині 1945 р. з воріт підприємства випустити перший післявоєнний потужний тепловоз серії (Серго Орджонікідзе), а з лютого 1946 р. налагодити його серійний випуск [4].

Таким чином, за роки четвертої п'ятирічки на Луганщині було відновлено і побудовано 1048 великих промислових підприємств. Уже в 1949 р. в цілому був досягнутий довоєнний рівень виробництва промислової продукції, а в 1950 р. він був перевершений на 11 %. Валовий випуск промислової продукції за цей період збільшився в 3,7 рази, в 2,2 рази зросла продуктивність праці. Правляча Комуністична партія вважала, що важка промисловість забезпечить економічне підґрунтя гонки озброєнь, розпочате відразу по закінченні Другої світової війни. Ось чому туди спрямовувалося до 80% усіх капіталовкладень і практично весь наявний потенціал робочої сили. Перебуваючи в епіцентрі складних відбудовчих процесів, робітники й службовці важкої індустрії на своїх плечах винесли основний тягар відновлення промислового комплексу Луганщини. Відмова від поєднання планових та ринкових важелів призвела до ігнорування спроб державного регулювання ринкових відносин, спричинила суттєві деформацій у розвитку економіки України, фактично запрограмувала стагнаційні процеси 80-х рр. і значною мірою стала каталізатором майже повного її руйнування в період становлення незалежності.

Литература:

1. Баглікова М. С. Німецькі військовополонені в Донбасі (1943 – 1954 рр.): Автореф. дис... канд. іст. наук: 07.00.01 / М. С. Баглікова; Донецький національний ун-т. – Донецьк, 2005. – 20 с.

2. Дубкова Юлія. Відбудова металургійної промисловості Донбасу в повоєнні роки (1943 – 1955 рр.) / Юлія Дубкова // Волинські історичні записки. – 2010. – Т. 4. С. 123-126.

3. Ефремов А. С., Курило В. С., Бровченко И. Ю., Климов А. А., Красильников К. И. История Луганского края: Учеб. пособие / ЛГПУ им. Тараса Шевченко; Луганская обл. гос. администрация. – Луганск: Альма-матер, 2003. – 427с.

4. Історія міст і сіл Української РСР. Луганська область. - У 26-ти т. - Т. 13. Луганська область / редкол. Тронько П. Т. (голова) та ін.; обл. редкол.: Пономаренко О. Ф. (голова) та ін. - К., 1968. - 937с.

5. Татарінов І. Є. Матеріально-побутові умови життя працівників важкої промисловості УРСР у 1944 – 1956 рр.: автореф. дис... канд. іст. наук: 07.00.01 / І. Є. Татарінов; СНУ ім. В. Даля. – Луганськ, 2010. – 19 с.

6. Хойнацька Л. М. Відбудова машинобудівної індустрії України та її соціальні наслідки (1943 – 1950 рр.): Автореф. дис... канд. іст. наук: 07.00.01 / Л. М. Хойнацька; НАН України. Ін-т історії України. – К., 2002. – 20 с.

 

ЧерновА. А.,
литературно-художественный альманах «Крылья»

СТРАНИЦЫ ИЗ ЖИЗНИ БОРИСА БЕЛЯЕВА
(к 100-летию со дня рождения известного литературоведа)

В 2012 году исполнилось 100 лет со дня рождения известного фадеевоведа Бориса Леонидовича Беляева. Несмотря на солидность юбилея литературоведа о нём практически не вспомнили ни в областном отделении Национального союза писателей Украины, ни в Луганском национальном университете им. Т. Шевченко, в котором он на протяжении 10 лет заведовал кафедрой русской и зарубежной литературы. На этом равнодушном фоне (удивительном, поскольку в 2012 году отмечался юбилей «Молодой гвардии») отрадным аккордом стала выставка книг Б.Л.Беляева в Луганской областной библиотеке им. М. Горького в августе 2012 года.

Жизнь и деятельность Бориса Беляева заслуживают памяти потомков. Патриот и учёный, Борис Беляев отдал своё здоровье служению обществу, даже тогда, когда служение обществу было опасным.

Борис Леонидович Беляев родился в Новосибирске, однако через несколько лет, в 1916 году, семья Беляевых переезжает во Владивосток, город, который станет для него по-настоящему родным. Здесь прошло становление Б.Л.Беляева как личности, здесь формировались его идеалы – в духе времени, революционные.

Трудно поверить, но будущий известный филолог вначале выбрал иную профессиональную стезю, получив образование и диплом техника-химика. Но природная склонность к гуманитарной сфере всё же победила, и Б. Л. Беляев переводится на факультет русского языка и литературы Хабаровского педагогического института, который и оканчивает с отличием в 1940 году. С этого года Б. Л. Беляев переходит на работу в Краевой институт усовершенствования учителей и Государственный учительский институт г. Владивостока, где преподаёт русскую литературу [9, 409].

Проживая на Дальнем Востоке в пору стремительного становления советской литературы, сложно было не увлечься революционной романтикой, романтикой борьбы и созидательного труда. Тем более, что совсем недавно, в 20-е годы, здесь начиналась творческая биография прекрасного русского писателя Александра Александровича Фадеева. Ещё в довоенный период Борис Беляев увлекается судьбой и творчеством Фадеева. Но развитию интереса к Фадееву помешала война.

В 1941 году Борис Леонидович Беляев был призван в ряды Советской Армии и сражался на фронтах Великой Отечественной войны, из преподавателя русской литературы преобразившись в артиллериста. Участвовал в обороне Москвы, сражался на Брянском и Западном направлениях, Курской дуге, Втором Белорусском фронте. Был награждён медалями и орденами.

После демобилизации Б. Л. Беляев возвращается к мирной жизни, вплотную приступив к изучению советской литературы. Он пишет и защищает диссертацию на соискание степени кандидата филологических наук по теме «Образ большевика в современной советской литературе о Дальнем Востоке». В 40-50-е годы Б. Л. Беляев ведёт активную научную и литературную работу. Издаются книги и статьи, посвящённые биографии и творчеству А. А. Фадеева, руководит редколлегией альманаха «Советское Приморье», организует и проводит студенческую научно-практическую конференцию, первую в истории Дальневосточного пединститута (1948). Выступление Б. Л. Беляева с критическими статьями и обзорами о творчестве дальневосточных писателей во многом предопределило развитие литературной критики в регионе в послевоенный период.

Интерес к биографии и творчеству А. Фадеева приводит к переписке литературоведа с классиком советской литературы и его секретарём, личным встречам с Фадеевым в послевоенный период. Литературоведа замечают в Москве, издательство «Художественная литература» привлекает Б.Л.Беляева к комментированию Собрания сочинений А. А. Фадеева.

В конце 50-х годов внимание Беляева привлекает центральный в творчестве Фадеева роман – «Молодая гвардия». Как считает дочь литературоведа Татьяна Борисовна Беляева, переехать в Луганск отца побудили «интерес к «Молодой гвардии» и Краснодону, преимущества проживания в Европейской части СССР, а также рекомендации друга Б. Л. Беляева Владимира Васильевича Самойлова, уже работавшего в Луганском педагогическом институте». В начале 60-х годов Беляев переезжает в Луганск, как оказалось, навсегда.

Луганский период жизни Беляева оказался необыкновенно плодотворным. В 60-70-е годы литературоведом издаются книги о жизни и творчестве Фадеева, многочисленные литературно-критические статьи, он организовывает и проводит первые научно-практические конференции «Фадеевские чтения», ставшие значительным явлением в научной жизни Луганской области [1]. Б. Л. Беляев большое внимание уделял работе с одарённой студенческой молодёжью. Его ученица, кандидат филологических наук Лариса Владимировна Черниенко с большим теплом вспоминает о своём учителе: «Это был настоящий филолог, интеллигентный, с большим кругозором, очень начитанный».

В это время литературовед руководит литературной студией. Участница лит.студии тех лет поэт Лариса Класс указывает на большую демократичность Беляева, чуткость к молодым талантам.

В 1972 году студенты Ворошиловградского пединститута издают стенгазету «Послушайте!». Газета прошла предварительное одобрение руководителя студии, Б. Л. Беляева, но партийная номенклатура вуза усмотрела в невинных стихах стенгазеты слишком вольный «душок». Итог – разнос участников «Послушайте!», с комсомольскими собраниями, осуждениями и порицаниями. Сложившаяся ситуация не могла не отразиться на Б. Л. Беляеве.

В 70-е годы писатель и литературовед Борис Леонидович Беляев оставляет работу в Ворошиловградском пединституте, занимается литературной работой. Писателя не стало 20 декабря 1982 года.

Литература:

1. Александр Фадеев в портретах, иллюстрациях, документах / Составители Б. Л. Беляев, В. И. Зарахани. – Л.: Просвещение, 1975.

2. Беляев Б. Л. Александр Александрович Фадеев. Биография писателя. – Л.: Просвещение, 1969.

3. Беляев Б. Л. Александр Фадеев. – Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1956.

4. Беляев Б. Л. Люди и события Приморья. Из истории борьбы за власть Советов в Приморье в 1917-1922 годах. – М.: Воениздат, 1959.

5. Беляев Б. Л. Семья Сибирцевых. Краткий историко-биографический очерк. – Владивосток: Примиздат, 1954.

6. Беляев Б. Л. Украина в жизни и творчестве А. А. Фадеева // Донбасс. – 1967. – №6. – С. 123-133.

7. Донбасс: писатель и время. Литературно-критические очерки / Составление и вступительная статья Е. М. Волошко. – Донецк: Донбасс, 1979.

8. Жизнь и творчество А. А. Фадеева. Альбом-выставка / Составители Б. Л. Беляев, В. И. Зарахани. – М.: Детгиз, 1966.

9. Летописцы шахтёрского края // Составитель Е. Волошко. – Донецк: Донбасс, 1968.

 

Шевердин К. Н.,
Восточноукраинский Национальный университет имени В. Даля

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ ЛИЧНОСТИ ВЛАДИМИРА ДАЛЯ
КАК ГРАФИЧЕСКОЕ ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО
ИСТОРИЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ ЛУГАНЩИНЫ И РОССИИ

Художественный образ личности Владимира Даля ярко отражает жизнь и деятельность нашего Великого земляка, является уникальным, многоплановым графическим документальным свидетельством исторических взаимосвязей Луганщины и России и имеет прямое отношение к духовному, культурному и гуманистическому развитию многих поколений не только жителей двух регионов, но и человечества в целом.

Различные аспекты жизни, деятельности и наследия Владимира Даля исследовали Ауссем И. А., Баркова Е. В., Белозерцев Г. И., Вендина Т. И., Видуэцкая И. П., Захарова О. В., Зубова И. К., Канкава М. В., Носкова З. А., Порудоминский В. И., Прохорова В. Н., Пузанева Т. Н., Сергиева В. М., Сорокина И. В., Тарасов К. Г., Фархутдинова Ф. В., Фесенко Ю. П., Фокеев А. Л. и др. [1, С. 105-109].

Отмечая широкий спектр проведенных до настоящего времени исследований различных аспектов художественного наследия Владимира Даля, автор статьи уделил внимание рассмотрению значения и роли образа личности В. И. Даля как графического документального свидетельства исторических взаимосвязей Луганщины и России, которые относятся также к художественному, духовному, культурному наследию Владимира Даля и обладают значительными воспитательными возможностями духовного, морального, гуманистического развития личности посредством художественно-эстетического воздействия средствами изобразительного, декоративно-прикладного, книжного и дизайнерского искусства.

Универсальным инструментом, субъектом и объектом этого процесса духовного, культурного, гуманистического развития человека и общества является человек, его мысли, его действия, его физическое состояние и его образ.

В настоящее время среди теорий прошлого века одной из наиболее востребованных является теория культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, к которой позитивно относился и В. И. Даль. Концептуальной основой этой теории, как известно, является анализ «выживаемости» тех или иных цивилизаций на основе всей истории человечества. Данилевский считал, что в будущем славянский тип культуры будет относиться к наиболее перспективным, так как в основе многих цивилизаций преобладала либо экономика, либо религия, либо узконациональный тип культуры, а славянский тип, по его мнению, является многоосновным, вмещающим в себя и православие, и труд, основанный на коллективных началах, и культуру, которая вобрала всебя лучшие достояния многих народов, и особый тип государственного устройства [2].

Человек, родившийся на этой территории, живший и творящий здесь, то есть человек как биоэнергоинформационный носитель, имеющий генетические и собственные коммуникационные, коммуникативные связи различных уровней с данной территорией, в настоящее время называющейся “Луганщина”, “Луганская область”, “Лугария” и т.п., имеет отношение к формированию духовно-культурного, морально-эстетического, историко-социального и художественного наследия. Однако имя человека, его дела, его опыт живут до тех пор, пока живет память о нем в народе, в потомках.

Луганская земля дала жизнь многим выдающимся людям, внесшим свой неповторимый вклад в преумножение национального и мирового духовного и культурного достояния. Одним из таких выдающихся земляков является Владимир Иванович Даль.

В. И. Даль был человеком, обладающим громаднейшим интеллектом, энциклопедическими знаниями, широтой мировоззрения, уникального аналитического склада ума, системного и надсистемного уровней видения и многих других способностей и качеств, присущих выдающейся личности. Отмеченное ранее подтверждается результативностью и высоким уровнем продуктивности во многих видах деятельности В. И. Даля, которыми он занимался. На протяжении многих лет исследователи изучали и продолжают изучать жизненный путь и опыт В. И.Даля – видного государственного деятеля, моряка, врача, географа, историка, великого русского этнографа, писателя и фольклориста, лексикографа, диалектолога, фразеолога [3].

Огромнейшие результаты творческой деятельности “Козака Луганского” не только обращают на себя внимание большого количества исследователей, педагогов, писателей, поэтов, просто почитателей таланта великого мастера, но и художников, которые способны не только почувствовать, увидеть идею в образах, проектировать и материализовывать концептуальное содержание произведения, но и осмыслить создаваемое творение и при необходимости предложить версию объяснения композиционно-образного, символико-графического, цветообразующего и других примененных в работе техник, приемов и решений.

Значение художественного образа личности В. И. Даля как документального свидетельства исторических взаимосвязей Луганщины и России, что обладает значительными воспитательными возможностями духовного, морального, гуманистического развития личности посредством художественно-эстетического воздействия средствами изобразительного, декоративно-прикладного, книжного и дизайнерского искусства, рассматривается автором с двух позиций.

Во-первых, с позиции, когда образ может служить постоянной образной характеристикой героя, персонажа, отраженного в художественном произведении, несет в себе историко-социальный информационный потенциал.

Во-вторых, образ как способ бытия в произведении искусства, взятого в целом. В этом случае имеется в виду выразительность произведения, его впечатляющее, энергетическое и смысловое воздействие на зрителя. Таким образом, рассматриваемый с точки зрения способа бытия художественный образ есть единство чувственных, материальных и смысловых, идеальных аспектов [7].

Художественный образ коммуникативен по своей природе. Его смысл, составляющий содержание художественного образа, создается художником в расчете на то, что он будет передан, доступен другим, воздействуя на эмоционально-чувственную сферу человека, и, таким образом, выступает в функции знака, символа.

Символы родились, сформировались как результат познания человеком окружающего нас мира. Символ - это концентрированная условная абстрактная форма отображения и фиксации знаний человека, его эмоций с помощью особых знаков. Это особая специфическая система фиксации и передачи информации.

Основываясь на сказанном выше, следует отметить, что символико-графический, художественный образ В. И. Даля широко применяется в полиграфических, печатных изданиях, на телевидении, в Интернет-пространстве, в презентационной, подарочной, сувенирной продукции, произведениях изобразительного, декоративно-прикладного, книжного, дизайнерского, фото и модельерного искусства.

Образ В. И. Даля - гармоническая структурная форма, которая служит и постоянной образной характеристикой героя, ипередает выразительность произведения искусства, его впечатляющее энергетическое и смысловое воздействие на зрителя.

Гармоничная структурная форма художественного образа личности В.И.Даля – универсальная черта художественного образа В. И. Даля, который автор соотносит с еще одним из аспектов относящегося к коммуникативному, информационному потенциалу образа личности “Козака Луганского”, как к документальному свидетельству исторических взаимосвязей Луганщины и России.

Образ личности В. И. Даля - особая универсальная духовная культура, коммуникативная система и язык общения человека, общества, поколений, регионов, который обладает воспитательными возможностями духовного, морального, гуманистического развития личности посредством художественно-эстетического воздействия средствами изобразительного, декоративно-прикладного, книжного, дизайнерского и других видов искусства.

По нашему мнению, указанное направление исследований художественного образа личности Владимира Даля, нашего великого земляка, требует дальнейшего всестороннего, глубокого изучения, результаты которого дадут новую информацию для восприятия и анализа.

Литература:

1. Горбачева О. Г. Владимир Иванович Даль: Жизнь и творчество: Биобиблиогр. указ. / Рос. гос. б-ка. НИО библиографии; Сост. О. Г. Горбачева; Ред. Т. Я. Брискман; Библиогр. ред. Е. А. Акимова. – М.: Пашков Дом, 2004. – 136.

2. Нагорный Б. Г. Влияние В. И. Даля на формирование духовности современного общества. // Шестые Международные Далевские чтения, посвященные 200-летию со дня рождения В. И. Даля, 20-26 ноября 2001 г., Луганск: Изд-во Восточноукр. нац. ун-та имени Владимира Даля, 2001.

3. Железнова Р. В. Словарь В. И. Даля как «Своеобразная энциклопедия народной русской жизни первой половины ХIХ в.» // Шестые Международные Далевские чтения, посвященные 200-летию со дня рождения В. И. Даля, 20-26 ноября 2001 г., Луганск: Изд-во Восточноукр. нац. ун-та имени Владимира Даля, 2001.

4. Соколова В. Ф. Историко-филологические изыскания и художественное творчество В.И.Даля //Синтез культурных традиций в художественном произведении. Н. Новгород, 1999. С. 58–65.

5. Фесенко Ю. П. Неизвестный автограф В.И.Даля // Бахмутськийшлях. 1994. № 1. С. 17–19.

6. Энциклопедический словарь по культурологии. /Под редакцией доктора философских наук, профессора А.А.Радугина. — М.: изд. «Центр», 1997.

7. http://www.krugosvet.ru/articles/104/1010471/1010471a2.htm

8. http://www.karelia.ru/dahl/

9. http://library.lg.ua/bu14htm

10.http://www.grsu.by/~ctt/2011Lugansk.htm